Дзен
Телеграм
Премьера «Белого солнца пустыни» для широкого зрителя состоялась в Москве 30-го марта 1970-го года — собственно, эту дату мы сегодня и отмечаем.
В советское время жанр подобного рода лент («Неуловимые мстители», «Свой среди чужих…», «Забудьте слово „смерть“» и др.) обозначался как «историко-революционный», но впоследствии ему нашли более ёмкую замену: истерн.
Работа над картиной велась на базе Экспериментальной творческой киностудии (позже переименованной в объединение) — то был уникальный проект Григория Чухрая, альтернативный всей советской системе; несмотря на его очевидную успешность, эксперимент не затянулся: чиновникам здоровая конкуренция не понравилась.
Когда на студии задумали снять свой истерн, то поначалу подрядили под это дело Андрея Кончаловского и Фридриха Горенштейна, но их сценарий тогдашних «продюсеров» не устроил.
Помимо Кончаловского (переметнувшегося в итоге на другую картину) кандидатурами на пост режиссёра были Витаутас Жалакявичюс, прославившийся «боевиком» «Никто не хотел умирать» и Юрий Чулюкин, известный «Девчатами» — комедией из совершенно «другой оперы».
Заняться фильмом предлагали даже Андрею Тарковскому — возможно, эту идею подали те же Кончаловский и Горенштейн, которые были его соавторами на других картинах.
Но у Тарковского были свои планы, а потому поставил фильм Владимир Мотыль — режиссёр ярчайшего дарования, о чём свидетельствуют и два других его выдающихся хита: «Женя, Женечка и „Катюша“» и «Звезда пленительного счастья».
Кинодраматург Валентин Ежов был номинирован на премию «Оскар» за сценарий «Баллады о солдате» — впрочем, в советское время этому не придавали почти никакого значения.
Зато соавтор Ежова Рустам Ибрагимбеков «оскаровский» успех познал в полной мере: «Утомлённые солнцем» по его сценарию покорили Американскую киноакадемию двадцать лет назад (недавно мы писали про новую работу сценариста — документальную ленту «Расул Гамзатов. Мой Дагестан. Исповедь»).
Чего не было в сценарии Ежова и Ибрагимбекова — так это писем Сухова жене его Катерине Матвеевне; их Мотыль попросил написать Марка Захарова, который впоследствии прославился больше других, вместе взятых.
Но единственный из создателей ленты, кто удостоен памятника в центре Москвы (правда, за заслуги, связанные не только с этим фильмом), — это автор текста песни Булат Окуджава.
У оператора Эдуарда Розовского есть и другой суперхит — «Человек-амфибия».
Свой «оскаровский» фильм есть и у композитора Исаака Шварца: его музыка звучит в отмеченном престижной премией картине «Дерсу Узала».
Первый вариант сценария назывался «Пустыня», но потом его поменяли на антипролетарский призыв «Спасите гарем!»; итоговый же заголовок родился после, когда «гаремом» обеспокоилось Госкино.
По признанию Кончаловского, некоторое время работавшего и над новым вариантом сценария, Фёдор Сухов появился на свет как отклик на Фому Пухова — героя повести Андрея Платонова «Сокровенный человек».
Первоначально на главную роль был утверждён Георгий Юматов, но его в срочном порядке пришлось заменить из-за пьяной драки (позже Юматова обессмертили «Офицеры»).
Супругу Верещагина сыграла жена режиссёра — Раиса Куркина.
Роль Петрухи досталась 18-летнему Николаю Годовикову, заводскому слесарю, попавшему в кино по случайности — и вскоре из него закономерно «выпавшему»: армия, тюрьма, сейчас — кратковременные появления в сериалах.
Первый эпизод фильма был снят 24-го июля 1968-го: Сухов на лужайке в окружении своих жён — любимой Катерины Матвеевны и спасённых им женщин Востока.
Жён Абдуллы звали Зарина, Джамиля, Гюзель, Саида, Хафиза, Зухра, Лейла, Зульфия, Гюльчатай — не то чтобы это новость, но запомнить никак не получается.
За Гюльчатай ответственны аж три актрисы: восточная традиция закрывать женское лицо позволила без особых проблем заменить выбывшую из проекта Татьяну Денисову Татьяной Федотовой (которая и попала в титры), а на этапе озвучания «голосом» героини стала Надежда Румянцева.
Сыгравший в итоге Сухова Анатолий Кузнецов запомнился всем, по существу, только этой ролью — хотя в его фильмографии в общей сложности значится 112 названий.
Абдулле — Кахи Кавсадзе — повезло в творческом плане чуть больше, среди сыгранных им ролей есть и Дон Кихот, и Иван Грозный; к слову, 5-го июня актёру исполняется 80 лет.
Коронной ролью Спартака Мишулина (Саид) в Театре сатиры был Карлсон, который живёт на крыше: актёр играл его более трёх десятилетий.
Трудно в это поверить, но в начале работы над фильмом Павлу Луспекаеву шёл всего 42-й год: преждевременно состарили его последствия войны; прекрасный артист умер 17-го апреля 1970-го — всего через две с половиной недели после «звёздного часа» своего Верещагина.
А исполнительница роли Катерины Матвеевны актрисой даже не была — но ведь и играть ей ничего не пришлось: режиссёру требовалась просто идеальная русская красавица — и такую он обрёл в лице Галины Лучай из редакции кинопрограмм Центрального телевидения.
Но ноги героини снимали отдельно, потому как ходила на них совсем другая женщина — без подобных фокусов кино ну никак не обходится.
Одного из знаменитых стариков («Давно здесь сидим») изобразил Яков Ленц, помимо прочего продавший сигареты «Друг» Юрию Деточкину.
Говорят, что компанию ему составил некий Май-Маевский, за полвека до того бывший курьером самого Ленина — только вот Ленц в титрах есть, а Май-Маевского нет.
Легендарную ныне фразу «Таможня даёт добро» произносит в фильме настоящий бандит — кажется, «вор в законе», которого режиссёр таким образом уговорил помочь киношникам, оградив их от происков далёких от искусства коллег «артиста».
Во время съёмок фильма погиб одни каскадёр.
Отснятый в первую экспедицию материал решительно не понравился ни творческой комиссии, ни Чухраю, ни тогдашнему директору «Мосфильма» — это была катастрофа, которая могла завершиться самым печальным образом: картину хотели просто «закрыть», списав её бюджет на убытки.
Так и получилось, что актёры, проживая по сюжету всего несколько дней, постарели за время работы на год: последние съёмочные дни второй экспедиции прошли уже в конце лета 1969-го.
Для сравнения: «Бриллиантовая рука», которую Леонид Гайдай начал снимать практически одновременно с Мотылём, вышла на год раньше — несмотря на все нюансы сюжета, к ней придирались куда меньше.
Тучи над головами авторов фильма развеял лично Леонид Брежнев: ему «Белое солнце пустыни» понравилось, что сняло все вопросы и отмело все проблемы.
Но до Госпремии дело по ряду причин не дошло; историческую несправедливость исправил многие годы спустя — в 1998-м — Борис Ельцин.
Премьера картины «в узком кругу» состоялась 14-го декабря 1969-го года в ленинградском Доме кино.
Только за первый год проката (согласно официальным данным — и тут надо учесть, что наиболее популярные ленты могли то и дело вновь возвращаться на экраны) «Белое солнце пустыни» посмотрело порядка 35 миллионов зрителей (лидер современного проката «Аватар» привёл в кинозалы «всего» 14 миллионов).
Но это так только говорится, что тогда картину «посмотрели все»: Кахи Кавсадзе, например, признаётся, что впервые увидел фильм «от и до» только в 1999-м году.
Наш истерн был продан более чем в 130 стран.
Среди легенд, окружающих картину, есть и такая: мол, фильм изначально планировался двухсерийным, но многочисленные технические проблемы и последовавшие затем претензии со стороны начальства сократили его до 1:20.
«Белое солнце пустыни» вышло в тяжёлое для отечественной космонавтики время, отчего как-то раз его показали готовящемуся к полёту экипажу в целях поднятия настроения — что стало началом доброй традиции.
Финал картины был заново отыгран спустя десятилетие в «Приключениях Петрова и Васечкина», где отважные школьники пробрались на помощь Сухову прямо из кинозала.
Классическое «Мне за державу обидно» в недавнем «Духless 2» было встречено по-современному неприятным вопросом: «И на сколько тянет твоё „обидно“? Ярда на три?..»
Долгие годы некоторые из создателей фильма и потакающие им журналисты пугали народ слухами о грядущем продолжении — теперь впору опасаться появления ремейка…