Актер Александр Ширвиндт. © Алексей Филиппов/РИА Новости

1 апреля – самая что ни на есть подходящая дата для встречи с любимцем публики Александром Ширвиндтом. Тем более что и повод нашелся замечательный: новая книга артиста «Проходные дворы биографии». В ходе представления солидного тома, Ширвиндт ответил и на вопросы «не по теме». Назвав - среди прочего - современных «звёзд» вроде Джигурды «амбициозными идиотами», посетовав, что невозможно сегодня «переострить» нашу Госдуму и предложив своего кандидата на вновь нам возвращённое звание Героя труда.

На вопрос о современных «звёздах», которые жизни своей не мыслят без скандала, Александр Анатольевич сказал: «То, как Джигурда сам в ванне рожает детей, - ну это же история абсолютно амбициозных идиотов! Когда вся жизнь строится на том, что нужно быть обязательно узнаваемым, амбициозным и не дай бог, чтобы тебя через секунды не забыли! И этот вот поток «звёзд-однодневок», это сонмище «звёздорванок» - это невозможно пережить, понимаете...»

Развивая свою мысль о том, что СМИ подчас слишком много внимания уделяют «медийным лицам», словно бы забывая обо всём остальном, Ширвиндт привёл не самый очевидный, но в принципе понятный пример  из истории: «Кто умер в день смерти Сталина? Прокофьев. И была страшная история: негде было напечатать некролог по Прокофьеву!.. Так он и сгинул без некролога. А всё, что возможно – стены, небо, газеты – пестрело Сталиным. Я не хочу сравнивать, но вот я прекрасно знал Борю Березовского, это трагическая, жуткая, мистическая, огромная, мощная фигура, со всей его биографией. Но сейчас открываешь газету - и каждый день по шесть страниц (!), с огромными фотографиями, как про Сталина – про Борю. Ну, а в конце, может быть, остаётся место на голую эту самую… из Большого театра-то... да, Волочкову. Чтобы, не дай бог, она не обиделась. Не обиделась, что её нет».

А ведь есть у нас герои и другого плана, говорит артист: «Знаете, что меня потрясло?!. У нас действительно мистическая страна, непобедимая. Как Черчиль говорил: «Страну, где народ при сорокаградусном морозе на улице ест мороженое, победить невозможно», - это он прав. Но когда я прочёл сообщение, что какой-то милый, средних лет мужик в тренировочных штанах и вьетнамках на босу ногу, будучи выпивши, вышел в тамбур, а там оказался последний вагон - и он упал на рельсы и при минус 25 градусах семь километров бежал по шпалам и добежал до какой-то сторожки! Где не менее бухой стрелочник его пожалел и дал ему что-то выпить – и с ним ничего не стало!!! Это на секунду себе представить!.. Вот эта страна - непобедимая! Это подвиг. Вот сейчас придумали опять звание «Герой труда», не знают, кому дать, - ему!»

Спросили Ширвиндта и о его отношении к нынешней сатире. «Сатира – противное слово, не люблю его. Ирония, пародия, юмор, может быть, даже насмешка… Сатира предполагает злость, я, к сожалению, добренький. А потом, как сейчас можно пересатирить то, что происходит в других «эстрадных коллективах»? Дума, бесконечные эти ток-шоу… Уже нет сил смотреть на борьбу правых и левых сил… Кончаются силы смотреть на эти силы. И всё это потихонечку превращается в ту сатиру, переострить которую невозможно».