Алексей Федорченко и съёмочная группа фильма «Небесные жёны луговых мари» на кинофестивале "Зеркало". © BOKOVFACTORY

 

В киноконкурсе «Амурской осени» участвует уже нашумевший фильм Алексея Федорченко «Небесные жёны луговых мари». На днях лента вышла в российский прокат, успев перед этим с большим успехом проехать по ряду престижных фестивалей, получив там не одну награду. "Киноридус" узнал у режиссёра, известного по картинам «Первые на Луне» и «Овсянки», подробности о том, как шла работа над столь необычным, уникальным и даже в чём-то скандальным, провокационным проектом.

- Я случайно подслушал перед началом предыдущего сеанса, как Вы сказали своей дочери Варваре: «Фильм 16+» - и она послушно вышла из зала. А смотрела ли она ваш фильм? И к какой возрастной категории вы сами его относите?

- Было не так. Я спросил Варвару: «Кино 16+, ты останешься или пойдёшь домой?» Она сказала: «Я пойду домой». Но могла и остаться. Это её выбор. Но моё кино она смотрела. И я, конечно, против того, что фильму поставили «18+», это неправильный штамп: если есть голое тело - нужно ставить «18+». А если отрывают голову в кадре - то можно и «12+» поставить. Это глупость, это неправильно. Я бы поставил «12+» на своё кино. Мне кажется, оно очень целомудренное и его спокойно можно смотреть подросткам и детям. Там ничего такого.

- Как Вы вообще относитесь к этой идее маркировки?

- В принципе, это правильно, но только если бы и оценки ставили правильно. Но так, как ставят их у нас, – это бессмысленно. Потому что и на «18+» дети ходят в кино, и на «12+». Я какой-то фильм недавно смотрел - ну какая-то жуть была, жуть. Во-первых, жуть на экране, во-вторых, уже в рекламный блок перед сеансом такую порнографию задвинули, что захотелось сразу выйти. А это был практически детский сеанс. То есть, у кого есть деньги, те снижают категорию максимально, ставят «0+». А нам поставили «18+». Ну нам всё равно.

Кадр из фильма «Небесные жёны луговых мари».

- Как я сам понимаю, эта маркировка – не более чем рекомендация для родителей, она не означает, что кинотеатры могут кого-то не пустить в зал.

 - Тем более.

 

- Говоря о «Небесных жёнах», первый вопрос, каким задаёшься: как ко всему к этому относиться? Эти новеллы имеют корни в реально существующей мифологии - или полностью выдуманы писателем и сценаристом Денисом Осокиным?

- К картине надо относиться со всей серьёзностью, как к любой сказке. Там всё очень документально.

 

- А эта народность мари - это что, это где?

- Зайдите в Википедию, посмотрите. Это вот совсем рядом от того места, где мы сейчас находимся (встреча состоялась в городе Плёс на Волге. – М.М.). Вообще, это место, где мы существуем в настоящий момент, раньше заселяли финские племена, это мерянская территория, здесь жило племя меря. Марийцы жили чуть-чуть восточнее, получается. Это тоже финно-угорское племя, которое не ассимилировалось у русских, а существует до сих пор и даже сохраняет какую-то условную государственность.

 

- В «Овсянках» у Вас было племя меря?

- Да, а сейчас - мари. Это два разных народа, хотя очень близких и дружеских, братских по крови.

 

- «Овсянки» и «Небесные жёны» складываются уже как минимум в дилогию. Будете ли Вы и дальше развивать эту этническую тему? Ведь можно сказать, что это Ваша ниша, потому что темы, которые берёте Вы, не берёт более никто из наших действующих ныне режиссёров.

- Это правда, но это не обязательно этническое кино. Я сейчас работаю над четырьмя сценариями, даже над пятью. Они находятся в разной степени готовности, и лишь один из них, наверное, можно отнести к этническому, и то очень условно. Но вряд ли любая из этих тем заинтересовала бы сегодняшних продюсеров, потому что они очень странные, очень необычные. А мне интересно заниматься именно этим. То есть, мои интересы не ограничиваются этносказками, но всё это сказки.

Кадр из фильма «Небесные жёны луговых мари».

- Насколько я знаю, следующий Ваш проект будет называться «Ангелы Революции»?

- Да, «Ангелы Революции» мы начнём снимать в августе (съёмки начались, как и было запланировано. – М.М.). Действие происходит в 1930-х годах, такой условный 30-й год ХХ века. И в Москве, и в провинциальных маленьких городках, и в Молдавии, и в казынской тундре. Такой широкий по географии, футуристический фильм. И идёт большая подготовка по проекту под условным названием «Космический Маугли» по книге Стругацких «Малыш», его мы будем снимать в следующем году.

 

- Мы знаем несколько экранизаций Стругацких, интересно, Ваша картина будет по эстетике ближе к «Обитаемому острову» Бондарчука или к «Сталкеру» Тарковского?

- Я, наверное, найду третью сторону. Это будет триллер, скорее.

 

- Если вернуться к «Небесным жёнам» - как я понимаю, форма альманаха пришла от того, что это экранизация сборника новелл Дениса Осокина. Удобно ли Вам в пространстве именно киноальманаха?

- Микроновеллы – это вообще мой любимый жанр в литературе и, как я сейчас понимаю, в кино. Но это не значит, что я буду этим заниматься и дальше. Мне очень нравятся законченные маленькие истории, которые выстраиваются в такой орнамент, в хоровод, в календарь. Когда какими-то невидимыми крючками они цепляются друг за друга - и получается такое вышитое полотенце. Количество вариантов, как сказал критик Виктор Матизен, очень просто: 22-факториал (а в книге вообще было 38 новелл). 22-факториал – это много-много миллионов вариаций. Поэтому и монтировать это очень интересно, но долго. Я долго монтировал.

 

- Учитывая, что в данный момент мы находимся на фестивале имени Тарковского  «Зеркало», можно вспомнить, сколько раз Тарковский пытался сложить своё «Зеркало» - у него ведь было как минимум пятнадцать вариантов монтажа!.. А как Вы справились с таким огромным пазлом?

- Начинаешь с самого простого – это времена года. Выстраиваешь по времени года, по возрасту героинь – от девочки к старухе. Потом, конечно, это всё выбрасываешь, потому что это неправильно, и начинаешь новый замес… У нас была удивительная история, с этим связанная. Когда мы приехали в Марий Эл, то вся группа пошла к верховному карту республики. Карт – это марийский языческий священник, жрец, друид такой. Он нас благословил, прочитал молитву, поставил хлеб, вино, свечу зажёг. И сказал: «Теперь вам все будут помогать, вся природа - деревья, травы, солнце и ласточки». Нам действительно всё помогало. Мы снимали очень долго, с февраля по ноябрь, потому что захватили все времена года, - только ласточек не было ни разу. И вот когда я уже про ласточек забыл и собирал, не знаю, 45-й монтажный вариант картины, в окошко залетела ласточка. И я понял, что всё - это знак, остановил монтаж и больше к фильму не прикоснулся.

Кадр из фильма «Небесные жёны луговых мари».

- У Вас удивительные в фильме лица, такие редко встретишь в нашем кино. Даже несмотря на то, что Вы пригласили некоторых актрис, которых мы хорошо знаем, в их лицах действительно чувствуется некая общность. Как Вы складывали этот ансамбль?

- Ну так и складывал - искал аутентичные лица. Там есть и московские актрисы, и йошкар-олинские, марийские, есть не актрисы, а школьницы и студентки, и вообще не имеющие никакого отношения к кино люди. Завешиваешь кабинет фотографиями марийских лиц - и живёшь в этом некоторое время. И потом ты видишь и в русских лицах отголоски финских корней. Потому что и у Юлии Ауг  есть финская кровь, и у Даши Екамасовой тоже, и у Яны Есипович наверняка. Это видно, когда ты в этом живёшь, это сразу видно, и отбор не составляет особого труда

 

- А вот имена их героинь - Окалче, Овроси, Оронти, Ошаняк, - мари так по-прежнему себя называют?

- Нет, сейчас они называют себя Наташами и Элеонорами. А эти имена – настоящие марийские имена. И это малая часть имён на букву «О», их гораздо больше. Но ими детей больше не называют. Язык теряется очень быстро, и думаю, что безвозвратно. Потому что разговаривают на русском, национальный язык в школах не преподают… Хотя есть в республике театры и литература на марийском языке, но это малая толика. Йошкар-Ола – это русский город, там не говорят на марийском вообще, даже марийцы. Нам приходилось марийцев учить марийскому языку. Это луговой марийский. Есть горный марийский, луговой марийский и восточный марийский. Мы снимали с восточными марийцами в основном, но учили их говорить на луговом.

 

- Вы сами на нём говорите?

- Нет. Но разбираюсь.

 

- Насколько актрисы были готовы к той смелости, с какой Вы подходите к описанию сексуальности?

- Видимо, готовы. Никаких вопросов и проблем с этим у меня не возникло.

 

- Просто Вы взяли эту провокационную тему в то, так сказать, непростое время, когда наши депутаты так активно борются за нравственность. Вы бросаете им вызов - или даже не обращаете на них внимания?

- Нет, а что там такого? Это очень нравственная картина.

Алексей Федорченко и съёмочная группа фильма «Небесные жёны луговых мари» получают приз зрительских симпатий на кинофестивале "Зеркало". © BOKOVFACTORY

- Милонов наверняка обратит внимание на новеллу с Юлией Ауг, где у героини между ног кричит дикая птица…

- Ну, может, у Милонова тоже что-то кричит, я же не знаю. У каждого что-то кричит, какая-то птица. Просто некоторые это могут показать, а некоторые нет. Для актрис то, что мы делали, не составляло никакого труда, потому что я считаю, что актриса, которая не способна раздеться перед камерой, – плохая актриса. Это не актриса. Если ты назвалась актрисой, значит, всё твоё тело должно работать на идею режиссёра. Если ты говоришь: «Я тут рукой работаю, а ногой не работаю» или «Одним глазом работаю, а другим не работаю», - какая ты актриса после этого?.. Я с такими стараюсь даже не общаться – в кино. А что касается нравственности, мне кажется, что если фильм про любовь – значит, он нравственный.

 

- Возвращаясь немного назад – правда ли, что в случае с «Овсянками» международный прокат был более результативным, чем российский?

- У нас был очень хороший прокат для России. Для артхаусного кино. И замечательный прокат в мире. 45 копий во Франции, 45 копий в Италии. 30-35 стран приобрело фильм – от Бразилии до Новой Зеландии, Америки, Канады. Вот я недавно приехал из Швейцарии – он до сих пор там прокатывается. Вся Европа прокатала. Это не широкий прокат, но 45 копий в Италии – это для русского фильма очень, очень  хорошо. И огромный плюс, что нас там уже знают. Знают и ждут.

 

- Отсюда и следующий вопрос: разве не печально, что в Европе Вы сейчас, пожалуй, более известны, нежели в родной стране? Я имею в виду не профессиональную среду, а зрительскую. Вот европейский зритель готов смотреть ваше кино, а наш…

- Как мне об этом судить? Это проблема не моя, это проблема нашего зрителя.

Кадр из фильма «Небесные жёны луговых мари».

- К сожалению. У вас есть какой-то рецепт, как получить того зрителя, который ходил бы на фильмы, подобные «Небесным жёнам луговых мари»? Что нужно для этого? Воспитывать, учить, образовывать?..

- Нужно воспитывать, учить, образовывать. Нужно показывать кино с детства, нужно вернуть на экраны рубрику «В гостях у сказки» с тётей Валей, когда в определённое время ребёнок мог подойти к телевизору, включить его и посмотреть старое доброе российское кино. То, что они сейчас его не смотрят, не значит, что оно очень плохое - оно просто другое. Если ребёнок привыкает к американскому мельтешению кадров, то его никогда не заставишь смотреть российское кино. А если начинать от обратного, то для ребёнка будет существовать как российское кино, самостоятельное, интересное, так и американское, самостоятельное, интересное. То есть, пропагандируя российское кино, нельзя запрещать американское. Это два направления мирового кинематографа. Американское и само придёт, потому что у американского есть средства на продвижение. А чтобы продвинуть наше кино, надо потратить деньги и время, и большое время. Нужно показывать наше кино в школах – не знаю, как пройдёт эта акция насчет ста фильмов, но мне кажется, что это должно быть не сто фильмов, а гораздо больше. И это предмет не пятого-шестого класса, как планируют, а постоянный, с первого по двенадцатый класс. Ребёнок должен расти вместе с кинематографом. Тогда от этого будет польза. Квотированием ничего не добьёшься, конечно. Потому что если я директор кинотеатра, то найду способ избежать любого квотирования. Любой директор кинотеатра умнее, чем Государственная Дума.

 

- Только вот пройдут годы, прежде чем вырастет то поколение, что будет воспитано в школе на хорошем кино. Вопрос, что делать с теми людьми, которые уже сейчас активно ходят в кинотеатры, как их приучить, заставить?..

- Есть два способа: продолжать показывать кино… Или ликвидировать поколение.

 

- Хотя на самом деле хорошее кино – и российское в том числе - молодые люди всё же смотрят, только скачав его с запрещённых сегодня торрентов. Количество скачиваний в Интернете говорит о том, что в принципе зрителю такое кино интересно…

- Зрителю интересно, проблема в прокатчиках. Большая проблема. Потому что проще действовать по лекалам, по проверенным схемам проката - когда у тебя есть баннер, ты привёз актёра, показал на экране знакомое лицо, – и всё, не надо больше думать об этом. Наш фильм надо прокатывать долго, это не фильм одного уик-энда. «Шапито-шоу» прокатывалось несколько месяцев, «Жить» прокатывалось  несколько месяцев, «Овсянки» собрали основные деньги на третий месяц. Допустим, есть один сеанс в день, но не одну только неделю, а фильм идёт несколько месяцев. И люди ходят, потому что существует сарафанное радио, и копия таким образом собирает деньги. У «Овсянок» на одну копию были очень хорошие сборы, несравнимые ни с одним фильмом того времени. «Первые на Луне» в кинотеатрах собрали, если не ошибаюсь, 44 тысячи рублей, но тогда не было кинотеатров. А в торрентах и на DVD фильм был лидером в течение двух лет, в магазинах до сих пор легенды ходят про это кино, так все им были заинтересованы… Людям интересно посмотреть что-то своё, что-то необычное. Поэтому не только нам нужно учиться делать кино, но и прокатчикам следует учиться, как его прокатывать, как выскочить из существующих шаблонов.

 

- Ну будем надеяться, что так и произойдёт.

- Так не произойдёт…

Кадр из фильма «Небесные жёны луговых мари».

См. также:

«Обзор кинопремьер: тайное влечение к интимным местам небесных жён Риддика»

«Авторы на сладкое: хроники «Кинотавра»

«Зеркальные» призы: кто сегодня продолжает дело Тарковского»