Позвонил друг Лёха. Мы с ним учились в параллельных классах, а после лета на кирпичном заводе в 91-ом сделались лучшими друзьями.

Курили шмаль стаканами, пили украденную у его матери, работавшей официанткой, дефицитную водку и лазали по чужим огородам с бинтами и мойками. Зелёные головы, потерявшие красные короны, плакали белыми слезами в наших нетерпеливых, коричневых от никотина пальцах.

Лёха поделился новостью – бросил курить. После запоя прихватило сердце, пришёл в больницу, поставили укол, дали таблетку и отправили домой. Стало ещё хуже, он вернулся, ему сказали, что умирать всё-таки лучше дома. Вот бросил курить.

Спросил, что я думаю про Крым. Я попытался отшутиться, но друг был настойчив, аргументировал – у меня там дед живёт! Я начал долго и путано пересказывать то, что пишут в интернетах, с историческим экскурсом во времена Османской и Советской империй, вспоминая фейсбучную апокалиптику.

А ну его на хер, – перебил меня Лёха. И мы стали вспоминать наших общих мёртвых знакомых. Тех, кто вовремя не бросил курить. Кто-то из них был даже младше нас. А мы живые, – оптимистично закончил Алексей.

А то, что Женёк на дурку заехал – то не от водки. Он всегда странный был – с собаками разговаривал. Причём тут водка, мы же с тобой нормальные.