Внезапный для меня текст-признание.

Я фанат Александра Розенбаума, а ему исполнилось 70 лет, и дай бог ему ещё здоровья.

Когда мне плохо, я всегда слушаю его песни. Вот такой мой секрет. Особенно «Каботажный пароход», лиричную историю про юность и тёплый юг, когда ты влюблён и все хорошо.

Хотя, конечно, первый Розенбаум — это бобины и братья Жемчужные (господи, что я помню), это «Светофоры, дайте визу, едет скорая на вызов». Это блатнячок и «Гоп-стоп, мы подошли из-за угла». Это «Нинка, как картинка с фраером гребёт».

Розенбаум — исполнитель не моего поколения.

Моего — это Цой или Кинчив и весь этот русский рок, который я никогда не любила.

Розенбаум — это автор поколения моего старшего брата. Как раз тех самых парней, для кого было написано «В Афганистане, в «Чёрном тюльпане».

Это было поколение, что попало на разные войны.

«На перевале дождь, а нам бы «груз-200» скинуть поскорей, и поскорей зашить разорванные берцы», — уже на границе с чеченскими войнами, где были уже все те же мои друзья.

Я люблю Розенбаума за песни о детстве моих родителей.

«Как в катакомбы лезли в кучи дров». И я представляю своего папу, потому что он мне рассказывал, как топили печи в квартирах, как складировало дрова.

И производство водки, и политика, и бог знает что ещё в списках «Единой России» — имхо, Розенбаума не испортило ничего. 

Ему не понадобилось ни чёрных ногтей, ни татуировок через весь лоб — можно же так.

Мои дети посмеиваются надо мной, но никогда не просят выключить, если я слушаю эти песни в машине. И не потому что действует принцип: «кто недоволен, идёт пешком».

А потому что в тех песнях целый мир. И он понятный и тёплый, сколько бы лет не прошло.

«Отвези меня туда, где боль, Плавно превращается в любовь. Отвези, пожалуйста, К стенам Петропавловки…».

Ну что тут может быть непонятного?