Беги, Мохаммед, беги.

От химических порошков, от зарина из боевых арсеналов Асада. От пуль и ракет его оппозиции. От большой политики и точечных ковровых бомбардировок Обамы. Прихвати с собой маму и папу, братишек своих прихвати.

Кто-то погиб уже от невесть откуда прилетевшего снаряда в Хомсе, и древний замок крестоносцев Крак де Шевалье, что по соседству, получил ещё одну насечку на тысячелетние стены. Другим повезло. Их приютила соседняя Иордания, построила несколько огромных лагерей для беженцев неподалёку от совместной границы. Настоящие концлагеря, на несколько сот тысяч человек. Всего же из Сирии в Иорданию бежало от войны около 2 миллионов.

Колючая проволока, высокие заборы, вход только по пропускам и сирийским айди. Надёжная охрана вокруг.

Мы едем туда. Молодой паренёк из Англии по имени Гарет, американский полуиндус-полуафганец Накул, и я. Меняем три автобуса из Аммана - сначала комфортабельный с кондиционером до Ирбида, потом похуже - до Аль-Мафры. Местный автовокзал своей грязью и заплёванностью напоминает собой лучшие индийские помойки. Наверное, таковы вокзалы всех приграничных городков на Ближнем Востоке.

Последний автобус, до самого лагеря, набит изрядно потрёпанной публикой. Это и есть беженцы. Сквозь отрытые настежь окна в пыльный салон врывается пустынный суховей. Жарко. Вдоль дороги вытянулись во фрунт военные базы, аэродром и непонятные хибары. В десяти километрах отсюда - воюющая территория.

Автобус тормозит прямо у БМП с солдатами на борту. Я, по привычке, фотографирую тайком, но охране абсолютно фиолетово. В Иордании люди обожают фотографироваться.

Гарет обнимает дежурного офицера и делает снимок на память. Мы идём по дороге в лагерь. Он построен прямо в пустыне. Вокруг - только полувысохшие кусты и красноватая земля. Для чего-то построены брустверы из сложенных камней.

Какой-то апокалипсис вокруг. Но по лицам прохожих, идущих в лагерь и обратно, этого не скажешь. Спокойные лица, улыбки. Нас приветствуют, как друзей, и охотно позируют для фото. Всюду снуют мальчишки-носильщики со строительными тачками, помогают за малую денежку переносить вещи. Вещей у беженцев очень много.

Дорога упирается в КПП. Мы рассчитываем проскользнуть незамеченными, но охрана тормозит нас и отбирает паспорта. Вызывают местного секьюрити. Мы упираем на то, что журналисты и хотим делать репортаж. Я незаметно снимаю процесс на видео.

Паспорта отбирают и увозят в неизвестном направлении. Снимать КПП категорически запрещают. Ну да, ну да. Современные смартфоны творят чудеса шпионского искусства. Я благодарен техническому прогрессу.

Нас сажают в машину и везут в комендатуру, на разборки. Там мы находим человека с нашими паспортами. Все вместе идём к Главному Боссу. Тот весьма вежливо расспрашивает о целях, кто такие, и вздыхает - увы, ребята, ничего не получится, нужно разрешение из ваших посольств. С тем и отпускают. Очень жаль. Мы идём вдоль забора, лагерь хорошо виден через колючую проволоку. Обычная жизнь, и люди не кажутся подавленными и обречёнными.

Жильё беженцев - просторные тенты-палатки. Ничего лишнего. Вокруг лагеря копают траншею неизвестного назначения. Возможно, водовод.

Множество военных вокруг, всё спокойно.

Мы покидаем местность, выходим к дороге. Пыль, человеческий муравейник. Кофе в придорожной забегаловке - один из вкуснейших в жизни. Рядом - импровизированные палаточные трущобы, видимо, для тех, кого не пустили в лагерь. У этих жизнь совсем не сахар.

Мы нанимаем такси, хотим посмотреть, что происходит на самой границе с Сирией. Соглашается лишь один водитель, но умоляет, чтобы не фотографировали. Иначе - секир-башка, и красноречивый жест по горлу. Я обманываю его, говорю, что не будем. Жизнь суровая штука, и если хочешь заработать, будь готов к сюрпризам. На границе всё спокойно. Людей мало, машин тоже. Пока двое моих спутников отвлекают водилу в магазине, я делаю пару снимков. За этим терминалом - война, и Башир уже грозится бомбить Иорданию, чем вызывает ненависть местного населения.

Дело сделано, ставок больше нет. Мы обедаем в Аль-Мафре и уезжаем обратно в Амман. По пути неожиданно выясняется, что я единственный лошара в нашей компании. Гарет будет писать статью для журнала ''Voice'', где начинает работать, а Накул подаёт официальный запрос в организацию по защите детей при ООН на оказание помощи лагерям беженцев. Оказывается, он сотрудник этой организации и имеет ООН-овский голубой паспорт. Мы ездили не зря. Быть может, юному Мохаммеду привезут свежую майку и сладости. А пока - беги, Мохаммед, беги...