До пятилетнего возраста я росла на южной и плодородной земле Молдавии, в городе Чадыр-Лунга (символика — виноградная лоза, колосок пшеницы и юрта, стоящая на реке; эх, я хочу в те времена). Взрослые обычно говорили на болгарском между собой, а я тогда не знала, что это болгарский. Я вообще долго не могла понять, почему меня бабушка называет «маленькой б´ългаркой», а живём мы в Молдавии. Я чувствовала конкретную запутанность, потому что, то мы ели молдавскую выпечку, то болгарские блюда, то дед приносил домашнее молдавское вино из погреба, то прабабушка несла из печи болгарский хлеб...

Все фотографии сделаны в болгарских городах: в Варне, в Созополе, в Пловдиве, в Несебре, в Казанлыке. © Оля Манолова

В детстве никак не укладывалось в голове, что можно быть одной крови, а жить на другой земле. Я подбегала к бабуле и спрашивала: «Баба, так я молдаванка или болгарка?!» В ответ получала широкую улыбку: «Оля баби дока, конечно българка».

Время шло, жить становилось всё тяжелее, хотя жили мы зажиточно, и был огромный дом и хозяйство. А помимо домашнего скота и птицы были и виноград, и абрикосовые деревья, и персики, и арбузы с дынями, и молодые грецкие орехи с миндалём, и кошечка с собачкой. А ещё у меня были свои качели в арке из дикого винограда.

С водой было туго, не только у нас. Помню, что был колодец. И вода там была очень вкусная. И на этом колодце я впервые порезала себе палец, когда утащила со стола нож и решила порезать сама лук.

Я не просто так разошлась по этим флешбэкам. С тех пор я ещё какое-то время приезжала в Чадыр-Лунгу, и уже точно осознавала, какой я крови, но в Болгарии самой ни разу не была. И даже не знала, почему мои предки вообще оттуда ушли, и когда. Но недавно я всё это разузнала. 

Оказалось, что мои пра-пра-пра-пра были добровольцами, воевавшими на стороне царской армии в русско-турецкой войне. Одержав победу, изъявившим желание поселиться ближе к черноморскому флоту болгарам было дано добро, так появились болгары Бессарабии.

На пять лет им дали разрешение не платить налоги на землю и очень быстро они смогли разбогатеть, обзавестись гектарами и своим хозяйством. Потом то сё третье десятое, советский союз, новые республики, потом сталинские репрессии, и моего прадеда сажают, а семью ссылают на Алтай.

Там моя бабушка выходит замуж за болгара дедушку, ололо, потом всех возвращают обратно в Молдавию...

Как ни странно, до недавней поездки в Болгарию, не смотря на то, что меня связывало с ней множество семейных традиций, я знала об этой стране очень мало. Мне казалось что это какое-то далёкое место, где бывают все, кроме меня. Все эти золотые пески, отели, горные лыжи.

Я видела Болгарию очень субъективно в своём воображении. Вся страна умещалась в одном двухэтажном деревянном тёмно-коричневом доме с резными ставнями, кружевными зановесочками, грубыми балками, белыми стенами в кухне, голубым покрашенным забором, абрикосовыми деревьями около, столом с типичными из детства глиняными тарелками. Вся Болгария.

И никаких тебе пляжей. Моя Болгария была нашим домом в Молдавии. И всё таки добравшись до этой страны я почувствовала тот же самый запах, тот же самый вкус, и звук, и темперамент местных, — всё вторило месту, где я родилась и росла. Посему впечатление у меня от страны вышло крайне личным, и пропущенным исключительно через призму моего детства. И никак иначе.