Опубликованный некоторое время назад на страницах «Новой газеты» «манифест» режиссера Константина Богомолова «Похищение Европы 2.0», развенчивающий идеалы современного западного общества, наделал много шума в российской «продвинутой» либеральной тусовке. По сути, он расколол ее надвое, а, возможно, даже и на большее количество неравных частей.

Если быть откровенным, то сам по себе «манифест» не блещет оригинальностью, а порой из-под него и просто проступает тень Капитана Очевидности. Куда интересней во всей этой ситуации оказалось другое, а именно — вызванная им общественная реакция. По сути, она стала лакмусовой бумажкой, проявившей настроения, которые царят сегодня в считающей себя наиболее современной и продвинутой части российского общества.

Понадобилось лишь несколько дней, прошедших с момента публикации «манифеста», чтобы получить весьма интересные представления о состоянии российского общества, для чего при других условиях потребовалось бы не одно социологическое исследование. Однако давайте обо всем по порядку…

«Ок, бумер»

Трактат режиссера Богомолова вызвал в опубликовавшей его «Новой газете» крайне странные отклики типа весьма оригинального «ответного письма» с двумя словами: «Ок, бумер», но с сотнями подписей от тех самых «людей будущего» по самоидентификации, которых и обличал Богомолов.

Бумерами в социологии называют людей, родившихся после Второй мировой войны, в период беби-бума, с 1946 по 1964 год. Позднее значение термина расширилось и бумерами стали называть представителей старшего поколения, которые любят поучать молодежь, не учитывая современных тенденций.

Другие, более содержательные отзывы на «манифест» Богомолова выглядят не лучше. А если уж почитать соцсети, то там автора не полоскал только ленивый, как будто спеша от него откреститься, присягнув тем самым некой продвинутой тусовке…

Поражает и характер дискуссии: люди не столько спорят с Богомоловым, пытаясь оспаривать какие-то его тезисы или выводы, сколько ужасаются самому факту того, что столь ничтожный смерд, как «какой-то муж какой-то Собчак», вдруг осмелился критиковать современный Запад.

О магической силе проработки

Понятно, что в таком виде все это больше напоминает не обсуждение, а проработку (был такой совковый термин) на комсомольском собрании. Так во время оно прорабатывали, скажем, стиляг за то, что они осмеливались ходить по центральным улицам в чересчур широких (клеш) или узких («дудочки») штанах, тем самым «пороча светлый облик советского юношества».

Мама мне рассказывала, что в пору ее учебы в МИФИ (это 1960-е) на курсе старше таким образом комсомольцы проработали одного деревенского паренька (с очень хорошими способностями в физике), который сдуру сходил в институтскую библиотеку и попросил там «почитать Пастернака». Дело было в разгар советской травли Пастернака за публикацию его романа на том самом Западе, а паренек просто понятия не имел, кто это такой — услышал фамилию по радио и наивно решил почитать, что это за чувак. Ну что — «политически несознательного» парня проработали на комсомольском собрании курса, исключили из комсомола и автоматом — из вуза.

Было такое и на моем курсе, когда я учился в МГУ. Там прорабатывали двух девиц и одного парня, которые сбежали с картошки. Курс тогда загнали на картошку в один из подмосковных колхозов очень надолго. Погода совсем испортилась, начались обложные дожди, люди в полях вязли в грязи по колено, укрыться негде — ну, те и сбежали. Опять комсобрание и проработка: девиц исключили и выперли с факультета, а парень лишь чудом отбрехался.

В общем, проработка — дело во всех случаях довольно подлое. Это способ для «элит» делать грязные дела чужими руками — руками чересчур энергичных и жаждущих выслужиться активистов, как бы «уступая пожеланиям масс». Так-то ведь даже в СССР не было никаких конституционных ограничений на ширину штанов, студента нельзя было отчислить за то, какие книги он просит в библиотеке, и даже обосновать, откуда у студента-психолога обязанность забесплатно собирать картофель на раскисших полях вместо колхозников, тоже было непросто. А через общественность все срабатывало в лучшем виде.

Запад как священная корова

Основной прикол в том, что запрещать «именем Запада» кому бы то ни было критиковать Запад — это и есть самый настоящий Восток. Ведь западная мысль по определению критична. Отец западной философии Декарт говорил прямо: «Сомнение — мать истины». Ему вторил Кант: «Мудрый может поменять мнение, глупец — никогда». Если Богомолов усомнился в том, что нынешний Запад движется в правильном направлении, если он поменял свое мнение о некоторых постулатах, определяющих нынешнее западное общество, он продемонстрировал типично западный подход, предполагающий прежде всего свободу мысли: ищущий, сложный, недоверчивый к «все так думают». Однако именно за это Богомолова и прорабатывают. Фантастика!

Именно это неприкрытое хунвейбинство нашей продвинутой общественности удручает более всего. Мало того, что оно вторичное, агрессивное и бездумное, так оно еще и абсолютно восточное, и азиатское по своей сути.

Кроме того, в обществе, как видим, утвердилось еще и абсолютно военное представление о паре «Запад — Путин» как о каких-то сообщающихся сосудах: типа если в одном убывает, то в другом тут же прибывает. Если ты ругаешь Запад, ты тем самым хвалишь Путина, и наоборот. Тут просто до смешного: например, если ты ставишь под сомнение честность проведенных в США выборов (как это делают, собственно, десятки миллионов самих американцев), ты, оказывается, «хвалишь Путина», даже если не произносишь при этом о нем ни слова. Если ты упоминаешь об отмеченных десятками американских СМИ случаях педофилии с участием представителей политической и бизнес-элиты США и Великобритании, ты «занимаешься конспирологией» и опять же «хвалишь Путина». Если, наконец, ты, как Богомолов, возмущаешься cancel culture и преследованиями творческих людей за их политические позиции, то ты и вовсе «льешь воду на мельницу Путина».

Современные хунвейбины

Мысль о том, что можно одинаково критично относиться и к тенденциям современного Запада, и к российской действительности, современным хунвейбинам вообще не приходит в голову. В их строго бинарную картину мира это не укладывается. Как это? А что же еще может быть в мире, кроме совка в его двух агрегатных состояниях — «Путин» и «Запад»? Разве что третье состояние — «СССР», но что про него говорить, оно ведь было в прошлом и опять будет в будущем…

Вот в этом и состоит ключевая ошибка. Мы более всего ошибаемся, когда думаем, что сегодняшние «западники» в массе действительно борются за свободу, равноправие и против начальства. В том-то и дело, что нет. Они никакие не антиэлитарии и вовсе не борются «против начальства». На свободу этим людям на самом деле наплевать, и борются они не против, а за начальство. Просто их начальство в другом месте.

Тут еще одно расхождение: мы привыкли, что Запад — это для нас олицетворение свободы. И в этом его отличие от нашей холодной, подозрительной, тюремной России.

Но для них, для современных «западников», Запад — олицетворение не свободы, а богатства. Всего лишь. Просто «у них на Западе» жизнь богатая, а в России — бедная. На Западе сытно, а в России голодно. Вот в этом для «прогрессивной общественности» и состоит ключевая разница. А свобода или несвобода — дело десятое.

И если принять как базовое это различение Запада и России (не «свободный — несвободная», а «богатый — бедная»), сразу станет ясно, почему все «обличения Богомолова» для нынешней прозападной публики на самом деле — мимо. Почему она их в упор не воспринимает и может только бессмысленно ляпнуть «ок, бумер» — именно в знак своего полного непонимания.

Люди хотят «вырваться из Мордора» не потому, что вне его больше свободы, а потому, что, как они считают, их там будут лучше кормить. Вот и всё. И не надо им больше никаких разглагольствований «мужа Ксении». Они просто выдают реакцию собаки, у которой кто-то пытается отобрать кость.

Это, я бы сказал, трагическое несоответствие. По сути, хунвейбины и Богомолов даже не могут понять друг друга: они говорят о разном и на разных языках. Жаль.

А когда сходятся меж собой, переругиваясь, наши западофилы и «патриоты» — о, это в высшей степени занятное зрелище для тех, кто понимает. Ибо при всех их непримиримых противоречиях они странно, до степени неразличимости похожи, и это неспроста. Это люди одного типа — авторитарного сознания. Люди, видящие мир в вертикалях, где есть начальство и быдло. Начальству надо угождать, быдло надо пинать, не уважающих начальство — гнобить. Вот кредо и тех, и других.

И лишь у людей старого западного, то есть свободного сознания, нет начальства — одно только небо над головой. И сегодня они чужие на этом празднике жизни.