Дзен
Телеграм
Поехать в Дагестан меня соблазнил коллега: говорил, что это едва ли не самое красивое место в России, показывал фотографии окутанных туманом гор и живописных водопадов. Рассказывал о невероятном гостеприимстве местных жителей, при этом замечал, что девушкам все-таки не стоит туда ехать без сопровождения. Но мы все-таки рискнули.
Меньше двух часов полета — и мы, три подруги, в Махачкале.
Дагестанцев не существует?
Я родилась в Татарстане и почему-то думала, что Дагестан — примерно та же петрушка. Там республика, и здесь тоже. У нас большинство — мусульмане, и у них. Только у меня на родине титульная нация — татары, а здесь, наверное, дагестанцы. И первое удивление: такого народа не существует. В республике более 60 разных народностей, и дагестанцами называют всех, кто здесь живет. Неважно, аварец он, даргинец или лезгин.
Пока ждем такси у аэропорта, на обочине останавливается местный житель и предлагает подвезти нас до гостиницы. Представляется Артуром, от денег гордо отказывается: «У нас не принято!» По пути рассказывает, что он кумык, а кумыкский язык очень похож на татарский. Узнав, что я из Татарстана, очень радуется и включает мне протяжные кумыкские песни: ну-ка, мол, переведи.
«Любить, скучать», — я улавливаю знакомые корни. С грамматикой пока сложно. «Вот, понимаешь же», — Артур радуется еще больше, а затем решает показать нам Махачкалу с горы Тарки-Тау.
Город отсюда действительно как на ладони, вдалеке поблескивает Каспийское море. Но самое потрясающее — не вид, а воздух — пахнет свежестью, травами и хвоей. Артур срывает фиолетовый цветок: «Это чабрец, зимой от простуды хорошо помогает».
На прощание пытаемся накормить нашего провожатого обедом в кафе, но тот снова хмурится и в итоге сам нас угощает, дает свой номер и наказывает: «если что», непременно звонить.
Хинкал — еще одно традиционное кавказское блюдо. Представляет собой вареные в мясном бульоне кусочки теста, подается с бульоном, вареным мясом и соусом
Большой каньон, аул-призрак и мини-пустыня
На следующий день начинаются настоящие приключения. В Дагестане множество красивых мест, но они достаточно далеко друг от друга. Поэтому, наверное, самый удобный вариант — воспользоваться услугами частного гида, который и достопримечательности покажет, и с местной кухней познакомит, и подарит дополнительные острые ощущения.
Например, нашего гида зовут Руслан, и, как настоящий дагестанец, он обожает скорость. — Пожалуйста, помедленнее, — просим мы его на серпантине, когда машину начинает здорово заносить. Но тот лишь хохочет.
Это разве быстро? Боитесь, что ли? Ты чего держишься? — одергивает он подругу, вцепившуюся в ручку двери. — Может, еще глаза запретите закрывать? — возмущаюсь я.— У меня жена тоже сначала боялась, ругалась. Ничего, привыкла.
К концу поездки привыкли и мы, куда деваться.
Пожалуй, самое красивое место в Дагестане — это Сулакский каньон. Когда-то река Сулак отделила друг от друга два массивных горных хребта, образовалось глубокое ущелье. Местные жители любят сравнивать его со знаменитым Большим каньоном в США, при этом подчеркивают, что дагестанский — глубже. Максимальная глубина Сулакского каньона — 1920 метров, Большого — 1800. От вида на суровые, величественные горы и речку фантастического бирюзового цвета просто захватывает дух. Жаль, что фотографии этого не передают.
Сулакский каньон. Местные жители любят сравнивать его со знаменитым Большим каньоном в США, при этом подчеркивают, что дагестанский — глубже
Еще одна интересная достопримечательность — знаменитая дербентская крепость Нарын-Кала. Была воздвигнута аж в VI веке. Здесь сохранились руины шахского дворца, бани, вполне себе целые, и даже раннехристианская церковь. По другой версии, крестово-купольное помещение было водохранилищем.
Также очень рекомендую съездить в заброшенный аул Гамсутль. Его называют мертвым аулом и аулом-призраком.
В крепости Нарын-Кала всегда много туристов
Находится он высоко-высоко в горах, добраться сюда можно только пешком по крутой тропинке. Подниматься примерно час. Когда-то здесь жило больше тысячи человек, в селе были детский садик, школа и даже роддом. Дома из желтого песчаника построены прямо на скалах, очень близко друг к другу. Часто крыша дома служила улицей. А в начале 2000-х Гамсутль в поисках лучшей жизни покинули практически все жители.
Аул-призрак Гамсутль
В последние годы здесь жил только один человек, Абдулжалил Абдулжалилов: разводил пчел, работал на огороде, слушал радио и ходил в библиотеку в соседнее село. В 2015 году он умер.
Недалеко от Махачкалы располагается бархан Сарыкум, что в переводе с кумыкского, да если честно и с татарского, означает «желтый песок».
«Вот зачем вам туда? Это просто куча песка!» — ворчит наш гид, пока мы с традиционной дагестанской скоростью мчимся к бархану. Но когда подъезжаем ближе, становится ясно, что это совсем не куча, а огромная гора песка — можно сказать, небольшая пустыня. 250-метровый Сарыкум — один из самых высоких барханов в мире. На вершину можно подняться по деревянной лестнице, но это не так-то просто.
Чем выше, тем злее становится ветер, который горстями швыряет в лицо песок и вырывает телефоны из рук. Ощущение, что на бархане абсолютно другой мир. Летом температура здесь достигает 60 градусов, тут водятся скорпионы, гадюки и тарантулы. К счастью, нам не встретился никто, кроме симпатичной ящерицы. А еще именно в песках Сарыкума снимались многие сцены для фильма «Белое солнце пустыни». Удивительно, откуда среди гор и степей взялся огромный бархан? Ученые до сих пор строят догадки.
Бархан Сарыкум — в переводе с кумыкского «желтый песок»
По одной из версий, песок принесло сюда мощным ураганом, по другой — бархан появился в результате извержения вулканов.
И конечно, одна из главных достопримечательностей республики — еда. Чего стоит знаменитое чуду — жареная лепешка из пресного теста с начинкой из мяса или картошки с сыром. Хорош и курзе — блюдо, похожее на наши пельмени, только вместо фарша там может быть, например, начинка из яиц и… ореховой травы, невероятно вкусной местной приправы. Очень необычно!
«Вы же гостья!»
Знаете ли вы, как в Дагестане относятся к туристам? Ощущение, что режим гостеприимного хозяина входит в базовую комплектацию всех жителей республики и автоматически включается, как только они узнают, что вы приехали издалека. Вас будут угощать, развлекать и обязательно попытаются вам что-нибудь подарить. Вначале такое безграничное гостеприимство удивляет, затем восхищает и может вызвать настоящее привыкание.
В сувенирной лавке продавец показывает мне весь свой ассортимент — ножи, украшения, посуду, затем предлагает сфотографировать меня в папахе, а в конце неожиданно дарит невероятно милый глиняный кувшинчик и отказывается от денег. В такси жалуюсь водителю, что нигде не нашла урбеч — это очень вкусная паста из орехов или семян, еще одно национальное лакомство. Таксист говорит, что его мама буквально только что его сделала, несмотря на мои протесты везет меня к себе домой и вручает пол-литровую баночку.
Крепость Нарын-Кала в Дербенте
Водитель — зовут его Шамиль — около года жил в Москве, но столица для него оказалась совсем негостеприимной: Шамиль долго не мог найти работу. Никуда не брали, даже в охрану.
Сотрудница краеведческого музея Махачкалы сначала долго разговаривает со мной за жизнь, потом поет очень красивую и печальную лакскую народную песню (лакцы — еще один народ Дагестана). И в итоге проводит меня через служебный вход уже в другой музей, «Дагестанский аул», где я тоже хотела побывать. «Это моя знакомая, издалека приехала», — говорит она коллеге. Я пытаюсь заплатить за вход, но все напрасно. «Вы же ее гостья!» — напоминает мне сотрудница «аула».
Ханские бани в крепости Нарын-Кала
В музее с удовольствием рассматриваю национальные костюмы народов Дагестана, платья, украшенные вышивкой и кружевом, цветастые платки.
«У вас столько разных народов, а чем костюмы отличаются?» — спрашиваю я экскурсовода. «Конечно, они совсем разные, — увлеченно начинает она. — Вот смотрите, например, у кумыков женские платья почти все без пояса, только одно с поясом».
Точно, думаю, и как это я пояс не заметила. «А у лакцев, смотрите, почти все платья без пояса и только одно с поясом», — продолжает сотрудница. В этот момент ее отвлекают другие посетители, а я остаюсь озадаченно разглядывать пояса.
«Как вы думаете, почему у нас так мало туристов? — на прощание спрашивает сотрудница музея. — В основном местные приезжают, из Дагестана. Почему из России не едут?»
Я вспоминаю полицейских с автоматами наперевес, которых и правда много в Махачкале, а еще лица друзей, которым я говорила о том, что собираюсь сюда ехать.
— Да кого тут бояться! — смеется женщина. — Бородачей? Раньше — да, были бородачи, но уже несколько лет их не видно, не слышно. Скорее всего, все в Сирию уехали. Передайте, что у нас безопасно.
Я бы очень хотела вернуться в этот удивительный край. Искупаться в Каспийском море, увидеть горы, водопады и ущелья, которые еще не успела, и наконец понять, чем кумыкский костюм отличается от лакского. Надеюсь, еще получится.
Любовь Порываева, специально для «Ридуса»