Ополченец Павел Харитонов с позывным «фашист», воевавший на Донбассе, рассказал в интервью, как оказался на юго-востоке Украины и что его больше всего поразило на фронте. Видеоролик размещен в YouTube на «Канале Игоря Данилова. Политика и конспирология». Уточняется, что впоследствии мужчина погиб в Сирии, почти все герои его рассказа к настоящему моменту тоже мертвы.

«Если говорить языком, которым говорят украинские СМИ, я классический путинский наемник, наитипичнейший. Варвар, пожирающий и бомбящий мирные города и всякое такое», — иронично говорит о себе «фашист».

В прошлом он десантник, участвовал в двух чеченских кампаниях, имеет два высших образования: «по одному диплому — автоматизатор, по другому — юрист».

До июля 2014 года мужчина работал преподавателем в техникуме Вышнего Волочка, состоял в ультраправой националистической организации «Русское национальное единство» (запрещена на территории России). Что интересно, вначале украинский Майдан он воспринял позитивно.

«Когда у них начался майдан, я подумал: «Вот она! Раз мы не смогли, хоть хохлы пусть смогут. Вот она, нормальная революция, которая скинет ворье и все переформатирует», — признался ополченец.

Но затем в телевизионных сюжетах он увидел в рядах сторонников переворота Юлию Тимошенко, а также чеченских боевиков под дудаевским флагом и разочаровался в революции.

Так вышло, что первой на фронт отправилась жена преподавателя.

У меня тут внезапно случился такой веселый цирк — первой на фронт соскочила моя супруга. Она в Луганщине воевала, кстати. … Не приспособленный абсолютно к фронту человек, учитель английского. В снайперы податься собиралась. Я с одной стороны, улыбался, с другой стороны понимал, что у нее шансы — максимум три дня поживет. Ничего, выжила, жива, здорова, отметил он.

По словам ополченца, его супруга пыталась отстаивать идеи «Русского мира», но сам он эти взгляды не разделяет.

«Самого по себе «Русского мира» не существует. Они уже воюют не за «Русский мир», а за тот конгломерат народностей с приблизительно общим менталитетом, который сложился в Советском Союзе», — уверен бывший десантник.

На жену рассказчика военная операция на Донбассе произвела неизгладимое впечатление.

«Было забавно на нее посмотреть потом. Я предупреждал, что война — дело нехорошее. Все, кто на войну едут — они же такие романтичные. Для них и люди умирают красиво, и бабочками пахнет. Когда она вернулась, у нее глаза были, я извиняюсь, как у собаки, которая сидит и … Ну, нагляделась, горя хлебнула. Оно для жизни полезно», — откровенничает ополченец.

Мужчина также решил ехать воевать. Связался с ополченцами через группу «ВКонтакте», закупил снаряжение. По его словам, вместе с группой единомышленников он нелегально пересек границу. Затем будущих ополченцев поселили в одном из студенческих общежитий Донецка.

Нас поселили в общежитии института физкультуры и спорта. Накормили, на следующий день выдали оружие. И вот тут мне стало страшно по-настоящему, потому что из 40 человек в армии служили около десятка, а боевым опытом обладали только двое: я и один немец. И вот такой интересный момент: этим товарищам выдают боевые патроны, бесконтрольно фактически. Они бегают, клацают затворами. Ну, думаю, сейчас друг друга перестреляют, отмечает ополченец.

Однако все обошлось. Опытные военные научили остальных обращаться с оружием.

По признанию преподавателя, вначале он старался не стрелять в украинских военных на поражение. Но после одного страшного случая изменил свои убеждения. Ополченцы заняли одну из деревень, и 10 — 15 мирных жителей решили покинуть свои дома.

«В общем, уходила колонна гражданских. … Мы им объяснили: «Включаете аварийку. В каждое окошко белую тряпку. Не газуете, едете аккуратно». И вот они по той дороге, по которой мы зашли, поехали назад. В общем, последняя машина шла. Я не знаю, кто начал — либо кто-то в колонне занервничал и выстрелил, либо они (украинские военные. — Прим. «Ридуса») первые по ним стрелять начали — в общем, последняя машина уехать не успела. И в машине сгорел мужик, баба и шестилетний мелкий. После этого они для меня людьми перестали быть в принципе. Я решил: «Нет, мы братьями уже не будем», — рассказал «фашист».