Совсем недавно незаметно прошел праздник: 300 лет назад Петр Великий провозгласил создание Российской империи. Мы можем относиться к слову «империя» как угодно, но факт, что все мы сформированы как личности под влиянием этого проекта. В России от него никуда не деться. На страницах «Ридуса» — продолжение цикла «Рождение империи», посвященного формированию этой идеи и ее реализации на русской почве.

В конце марта 1699 года москвичи стали свидетелями невиданного зрелища.

Таких торжественных, но в то же время странных похорон не удостаивался никто на Руси, ни до, ни после. Вдобавок это был иноземец, человек, который и приучил Петра «немцев» любить, — Франц Лефорт.

Черный рыцарь

Портрет Петра I.© Готфрид Кнеллер

Впереди погребальной процессии шел молодой царь (ему еще не исполнилось 27 лет), одетый во все черное, во главе первой роты Преображенского полка. Далее церемониальным шагом следовали под траурную музыку Семеновский и Лефортов полки.

А за ними ехал рыцарь в черных доспехах с обнаженным мечом.

Гроб плыл над толпой на руках полковников, а перед ним на бархатных подушках несли золотые шпоры, пистолеты, шпагу, трость и шлем. Далее следовал племянник покойного, иностранные дипломаты и представители русской знати. Как бы последние ни относились к мертвецу, все были вынуждены изображать глубокую скорбь.

Кстати, вскоре царь уличил их в лицемерии. Посол императора Священной Римской империи Иоганн Корб свидетельствует о том, что произошло во дворце Лефорта после похорон.

«Едва вышел царь, как бояре тоже поспешно начали выходить, но, сойдя несколько ступеней, заметили, что царь возвращается, и тогда все они вернулись в дом. Торопливым своим удалением заставили бояре подозревать, что они радовались по поводу смерти генерала, что так раздражало царя, что он гневно проговорил к главнейшим боярам: „Быть может, вы радуетесь его смерти? Его кончина большую принесла вам пользу? Почему расходитесь? Статься может, потому что от большой радости не в состоянии доле притворно морщить лица и принимать печальный вид?“»

Их реакция неудивительна. Ведь Лефорта считали именно тем человеком, который очаровал (а может, и в прямом смысле зачаровал) Петра Европой.

«Помянутый Лефорт был человек забавный и роскошный, или назвать дебошан французской, и непрестанно давал у себя в доме обеды и балы, — писал о нем Князь Борис Куракин. — И тут в его доме первое начало учинилось, что его царское величество начал с дамами иноземскими обходиться, и амур начал первой быть к одной дочери купеческой, названной Анна Ивановна Монсова. Правда, девица была изрядная и умная. Тут же в доме Лефорта началось дебошство, пьянство великое, что невозможно описать, что по три дни, запершись в том доме, бывали пьяны, и что многим случалось от того умирать. И от того времени и по сие число и доныне пьянство продолжается и между великими домами в меру пришло. Помянутый же Лефорт с того времени пришел до такого градуса, что учинен был генералом от инфантерии, а потом и адмиралом, и от пьянства скончался».

Лук и стрелы

Портрет Ф. Я. Лефорта конца XVII века.© Михиль ван Мюссер

В целом все так. Действительно, именно с визитов в дом Лефорта в Немецкой слободе началось для семнадцатилетнего Петра погружение в мир европейской культуры в том виде, как оную репрезентовал его новый друг.

Судя по всему, впервые Петр оценил и приблизил к себе Лефорта после того, как тот явился со своими солдатами к Троице, чтобы встать однозначно на сторону Петра в его противостоянии с царевной Софьей. Это был, кстати, не слишком ожидаемый от него шаг. Ведь выходец из далекой Женевы Франц Лефорт был весьма ценим фаворитом правительницы князем Василием Голицыным. И тем не менее он сделал ставку и выиграл дружбу великого царя.

Кстати, тяга Петра к «немцам» психологически абсолютно объяснима. Свои-то, родные «русачки» то и дело норовили его «изрезать ножей в пять».

А Лефорт, помимо своего «дебошанства», отличался отвагой и вообще был опытным солдатом. Во время своей службы на Украине в период правления Софьи он очень неплохо себя проявил. Франц писал в ту пору своему брату Ами: «Мы имели с татарами чуть не ежедневные дела. Благодарю Бога, что он столько раз хранил меня…» Интересно характеризует Лефорта и то, что он в совершенстве овладел татарским «боевым искусством» — стрельбой из лука.

«Луки и стрелы я привезу с собой в Женеву, ибо я любитель этих вещей и стреляю очень хорошо… Здесь это обыкновенное оружие, и я выучился ловко владеть им», — сообщал он брату.

Ну и как было Петру не очароваться этим действительно блестящим человеком? Он был хоть и не академически, но европейски образован, галантен, сведущ в военном деле, но главное — искренне предан Петру. И не щадил себя на службе царю. А именно это тот и ценил, пожалуй, больше всего.

Причем не щадил как в делах государственных, так и в попойках, участие в которых, впрочем, Петр тоже рассматривал как проявление лояльности. Однако умер Лефорт, несмотря на «свидетельство» Куракина, все же не от пьянства. Судя по всему, его доконали последствия тяжелой травмы, которую он получил, возвращаясь с царем из первого Азовского похода. Лефорт упал с коня и сильно ушиб бок о камень. С той поры у него образовался некий нарыв (а может, и опухоль), который изводил его в течение нескольких лет. А он, несмотря на это, всюду стремился сопровождать царя и быть ему во всем соучастником, ну и в том числе собутыльником…

Поход на Азов был первым шагом в реализации миссии «изгнания турок из Европы». Но попытки штурма без поддержки флота, а соответственно, без возможности полностью блокировать крепость, закончились неудачей.

«Уверяю вас, дорогой брат, что во время 14 недель, которые я провел под Азовом, атаки были сильные, особенно на моем фланге, где я один расположился лагерем со стороны моря. Враг сделал сумасшедшую вылазку из города, и кавалерия, или татары, сопровождала пехоту. Было более десяти тысяч татар, самые отважные из них — черкесы», — описывал Лефорт бои в письме брату.

Одна только первая битва, которую пришлось принять, как писал Лефорт, унесла жизни нескольких сотен его бойцов. Сражение длилось более двух часов, турки отступили в итоге с большими потерями. «Мой лагерь был покрыт стрелами», — отмечал Лефорт.

За время осады по его приказу на город было брошено около шести тысяч бомб. «У меня были две батареи, состоящие из двенадцати 36-фунтовых пушек каждая, и 25 мортир, — писал Лефорт. — В течение восьми дней весь город был сожжен».

Русские войска дважды пытались взять Азов масштабным штурмом. Но безуспешно.

«Город мог бы быть взят, если бы вовремя нашелся один генерал с заранее подготовленными к этому людьми, — резюмировал соратник Петра. — Из тысячи пятисот моих солдат 900 было убито или ранено. Они оставались на крепостных валах еще два часа для того, чтобы спасти три знамени, которые вместе с убитыми офицерами упали в турецкие рвы. Они предпочли умереть, нежели потерять свои знамена. Если было бы еще тысяч десять солдат, город был бы взят приступом, но соглашением — никогда. Турки упрямы и не просят пощады».

«Много не говорите!»

Азовские походы Петра I.© Неизвестный русский художник XVII века

Первый Азовский поход проявил одно очень характерное для Петра качество: его совершенно не смущали неудачи. Он воспринимал их как полезный урок. И в данном случае он по возвращении из похода, нимало не печалясь, просто велел строить в Воронеже флот.

Что получилось, было весьма далеко от идеала. Тем не менее задача была решена: блокада с воды обеспечена, крепость пала.

Второй Азовский поход стал триумфом царя. И Лефорта, который был назначен адмиралом, при том что никакого морского опыта не имел. Зато имел огромную энергию и готовность работать на «проект» Петра.

Возвратившись из-под Азова, царь засобирался в Великое посольство в Европу — предприятие неслыханное и невиданное, идея которого тоже родилась явно из общения с Лефортом. Впрочем, о посольстве разговор отдельный.

Ну а Францу, сыгравшему столь немалую роль в формировании личности Петра, уже пора было сходить со сцены. Его миссия была исполнена. И он скончался всего через полгода после возвращения из Европы.

Удивительно: абсолютно бесспорно, что торжественная церемония погребения завершилась на Введенском (Немецком) кладбище, но местоположение могилы первого адмирала русского флота неизвестно. Хуже того, в Лефортово — районе, носящем имя «дебошана», ходят легенды о его призраке.

Умирал он и правда странно. Посол Иоганн Корб пишет в своем «Дневнике»:

«Генерал Лефорт почти совершенно потерял рассудок и своим бредом подает повод к постоянным о том россказням. То он призывает музыкантов, то кричит, чтобы подали вина. Когда напомнили ему, чтобы он пригласил к себе пастора, то он начал еще более бесноваться и никого из духовных лиц к себе не допустил».

После смерти сподвижника Петра ходило немало кривотолков, но об их достоверности судить трудно.

Лефортовский дворец в Москве.скриншот с видео YouTube «Говорят, когда пришел к нему реформаторский пастор Штумпф и стал много объяснять ему о необходимости обратиться к Богу, то Лефорт только отвечал: „Много не говорите!“» — вспоминал посол.

Впрочем, племянник Лефорта в письме отцу утверждает, что в последний момент адмирал все же примирился с Богом: «Проповедник был беспрерывно при нем, и он время от времени ему говорил, но все очень невнятно; и только за час до кончины он потребовал, чтобы прочли молитву».

Со слов жены Лефорта, в спальне его незадолго до смерти случился настоящий погром. «Ко всеобщему ужасу, все кресла, столы и скамейки, находившиеся в его спальне, были опрокинуты и разбросаны по полу, в продолжение же ночи слышались глубокие вздохи», — пересказывает Корб ее историю, главное в которой то, что генерал доживал последние дни отнюдь не в собственном дворце, а в «чужом доме».

Однако легенды легендами, но автор этих строк видел собственными глазами запись с камер видеонаблюдения, установленных в Военно-историческом архиве, который располагается сейчас в бывшем дворце Лефорта. Ночью по коридору движется светящееся пятно.

Впрочем, в этом Дворце много всякого происходило и после смерти первого владельца. Здание в разное время принадлежало Александру Меньшикову; тут же была резиденция безвременно умершего в 14 лет императора Петра II; здесь же Анна Иоанновна разорвала «кондиции», ликвидировав шанс на установление в России конституционной монархии.

Так что мало ли кто там бродит по коридорам. Есть кому и помимо Лефорта…