Война «до конца», «до победы».
И ту же сермяжную рать
Прохвосты и дармоеды
Сгоняли на фронт умирать. Сергей Есенин

Зимой 1914 года развязанная крупнейшими державами война еще не была ни Великой, ни Первой мировой. Империи еще не рухнули. Европа уже пережила пик межконфессионального кровопролития, но оставалась еще глубоко христианской, несмотря на сокрушающие удары прогресса.

Главный в году для католиков и протестантов праздник Рождества еще не превратился в бутафорию с колой и распродажами, а воспринимался ими как время волшебства и торжества добра над злом.

Большая перемена

Безусловным злом на тот момент была охватившая почти весь мир война — бессмысленная мясорубка, которая столкнула в холодных окопах молодых ребят, получивших приказ убивать друг друга. Именно такой она запомнилась европейцам. Затяжная позиционная война, свирепствующая испанка и бесчеловечные газовые атаки были еще впереди.

В Рождество 1914 года на Западном фронте произошла перемена.

Более 100 тысяч британских и немецких солдат без приказа прекратили огонь и сложили оружие, а снаряды для врага сменили на рождественские подарки. Солдаты противоборствующих армий делились с оппонентами кто чем мог: французы — сыром и вином, немцы — колбасками и шнапсом, англичане — виски и беконом. Это произошло в одночасье по всему Западному фронту.

Немецкие и британские офицеры во время рождественского братания.© warspot-asset.s3.amazonaws.com «Я помню тишину, жуткий звук тишины. Только часовые вышли в дозор. Мы покинули амбар и молча слушали. Два месяца я слышал только свист пуль. Но тем утром воцарилась мертвая тишина. Мы кричали: „Счастливого Рождества“, хотя никакого счастья не чувствовали. Тишина длилась недолго — мы опять начали убивать друг друга. Мгновение мира на войне», — писал родным рядовой «Черной стражи» — 3-го батальона Королевского полка Шотландии Альфред Андерсон.

А неподалеку немцы пели рождественский гимн Stille Nacht, heilige Nacht — «Тихая ночь, святая ночь»), и англичане подпевали им из своих окопов.

Тихая ночь, святая ночь — Рождество

Сказать, что братания были чем-то из ряда вон выходящим, было бы пойти против истины. Еще в августе 1914 года подобные стихийные дни или часы перемирия случались даже на Восточном фронте. Да и не только в эту войну подобное бывало.

Однако масштаб произошедшего поражал. Газеты осмелились рассказать об этом только 31 декабря. Первым из крупных изданий стала The New York Times. Высшее командование было в недоумении и бешенстве. Так что уже к следующему Рождеству многие командиры начали пресекать подобное, отправляя диверсионные группы в тыл врага в Сочельник или устраивая массированный артобстрел поутру 25 декабря, давая понять врагу, что братаний больше не будет.

В отличие от советской, западная историография считает Первую мировую не Империалистической, а Великой войной, и память о ней жива даже за океаном. Братанию в Рождество 1914 года посвящено множество песен. Одну из самых популярных в 70-ю годовщину исполнил Джон Маккатчен. Она так и называется — «Рождество в окопах» (Сhristmas in the Trenches).

Тогда еще не сэр Пол Маккартни также посвятил рождественскому братанию 1914 года песню под названием Pipes of Peace («Трубы мира»). Она зазвучала на радио перед Рождеством 1983 года и нашла отклик в сердцах слушателей по всему миру, заняв первую строчку хит-парада к 8 января.

«Штука в том, по крайней мере для меня, что, когда ты пишешь песни, которые слышат люди даже в России и подобных местах, ты, наверное, обладаешь какой-то властью», — отмечал Маккартни, рассказывая о своей песне.

Рождественские братания не обошли стороной и Восточный фронт. Инициаторами перемирия стали австрияки. Встретив понимание с русской стороны, они уважительно отнеслись и к православному Рождеству, которое отмечалось позже. На главный для православных праздник Пасхи также происходили случаи прекращения огня с немецкой стороны.

«На Рождество в Галиции австрийским войскам было приказано стрелять, только если они были спровоцированы, и русские вели себя так же. Некоторые из осадителей Пшемысля оставили три рождественские елки на ничейной земле с вежливой сопроводительной запиской, адресованной противнику: „Мы желаем вам, героям Пшемысля, счастливого Рождества и надеемся, что мы сможем как можно скорее прийти к мирному соглашению“. На ничейной земле солдаты встречались и обменивались — австрийский табак и шнапс на русские хлеб и мясо. Через несколько дней русские солдаты провели свои собственные сезонные торжества, а войска Габсбургов ответили взаимностью». Русские солдаты делятся с австрийскими супом во время братания.© cdnn21.img.ria.ru

Такие братания многие приняли в штыки. Как правило, в этой связи упоминают ефрейтора 6-го баварского резервного пехотного полка Адольфа Гитлера, который был ярым противником братаний. Однако основатель третьего Рейха был не одинок в своих чувствах, как было отмечено выше.

Да и война вскоре приобрела удушающий запах хлора, когда немцы 22 апреля 1915 года совершили первую в истории газовую атаку у Ипра. Тем же летом русский гарнизон крепости Осовец доказал, что и химическая атака не панацея. И к следующей мировой войне люди изобрели ядерную бомбу.

В той войне рухнули несколько империй: Австро-Венгерская, Германская, Османская и Российская. Лига наций заложила бомбу Второй мировой войны.

На тот момент всего этого еще не произошло, и над окопами звучала Stille Nacht.