В минувший четверг экс-координатор «Открытой России» Мария Баронова присоединилась к команде Russia Today, чтобы возглавить благотворительный проект телекомпании «Дальше действовать будем мы» (ДДБМ).

В самой идее создания благотворительного проекта нет ничего удивительного: в последние годы фонды, общественные фонды, сообщества волонтеров, группы добровольцев появляются как грибы после августовского дождя. Как и с грибами, какая-то часть из них не то чтобы не съедобна, а откровенно ядовита.

Решили к помощи ближнему своему присоединиться и журналисты нашего главного пропагандистского рупора за рубежом, но пока что выращивают они мухомор, а отнюдь не белый гриб.

Что представляет собой проект «Дальше действовать будем мы»?

Заранее ненадежный проект от RT

На данный момент под «действовать» создатели проекта подразумевают безотчетный сбор денег на личные счета нуждающихся в помощи. И никакие мнения на этот счет организаторам не интересны. В своем программном заявлении Мария Баронова прямо пишет, что ей не интересен чужой опыт, так что правила она и ее команда будут вырабатывать, делая выводы из своих ошибок, а пока будут собирать на личные карты нуждающихся в помощи.

Учитывая, что о проблемах в сборах на личные карты участники сектора, в том числе и я, говорят уже с десяток лет, заявление Марии Бароновой вызывает некоторое недоумение. Когда о необходимости для наработки собственного опыта ходить по давно известным граблям пишет блогер Ольга Савельева, отчитавшаяся по проведенному сбору документами ликвидированного ИП с арифметическими ошибками, а потом забанившая всех, кто пытался объяснять ей, в чем она не права, это можно понять и посмеяться.

Здесь же о невозможности использования и принятия чужого опыта заявляет публичный политик и правозащитник, для которого работа с экспертами должна быть частью его профессиональных компетенций.

И если бы организаторы проекта, руководить которым пригласили Марию Баронову, захотели узнать экспертное мнение, то еще на стадии оформления идеи они бы обнаружили, что несостоятельность доводов «маме виднее, на что тратить» и «люди начинают просить помощи от отчаяния» подтверждена сотнями и тысячами сборов в социальных сетях.

Да и идея «проверки информации силами журналистов» тоже зачастую оказывается сомнительной. Никакой опрос соседей и коллег по работе не поможет убедиться в том, что человек реально нуждается в той помощи, о которой просит.

комментарии из группы ДДБМ

Замечу, что ловить журналистов на вранье и манипуляции фактами в «сборочных историях» — это отдельное удовольствие.

Этим, например, занимаются активисты проекта «Благотворительность на костях».

Из их последнего «улова» — история калужанина Матвея Кулакова, которому некая анонимная клиника дала 75%-ный шанс на излечение, при том что, как следует из выписки, ребенок инкурабелен, то есть неизлечим. Но с активной помощью местного телеканала «Ника ТВ» на личные счета мамы уже собрано не менее 4 млн рублей.

Это история Артема Пронина с болезнью Канаван, на лечение которого силами сетевых сборщиков и федеральных каналов собрали около 500 тысяч долларов из заявленного к сбору почти миллиона. И это при том, что все утверждения об обещанном американцами выздоровлении не соответствуют реальным перспективам ребенка, и по факту сбор идет на первую стадию клинических исследований.

Ни один добросовестный фонд не возьмется помогать ни Матвею, ни Артему. Фонды пойдут за экспертным мнением к врачам и исследователям. Журналисты же зачастую больше заинтересованы в красивой картинке и жалостливой истории для родного СМИ.

Не выдерживает никакой критики и заявление Марии Бароновой, что создание фонда ограничит проект в выборе получателей помощи. При грамотно составленном уставе фонд может одновременно заниматься чем угодно: оплачивать лечение и покупать корову, вязать шарфики для пингвинов и отправлять гуманитарную помощь в Африку, оказывать юридические услуги малоимущим и организовывать праздники в детдомах, помогать погорельцам и эвакуировать нонкомбатантов из зоны боевых действий.

Но необходимость иметь пул экспертов по каждому направлению заставляет добросовестные фонды ограничивать себя в желании помочь всему миру. Да, многие эксперты готовы работать pro bono в некоммерческих проектах. Но далеко не все и не всегда.

Отказываться от интересных историй из-за невозможности быть экспертами во всех сферах приходится не только фондам. Например, я пишу про дикие сборы много лет. Но ДЦП настолько не моя тема, что, даже получив негативные отзывы на выбранный семьей маршрут реабилитации от знакомых специалистов, я не стала разбирать личный сбор Марии Бароновой, ограничившись замечанием об отсутствии отчетов.

Чем опасны дикие благотворительные сборы

Фонд может сделать так, что обычный человек не сможет понять из публичной отчетности, сколько именно средств ушло на фандрайзинг, сколько на зарплату специалистов, а сколько было потрачено на функционирование структуры как таковой.

Но у любого фонда есть бухгалтерия и финансовая отчетность, и это значит, что, даже если сборы идут «на карту директора», следователь по экономическим преступлениям, аудитор или налоговик смогут найти следы каждого рубля и выяснить, куда и как он в итоге был потрачен. И рассказать об открывшихся фактах злоупотреблений обществу, если сочтет это своим гражданским долгом.

В сборе на личную карту человек подает налоговую декларацию, платит с полученного 13% и после этого ничего никому не должен. Полиция им заинтересуются только в одном случае: если он не нищий, а мошенник, собиравший средства по поддельным документам. Да и то, чтобы заставить органы правопорядка работать, надо приложить немалые усилия. Если же человек болен сам или болен его ребенок, то, как показывает опыт, на все заявления пострадавшие получат отказное.

Дикие сборы — это огромное поле для злоупотреблений, воровства, растрат и существования откровенно бандитских схем. Если же возвращаться к ошибкам и граблям, то проект ДДБМ уже нарушает Правила ведения благотворительных сообществ «ВКонтакте», требующих от сборщиков регулярных отчетов по собранным средствам.

Появились эти правила в результате многолетней совместной работы техподдержки и пользователей, активно участвовавших в благотворительных сборах и успевших сделать выводы как из своих ошибок, так и многочисленных злоупотреблений со стороны получателей помощи.

Но чужой опыт организаторам не нужен и не интересен, как мы уже поняли. Так что и это чужое знание пришлось настолько не ко двору, что, открыв группу проекта еще в начале февраля, о существовании правил организаторы узнали только 1 марта от участников паблика «Благотворительность на костях».

В сочетаниями с заявлениями о журналистской экспертизе в рамках должностных обязанностей это отдельно прекрасно. Кстати, все знают проект, который начинался так же, как ДДБМ, а именно с журналистского фандрайзинга, когда читателям издания предлагаются письма нуждающихся, а газетчики со своей стороны проверяют подлинность истории. Я его не просто знаю, я в нем работаю. Это Русфонд. Но то, что было хорошим началом четверть века назад, сейчас морально устарело.

Сейчас у людей, желающих помогать нуждающимся, в разы больше инструментов и возможностей для организации помощи, чем было тогда. И даже в середине 90-х мои коллеги размещали в газете имя и регион, но не номер счета или иную личную информацию, заботясь о неприкосновенности частной жизни получателя помощи.

Ну а требование к получателю помощи предоставлять счет из клиники давало возможность жертвователю напрямую решить проблемы нуждающегося, минуя его личные счета и не вводя в соблазн использовать собранное не по назначению. Эта практика оберегала Русфонд от скандалов, а жертвователей — от разочарования.

Сейчас социальные сети быстро сделают достоянием общественности любой чих подопечных проекта ДДБМ, и, значит, подход, озвученный Маргаритой Симоньян в ее Telegram, послужит практически стопроцентной гарантией бесконечных скандалов вокруг публичных персон, каковыми мгновенно станут герои опубликованных журналистами историй: «Когда к нам напрямую обращаются люди, у которых заболел ребенок/сгорел дом/сломалась коляска/нужен пандус, мы не можем их послать. Даже в фонды. Мы проверяем их историю — тщательно, с выездом на место и запросами в органы — и публикуем материал об этом. А в конце материала оставляем информацию об их счете. Деньги идут напрямую этим людям. Мы не изучаем, сколько денег приходит, и ни копейки из этих денег не тратим на свою работу. Мы их даже не видим». То, что не хотят видеть и знать журналисты, увидят и узнают те самые соседи, у которых Мария Баронова собирается проверять обоснованность сбора. И немедленно поведают миру в ВК, ОК и ФБ.

После чего журналисты получат возможность написать о жестокой травле, а я в очередной раз сослаться на свою статью «Демонстративное потребление как причина сетевых скандалов».

Так что, собирая средства на личные счета нуждающихся и не интересуясь результатами, ДДБМ имеет все шансы заткнуть за пояс приснопамятное сообщество волонтеров «Капля жизни» и его детище «Благотворительный марафон». Напомню, что эти люди умудрились развести не только журналистов, местный минздрав и российских жертвователей, но и «обуть» на 200 тысяч долларов самого Виктора Януковича в бытность его на посту президента Украины.

А он всего-то хотел помочь реально существующему больному ребенку получить лечение за границей и не мог знать, что счет клиники успели оплатить дважды до него. Но боюсь, что все эти вопросы, очевидные любому, кто серьезно занимался благотворительностью в последние годы, интересны только участникам сектора. А их мнение можно и игнорировать. Я уверена, что зрители телеканала и подписчики групп Russia Today ни на секунду не задумаются над ними.

Рядовые граждане с радостью купят идею, предложенную Марией Бароновой в ее ответе клеветникам и завистникам: «Самоочевидным является тот факт, что помощи и историй в нашей стране вообще-то хватит на всех. Заниматься этим должно как можно больше людей, начать это нужно позавчера». Они приобретут иллюзию, что «мир не без добрых людей, просите — и получите, стучитесь — и откроют, помощь обязательно придет, безвыходных ситуация не бывает», не заметив, что за красивой оберткой скрывается горькая пилюля отказа государства от исполнения своих социальных обязательств. Помощь да, придет.

Но только тем, кто имеет поддержку семьи, группы единомышленников, или умеет создавать медийную картинку и достаточно убедительно жаловаться на жизнь на потребу публике. Если о девушке, оставшейся инвалидом после аварии, расскажет «Комсомолка», сиротливо закончив публикацию номером карточки, то она получит и спонсорскую помощь, и внимание общественности, и средства на мелочи, делающие жизнь приятнее и комфортнее. Если история инвалида окажется неинтересной изданию, то придется выживать на одну пенсию. Или умирать.

Хорошие выживут, плохих не жалко.

О них ведь не рассказали СМИ и инфлюенсеры, и, значит, их никогда и не существовало.

Зачем RT нужен такой проект

Почему же нашим согражданам понадобилось покупать этот фантом, а Russia Today — его продавать?

Ответ прост. Как и в 1996 году, миллионы наших сограждан оказались за чертой бедности.

Причем если в 90-е речь шла о сломе привычного образа жизни, то сейчас многие люди, имеющие зарплату на грани выживания, оказываются еще и по уши в кредитах.

В итоге семья, едва держащаяся на плаву, начинает стремительно нищать, столкнувшись с тяжелой болезнью члена семьи или необходимостью незапланированных трат.

В 90-е люди, оказавшиеся в такой ситуации, просто умирали. Сейчас они идут за помощью в социальные сети или к журналистам.

Если говорить языком статистики, то за чертой бедности сейчас находится от 20 до 35 млн человек. То есть до четверти наших сограждан, большинство из которых имеют детей, не могут себе позволить полноценные питание, отдых, образование и лечение.

Реши Russia Today в рамках своего проекта рассказать истории только этих людей, несколько ближайших десятилетий эфир телеканала окажется заполнен исключительно ими. И именно это положение дел прячут за красивыми словами о милосердии и взаимовыручке, свойственным нашим согражданам. Не открою Америки, если напишу, что чем чаще с высоких трибун говорят, что чужой беды не бывает, тем хуже ситуация.

Если страна не ведет войну, а внутренняя обстановка стабильна, нет необходимости в призывах сплотиться вокруг национального лидера, хватит и демократических институтов. Если уровень жизни высок, бесконечные заявления об обязательном милосердии и радости соучастия в добром деле также оказываются странными и неуместными.

Так что между журналистским фандрайзингом 1996 года и журналистским фандрайзингом 2019-го при всей схожести обнаруживается одно существенное отличие.

Создатели ДДБМ говорят «А», утверждая, что помощи хватит на всех, и предлагая конкретные истории своим читателям и зрителям, и изо всех сил молчат о «Б», а именно о причинах, по которым вдруг понадобился масштабный проект сборов для нуждающихся. И в этой лицемерной позиции заключается разница между создателями проекта Russia Today и их предшественниками из «Коммерсанта».

Четверть века назад журналисты не натягивали сову на глобус и, обращаясь за помощью к своим читателям, писали, что нуждающиеся в помощи оказались в бедственном положении из-за экономической ситуации в стране, а не самозародились в грязи, как мыши у алхимиков.

Да и обращались за помощью они к обеспеченным людям, потому что бедные газету «Коммерсант» особо не выписывали и не читали. Тогда же, кстати, коллеги выяснили, что далеко не все истории и письма вызывают живой отклик — помочь вот так, напрямую, всем нуждающимся оказалось принципиально невозможным.

Журналисты Russia Today предпочитают честно и неподкупно собирать деньги с таких же нищих, как и просители, изо всех сил закрывая глаза себе и другим на причины, толкнувшие людей на виртуальную паперть. Ведь у нас есть взаимовыручка и волшебное средство от любых печалей в виде денежных знаков. И значит, все у нас на самом деле хорошо и замечательно, вот только англичанка гадит. Надо только верить в хорошее, и все сбудется, примочки из банкнот вылечат рак в терминальной стадии и помогут ребенку с микроцефалией в будущем получить Нобелевскую премию и стать олимпийским чемпионом по фигурному катанию.

Ну а вопрос «Почему и как за 20 лет стабильности и развития граждане вновь встретились с теми же проблемами, что и в 90-е?» мешает делать это общее дело, и, значит, не стоит его и поднимать. Ну если только ритуально покамлать «До чего страну довели» — для подстегивания сбора.

Рядовым гражданам участие в благотворительности в предложенном формате позволяет закрывать глаза на стоящие перед ними проблемы, обесценивать их важность и сложность и игнорировать собственную неспособность их решить, переходящую в фактическую социальную беспомощность.

Фантом возможности получить помощь на виртуальной паперти и купить фейковое чудо оказывается важнее осознания собственных реальных перспектив и борьбы за свои интересы. Так что можно с уверенностью сказать, что, как бы ни отзывались о проекте участники сектора, в ближайшее время его ждет бурный рост и горячая любовь публики.

Ну а читателей пабликов типа «Благотворительность на костях» — сложности объяснения создателям собирательных групп, в чем их отличие от Russia Today и почему Марии Бароновой безотчетно собирать можно, а Маше Пупкиной нет.

Стоит отметить, «Ридус» в пятницу при участии автора этой публикации подготовил вопросы на имя главреда Russia Today о деталях проекта «Дальше действовать будем мы», так как устно Маргарита Симоньян отказалась на них отвечать.