Депутат-единоросс Виталий Милонов предложил ввести в России сухой закон. Соответствующее письмо он направил министру здравоохранения Веронике Скворцовой.

Зачем ему это понадобилось, парламентарий рассказал в интервью корреспонденту «Ридуса».

Почему вы считаете, что именно сейчас назрела необходимость в принятии сухого закона. По данным Минздрава, только за последние 10 лет потребление алкоголя на душу населения в России существенно сократилось…

— Ну это не правда. Я не считаю, что эта статистика отображает реальные цифры. По статистике у них сократилось, а на практике вы выезжаете в любую провинцию и видите пьяные умирающие деревни.

Могу сказать, что статистика Минздрава не всегда отображает объективную картину. Есть несколько экспертных оценок, и эксперты очень сильно разнятся в оценках уровня алкоголизации населения.

На сегодняшний день алкоголизм является самым массовым и распространенным заболеванием в нашей стране. Он занимает лидирующую позицию как фактор смертности. Алкоголизм также является опасным социальным явлением, потому что до половины всех преступлений совершаются в состоянии алкогольного опьянения.

Все-все параметры у нас провисают из-за того, что у нас алкоголизация на диком уровне.

Считать только то, что продано официально через систему ЕГАИС, удобно, но неправильно, потому что, согласно самым скромным подсчетам, до 30% алкоголя продается минуя систему ЕГАИС. Сразу оказывается, что статистика как минимум на 30% хромает.

На сегодняшний день мы находимся в ситуации, когда в стране ни разу концептуально не обсуждался закон об основах государственной политики в области профилактики алкоголизма.

У нас никто и никогда всерьез не обсуждал, как продавать алкоголь. Стоит только чуть-чуть прижать хвостик этим крысенышам, они тут же приползают в виде ассоциаций производителей, экспертов алкогольного рынка и начинают шипеть нам в уши голосом змеи Нагайны, что это правильно, что это надо, это бизнес, индустрия и так далее…

На самом деле надо еще взвесить, насколько этот бизнес оправдан. Я считаю, что каждая копейка доходов с этого бизнеса оборачивается сотнями рублей расходов.

© visualhunt.com

Судя по выдержкам из вашего письма, вы предлагаете «пересмотреть механизмы розничной продажи и рекламы». Не могли бы вы конкретизировать, какие именно шаги вы предлагаете предпринять?

— Мы ни разу на уровне Государственной думы, на уровне закона не обсуждали всерьез сами принципы отношения государства к алкогольному рынку. Частные косметические тюнинги происходят постоянно, но лобби велико.

Что греха таить, я знаю, что в одной Компартии там только производителей водки очень много. Больше, чем патронов у революционеров в 1917 году.

А как быть с ограничением времени продажи алкоголя и запретом рекламы на телевидении?

— Это все региональные незначительные поправки. А реклама на телевидении, как все мы видим, давным-давно уже не действует. Посмотрите, десятками клипов каждый вечер перед нами демонстрируется все это липовое безалкогольное пиво, которое даже не производится, а имеется только в виде рекламного продукта — рекламирует алкоголь.

Давайте обсудим: может быть, нам легче сделать так, чтобы алкоголь продавался только в государственных магазинах, а производителей оставить частными, как это раньше было, как во многих странах это сейчас.

Хотелось бы еще раз уточнить: ваше письмо является скорее диалогом или программой действий?

— Программа действий, поскольку они не хотят вести диалог, они не хотят обсуждать всерьез, значит, временный сухой закон, и сразу захотят.

Я предложил министру дать возможность органам государственной власти реализовать свои полномочия для предотвращения эпидемии, которая наблюдается в стране. Некоторые чиновники дают липовые цифры, обманывая президента и правительство. Почему они это делают? Да потому что у них нос весь в алкогольном пушку.

Нам нужно, исходя из реальных цифр, сесть, обсудить и принять концепцию.

А каким образом это обсуждение может быть построено? Речь идет о площадке Государственной думы?

— Конечно.

Вы сказали, что попросили в письме позволить законодательной власти реализовывать свои полномочия. Кроме названной вами в начале интервью недостоверной статистики, есть ли какие-то другие помехи со стороны Минздрава?

— На сегодняшний день распространение особо опасного ядовитого вещества — алкоголя — не имеет никаких ограничений. Я еще раз говорю, что вариантов наших действий может быть много.

Проблема в том, что наши действия на сегодняшний день являются просто тактическими обсуждениями: согласились — не согласились. Но у нас нет дефиниций и не выработано государственное отношение к этой проблеме. Мы не признаём это национальной проблемой.

Верно ли я понимаю, что в конечном итоге речь идет о принятии тех или иных законодательных решений? Минздрав все-таки является органом исполнительной власти…

— А кто отвечает за реализацию политики в области здравоохранения?

Но вы же говорите, что она не выработана…

— В том-то и дело. Кто ее должен вырабатывать?

На сегодняшний день, если я внесу в Госдуму подобный закон, министерство сразу скажет, что у нас все хорошо, не лезьте. Все почему — потому что им так удобно: сегодня признать так, завтра признать по-другому… Мы должны признать зло злом. Государство обязано на зло реагировать.

Вот, знаете, как с абортами: аборты зло? Вроде как зло, а в законе не сказано, что это зло. И мы живем в атмосфере оруэлловского общества.

Здесь я предлагаю сделать то же самое. У нас же написано про табак, что табак — это опасно. Государство ставит своей целью минимизировать и ликвидировать табачную зависимость среди населения. Ставит? Ставит. А алкоголь почему не ставит?

(со звуком)