8 августа 2008 года вошло в историю двумя событиями, диаметрально противоположными по эмоциональной окраске.

В день «трех восьмерок» открылась летняя Олимпиада в Пекине — дату китайцы подбирали сознательно, потому что в восточной традиции число 8 — счастливое.

И в тот же самый день — а с учетом разницы во времени с Пекином, и в один и тот же час — на столицу Южной Осетии посыпались снаряды.

Атака на Цхинвали 08.08.2008

Кадр из фильма «Август восьмого»

Власти Грузии, бывшая автономная область которой уже многие годы к тому моменту была де-факто независимой от Тбилиси, сочли, что именно этот день лучше всего подходит для начала операции по возвращению территории в состав грузинского государства и «разморозки» патовой ситуации по тому же образцу, по которому четырьмя годами ранее была возвращена в состав страны полунезависимая Аджария.

В окружении Михаила Саакашвили так и полагали: все мировые лидеры сейчас в Пекине смотрят открытие Олимпиады, все телеканалы отдали свое эфирное время этому же событию. Никто не обратит внимания на маленькую победоносную войну в горах Кавказа.

В утренние часы 8 августа президентом России (тогда им был Дмитрий Медведев) был отдан приказ о начале операции, получившей название «Принуждение к миру». В регион были введены российские войска.

В итоге конфликт в Южной Осетии завершился быстрее, чем Олимпиада в Пекине.

В российском художественном фильме «Август восьмого» (режиссер Джаник Файзиев) эта война — короткая, но все равно война — показана глазами ребенка, который по случайности оказался с матерью в Цхинвали именно в эти дни.

Надо отдать должное создателям фильма — грузины в нем не показаны кровожадными монстрами, жаждущими русской крови. Более того, командир грузинского подразделения спасает российскую маму с малышом, отдав ей свой джип, чтобы те смогли уехать из зоны боев.

Грузинский офицер спасает россиян, оказавшихся под огнем

Кадр из фильма «Август восьмого»

Десять лет спустя практически никаких следов этой войны не видно — ни на местности, ни в сознании людей, говорит военкор «КП» Александр Коц.

Когда я приехал в Цхинвали четыре года спустя после конфликта, моей первой мыслью было: и стоило ради этого воевать? Город находился в таком состоянии, словно бои в нем закончились вчера. Но затем я побывал в Южной Осетии еще через несколько лет, и республику было трудно узнать, так она похорошела. Наверное, те 60 миллиардов рублей, которые Россия выделила на обустройство нового независимого государства, были потрачены по делу, — рассказал он «Ридусу».

Южная Осетия в последние годы как-то выпала из информационного пространства не только России, но и Грузии. И это хорошо — для «полупризнанной» республики покой и тишина целительны.

Грузины не то чтобы совсем забыли про Южную Осетию, но они как-то вытеснили эту тему в глубины подсознания, и если про август 2008 года им не напоминать, с их стороны такой инициативы не дождаться, говорит Коц.

В Грузии, к счастью, возобладал прагматический подход к отношениям с россиянами. Даже во время пятидневной войны, свидетелем которой я был, между российскими и грузинскими военными не было какой-то „личной“ ненависти; они без эмоций просто выполняли свою работу. Сейчас тем более — россиян встречают если не с объятиями, то точно без неприязни, — рассказывает он.

Кадр из фильма «Август восьмого»

Дарья Азолия, до недавних пор жившая в Грузии, подтверждает, что мало кто в этой стране хочет вспоминать те события добровольно.

Все, с кем я пыталась на эту тему заговорить, или отмалчиваются, или переводят разговор на другое. Тот конфликт оставил в национальном самосознании грузин травму, которую никто не хочет добровольно теребить, — сказала она «Ридусу».

По ее словам, охотно общаются на эту тему только бывшие жители Южной Осетии, этнические грузины, вынужденные покинуть область после августа 2008-го.

Эти люди кучно осели в районе городов Мцхета и Гори, а также сел Бербуки и Церовани. Туда всегда ездят журналисты, чтобы „поговорить“. В других местах Грузии люди те события вспоминать не хотят. Им это неприятно, потому что не важно, кто был прав или виноват в том конфликте, — говорит Азолия.

Результатом войны стало официальное признание Москвой государственной независимости не только Южной Осетии, но и Абхазии (к России затем присоединились Науру и Никарагуа). Тем не менее среди обычных жителей Грузии отношение к обычным россиянам совершенно нормальное, говорит Ольга Данилова, переехавшая туда из украинского Мариуполя семь лет назад.

Мы семь лет ездим по Грузии на машине с российскими номерами и ни разу не встретили к себе из-за этого какого-то негативного отношения. Но тему августа 2008-го в разговоре с грузинами лучше не затрагивать, если ты едешь на такой машине, — тогда можно получить и негатив, и агрессию. Надо понимать, что то, что грузины не затрагивают эту тему вслух, не означает, что они смирились с потерей территорий, — рассказывает она.

Данилова, так же как и Коц, замечает, что количество российских туристов в Грузии после отмены виз подскочило многократно.

Местные жители притоку российских путешественников очень рады — ведь даже при том, что россиян сейчас в Тбилиси, а особенно в Батуми, стало намного больше, рынок сдаваемого для отдыхающих жилья перенасыщен. В этом году летом цены заметно упали, — ненавязчиво рекламирует она Грузию в качестве туристического объекта.

Можно точно говорить, что если бы президент Саакашвили не спровоцировал Россию на военное вмешательство, Южная Осетия и Абхазия до сих пор пребывали бы в статусе непризнанных образований, наравне с Приднестровьем или Нагорным Карабахом.