Дзен
Телеграм
О Николае Агапове и вверенном ему участке рассказывают немало. О нем самом — как здесь за 20 лет браконьеров разогнал, о лесе — насколько близко к людям выходят дикие звери.
Особый эффект имеет фраза, что олени в ожидании завтрака чуть ли не стучат рогами в окно кордона. Мне такие вещи два раза повторять не надо.
Если можно посмотреть на оленей (а уж тем более на пятнистых), да еще и вблизи, то я уже стою с рюкзаком, готовая отправиться в путь. Экспедиция PrimDiscovery в самую дикую, нетронутую тайгу на северный участок нацпарка «Земля леопарда» состоялась в феврале.
Синоптики накануне пытались испугать далеко минусовыми прогнозами, но разве нас этим проймешь, когда дело касается репортажей. В страну леопардов мы отправились не одни, а в компании Владимира Тимошенкова. Вова не в первый раз составил команде компанию в экспедиции, мы уже ездили в Уссурийский заповедник и на День охотника в Красный Яр.
С тех пор его желание заняться туристическим бизнесом только возросло, и к моменту, когда мы отправились в путь в этот раз, Вова уже получил лицензию туроператора, заказал газель для туров, стал разрабатывать маршруты и сайт, начал обучение в Школе экскурсоводов. Ему помогает целая команда — друзья и семья.
Путь из Владивостока до северного участка занимает более двух часов. Сначала вы едете мимо городов и поселков, под атмосферную музыку наслаждаетесь роадтрипом, попивая кофеек с заправки. Смотрите в окно, щуритесь от солнца. А потом вдруг сворачиваете на пыльную и дырявую гравийку — кофе расплескивается на джинсы, дышать нечем — добро пожаловать в «роадтрип» по-дальневосточному. Радуйтесь, это всего на часок. Эмоций и впечатлений добавит еще и шлагбаум, который здесь установил не абы кто, а пограничники. Просто так не пройти.
Нас возле него встретили предупрежденные заранее инспекторы нацпарка — Иван и Борис. На участке, куда мы направлялись, без разрешения находиться нельзя.
Справедливости ради отмечу, что дорога хоть и не шикарная, но сносная. Что важно, ведь с ней ловить браконьеров и доставлять что-либо на кордон проще, чем без нее. За состоянием трассы следят охотхозяйства, расположенные вокруг.
Продвигаясь дальше в глубь леса, мы не спешили. Вглядывались в бесснежную обступившую нас тайгу — вдруг леопард? Саша уже бывал здесь и показал выступ, где любит валяться на солнышке пятнистый хищник.
Увы, до самого кордона никто не встретился. Зато еще на подъезде стало ясно, что про оленей в десяти метрах от дома — это не сказки.
Пятнистые красавцы как раз обедали, когда наша машина притормозила у крыльца — толпы жующих копытных спокойно наслаждались трапезой на полянке рядом с кордоном. Сотрудники нацпарка раз в день высыпают там мешки то с овсом, то с кукурузой, то с соей или сеном. Это одна из подкормочных площадок на участке, они нужны, чтобы животные не умирали зимой от голода.
Своих кормильцев олени практически не боятся, подпускают ближе. Но нас застеснялись. Стоило подойти, они тут же засверкали белыми «зеркалами» в направлении лесной чащи. Саша с камерами наперевес пытался их обмануть и так и эдак, но ему не удалось оказаться ближе расстояния, доступного для шапочного знакомства. Даже когда он пошел по полянке гулять с мешком корма.
Иван и Борис сказали, что Николая Александровича на кордоне пока нет. Он уехал на участок, вернется вечером. Предложили отвезти нас куда-нибудь для съемок, но мы дружно отказались — пришло время перекусить, а работа не волк.
На кордоне оно как. Не раздобудешь дрова, воду и спички — почаевничать не удастся. Пока мы все организовали, то уже и расположились, а за разговорами и ужин почти приготовили. Время пролетело незаметно, вернулся Николай.
Замерзший, уставший (говорит, что нет) — целый день на квадроцикле объезжал фотоловушки. Проверял, работают ли на морозе, не утащил и не сломал ли их кто полосатый, косолапый или пятнистый. Оказалось, из-за холода несколько аппаратов работать отказались.
Усевшись за стол, стали знакомиться. Горячая шурпа объединяет. Николай отогрелся, рассказал, что съемочные группы на этом участке — частые гости.
— Многие приезжают за кадрами дальневосточных леопардов, амурских тигров и пятнистых оленей, — говорит Николай. — Привозят фотоловушки, я показываю, где лучше разместить, ставлю там. Но вообще, туристов здесь не бывает, разве что фотографы. Отвожу их на локации, где есть зверь.
А зверя с каждым годом всё больше. Были времена, когда дела обстояли хуже, намного хуже. В 2008—2010 годы животные в этих местах массово умирали от голода, им не хватало еды. Специалисты располагавшегося здесь «Барсового» заказника оценили падеж в 98%. Позже, когда территория вошла в нацпарк «Земля леопарда», Николай Александрович взял ситуацию в свои руки и возглавил работу по подкормке животных.
— Случалось, денег совсем не давали, — вспоминает Агапов. — Я тогда кукурузу у себя в огороде сажал и затем ее отвозил на подкорм. Жена смеялась, говорит, люди с работы в дом тащат, а ты наоборот. Но жалко было. Особенно в начале, когда они еще не понимали, что это можно есть. Насыпешь овса, а они лежат на нем и умирают с голода.
Николай о звере говорит с большим теплом и любовью.
Сегодня его должность в нацпарке звучит как лаборант-исследователь отдела науки, но за все время он успел поработать и в оперативной группе.
— В 1997 году я начал работать в заказнике «Борисовское плато», которое потом стало заказником «Барсовый», а позже — «Землей леопарда», — рассказывает Николай. — Трудное тогда было время, два с половиной года мы с опергруппой ежедневно устраивали рейды и засады, гоняли браконьеров. Страшно было, но с тех пор все знают, что лучше сюда не соваться. И уважают.
Всё, о чем говорит Агапов, звучит так, будто он говорит о собственном доме. О том, в котором он навел порядок и теперь с каждым днем делает его лучше.
За разговорами наступило время спать. Назавтра планировалось много интересного, так что мы поскорее разложили спальники на кроватях сотрудников нацпарка, подкинули дров в печь и отправились в царство Морфея.
***
Зимнее утро в таких домах всегда одинаковое. Сколько бы ты ни закинул дров с вечера, к утру проснешься от стука зубов. Я в такие моменты кутаюсь посильнее и жду, что кто-то из мужчин исправит ситуацию (я стратег).
Так случилось и в этот раз. Вова разжег огонь, комната наполнилась теплом, я снова уснула. Очнулась уже от вкусных запахов — все давно встали. Саша успел поснимать утреннюю красоту, Вова приготовил яичницу и заварил кофеек.
Сегодня мы собирались в поездку по локациям с фотоловушками. Назвать Николая Агапова мастером по фотоловушкам — ничего не сказать. Во-первых, он знает каждый сантиметр вверенной ему территории. Во-вторых, узнает животных в лицо и знает их привычки. А они его.
Николай рассказал, что часто видит в кадре одни и те же тигриные и леопардовые семейства, по рисунку определяет определенных особей, знает их кровные узы. Благодаря собранным видеороликам он знает, что у тигрицы родились два тигренка, на следующий год — один, но погиб, далее — по три. Говорит, их легко различать по рисунку от корня хвоста по спине.
— Если появляются малыши, я к ним не суюсь. Она потом сама их приводит показать, мол, вот — их надо охранять.
Леопардов в этой части нацпарка немного: один недавно пропал, двое других ходят по водоразделам и сопкам, а не так далеко живут самка с тремя леопардятами. Слово-то какое. Николай, пока ехали к фотоловушкам, рассказывал, что на видео с участием леопардовой семьи можно разглядеть их порядки, как мама воспитывает малышей и когда в них просыпается охотничий инстинкт.
— Был такой сюжет, — говорит Николай. — Мама с тремя леопардятами зашли на скалу, с трех сторон которой отвесная стена. Подойти к ним можно только с одной стороны, и там расположилась самка. Малышня за ней балуются, резвятся. Время к ночи, они собираются всласть поспать. Укладываются. Но вдруг снизу слышится шорох — и мама просыпается. Она настороженно поднимает голову, прислушивается. Затем еще один леопарденок настрополился. Мама пошла на разведку, а малышня по очереди проснулась и настороженно смотрит вниз. В этот момент видно, как они из непоседливых карапузов превратились в охотников.
Долго ли, коротко ли, прибыли мы на первую локацию. В поездку отправились на внедорожнике Вовы — дороги хоть и поддерживаются охотоведами, но приспособлены лишь для подготовленной техники.
Николай стал показывать места, которые находились в объективах фотоловушек — видовой стол и берлогу с выходом инея.
Видовой стол — это такой скальный выступ, не прикрытый деревьями, где хищники любят расположиться и осматривать владения. Тигры и леопарды ищут глазами жертву, наблюдают за порядком и просто нежатся на солнышке. Бывает, что здесь прикорнут и медведи .
Рядом в овраге берлога, из которой и вправду выходит иней. Николай говорит, что залезал туда летом, ее глубина составляет около 15 метров. Внутри тепло — видимо, лава где-то рядом.
— Медведям такой ночлег в самый раз — как улегся откормленным на зиму, так в полном соку и проснулся. Телу не нужно тратить энергию на тепло.
Мы ходим вокруг, разговариваем, Саша снимает видео и фотографирует. От мысли, что медведь совсем рядом, становится не по себе. А вдруг проснется? Николай, отвечая на вопросы о берлоге, еще и наклонился к ней, чуть ли не залез внутрь. Говорит, в радиусе ста метров находится еще берлог 12.
— Косолапые уходят из окрестностей поселков и из охотхозяйств, идут сюда. Здесь они в безопасности, никто их не убьет, — говорит Николай.
Сам он не раз встречался в тайге с диким зверем. В прошлом охотник, Николай не всегда мирно расходился с хищником. Он знает повадки зверей, может расшифровать их следы. В нацпарке один-два раза за год сталкивается нос к носу с тигром и медведем. С леопардом реже -все-таки их меньше. Вот это работа у человека.
Но сейчас не время для долгих разговоров, едем на следующую точку. На улице солнечно, воздух до невозможности чистый, мы не успеваем замерзнуть, ненадолго покидая теплую машину.
Вторая остановка называется «Стол с кипарисом». Всё потому, что в кадре расположенной здесь фотоловушки именно такой пейзаж на фоне просторного распадка.
Мне эта история напомнила тематическую фотостудию — здесь зона с кипарисом, там с берлогой, дальше с видом на реку и на скалу под кодовым названием Кинжал (на картах таких названий нет). Места подобраны со знанием дела — откуда и куда падает свет, какая композиция. Красота, только выходи на подиум, красуйся и жди звук затвора. Глядишь, попадешь на обложки журналов.
Николай рассказал, что именно здесь в последний раз видел в кадре леопарда по кличке Куцый, потом тот исчез.
Мы пошли вдоль скалы. Николай сразу заметил свежий поскреб тигра и указал на него. Снизу раздался шум.
Олени. Шумно со всей прыти несутся в сторону реки. Голов сто, не меньше. В бесснежную зиму их перемещение видно и слышно далеко вокруг. Вот это сафари, скажу я вам!
Мы двинулись дальше по пути на «Вертолетку», но к самой посадочной поляне не поехали. Третья площадка оказалась с видом на реку Кроуновку. С 1997 года здесь не было пожаров — считай, более 20 лет. Лес разросся, окреп. Если зимой он выглядит настолько богатым и крепким, то летом здесь наверняка шикарные виды.
Накатав аппетит, мы отправились на кордон обедать. В пути Николай как раз рассказывал о браконьерах, которых здесь гоняли в 90-е, как вдруг мы выехали к припаркованной у обочины машины. После разговоров о криминальных элементах, кидающих гранаты в окна инспекторам, стало не по себе.
Все отправились в сторону леса, куда уводили следы. Я осталась в машине. Было так тепло, что даже слегка прикорнула, несмотря на волнение. Очнулась, когда дверца машины открылась, и Саша сказал, что они встретили туристов. Туристов?
На дороге стояли девчонки, человек 12. Они, перебивая друг друга, убеждали Николая и Ивана, что не специально оказались на территории нацпарка, где находиться запрещено. Мол, увидели гору и решили на нее забраться, почему нет?
Потом они рассказали, что знают, читают и любят PrimDiscovery. Приятно встречать «своих» людей на просторах неинтернета! Мы вместе сфотографировались и мирно разошлись, девчата получили предупреждение от сотрудников.
Обед превратился в испытание. Мужская половина (честнее сказать, 80%) нашей компании нагулялась по лесу и во время еды решила обсудить, какие последствия случаются от употребления в пищу кабанов и медведей. Саша в красках рассказал о блюдах из собачатины, которые он ел в Северной Корее. Потом темы перешли на рассказы об охоте, кто кого убивал.
У Николая таких историй много, он даже издал две книги. Подарил нам одну — «Под грохот Кемских водопадов». В этих рассказах неисчерпаемо много любви к дальневосточной тайге и ее обитателям. А еще капелька юмора и самоиронии.
— Я рассказывал случай встречи с медведем моему другу, Ивану Филипповичу Семенихину, — вспоминает Николай. — Он и посоветовал оформить истории в книжку. Всего сборников пока два: один издал Всемирный фонд дикой природы, второй — издательство Хабаровска.
После еды стало клонить в сон, но мы снова собрались в дорогу. По плану значился хребет с вкусным названием Абрикосовый. Наш внедорожник проехал вдоль Каменистого ключа и устремился в густые дебри уссурийской тайги.
Вокруг оказалось просто немерено оленей. Саша из машины стал снимать их на длиннофокусный объектив, я начала на телефон записывать видео, как те стадами перебегают дорогу прямо перед машиной.
— Когда приезжала делегация из Амурского филиала Всемирного фонда дикой природы, Паша Фоменко сказал такие слова: «Это разве заказник? Это не заказник. Это скотный двор!», — смеется Николай.
И вправду. Заодно расспрашиваю, что значат слова, которые он часто употребляет в отношении оленей — сегалетки и шильники.
— Сегалетки — это молодняк, которым еще и года нет. А шильник — это тот, что носит первые рога, тоже молодой. Они еще не разветвленные и без розетки, — объясняет Николай.
Место, куда мы приехали, оказалось тоже невероятно живописным- с видом на реку Медведицу, в которую впадает ручей Непроходимый. Осмотрели скалы, поменяли карточки в фотоловушках, поискали логово леопарда, берлоги, барсучьи гнезда. Происходило это так, будто мы пошли гулять с Николаем Дроздовым — интересно и познавательно.
Саша решил запустить коптер над долиной, остальные расположились на полянке и стали глазеть по сторонам. Николай предварительно отвернул фотоловушку в другую сторону — чтобы она в это время не срабатывала (без пары кадров не обошлось).
Солнце припекало. Снизу среди голых деревьев гулял олень. Он никого не видел и не слышал, а потому спокойно шел по делам, наслаждаясь хорошей погодой. Я представила, что думает тигр, разглядывая вот так жертву. С какой стороны подойти? Будет ли слышно приближение? В какую сторону дует ветер?
Тут в небо устремился дрон, уничтожив тишину истеричным жужжанием. Мы покривлялись на камеру и пошли дальше. Пешком.
Вспомнились былые приключения во времена «Приморской высоты». Когда все бегут со скоростью, в два раза превышающей мою. Саша еще и поручил нести штатив, что усугубило ситуацию. Но знаете, жадно глотать лесной воздух, пока переступаешь поваленные деревья и расчищаешь себе путь руками, убирая ветки, — это особое удовольствие. Как ароматерапия вместе с кардио. После такой прогулки по телу разбегаются мурашки и тепло, приходит расслабление.
Так и случилось, когда мы пришли на следующую точку с кодовым названием «Пихта». Здесь тоже есть фотоловушки, и съемки продолжились.
Тропа уходит дальше, до самого хребта еще 1,5−2 км, где фотоловушек еще больше. Но мы решили завершить экскурсию и уже не тревожить местных обитателей.
Николай размещает здесь фотоловушки свои и чужие (по заказу). Бывает, что фотографы хотят сами установить, для них организуется тур.
— Есть такие ребята, которых можно назвать разве что художниками, — делится Николай. — Они не знают нюансов, хотят всё сделать сами. Потом смотришь, а у камеры 999 ложных срабатываний (это максимум). Всё потому, что установили на тоненькое дерево, оно качается. Или ветка перед ним. А другие понимают, что лучше доверить это дело профессионалу. Я размещаю фотоловушки, слежу за ними, меняю батарейки и карты памяти.
В дороге снова диалоги о животных. Николай рассказал, что по всей территории находятся кормовые площадки, куда сотрудники нацпарка привозят овес, кукурузу, сою. А также организуют солонцы, жизненно необходимые для копытных.
Вернувшись на кордон, мы с Вовой вновь занялись бытовыми вопросами, а Саша пошел снимать кормление оленей. Действительно, стадо меньше пугается сотрудников и совсем не доверяет Саше. За пару дней привыкнуть не успели.
После ужина Николай показал нам видео с фотоловушек и долго рассказывал о своих любимцах. Один московский фотограф предложил ему снять совместный фильм, и теперь в нацпарке кипит работа — фотоловушки щелкают затворами. Посмотрим, что будет в итоге.
Утром я все-таки не выдержала и пошла к оленям. Тоже знакомиться. Как бы тихо ни удавалось подойти ближе, стадо мигом реагировало на каждый шаг. И это несмотря на свеженький вкусный завтрак, щедро высыпанный на поляну. Они резко убегали в лес и ждали, пока я отойду чуть дальше.
Но на пятой попытке одна самка решила не убегать. Мы долго стояли и смотрели друг на друга. Я ежилась от утренней прохлады, но не уходила — разглядывала ее глаза-бусины и жесткую коричневую шерсть в пятнышко. Она была так прекрасна. И разглядывала меня.
***
Николай рассказал, что в этой части нацпарка обитают не только тигры, леопарды и олени, но и кабарга, косуля, кабаны, харза и редкая белка, дикий кот, еноты, колонки, ежи и барсуки. Из птиц — хохлатый орел, рябчики, сойка, дубонос. И многие другие, конечно.
Из растений здесь можно встретить женьшень, тис, маньчжурский орех, можжевельник, аралия и не только. Николай даже пытался высаживать здесь плантации женьшеня и лесопитомники тиса и ореха. Что-то удалось, что-то нет. По разным причинам. За женьшенем идут все — и горбатые, и хромые, потому посадишь — исчезает. Олени опять-таки его съедают.
Места шикарные, конечно. Достойные всех телеканалов нашей планеты.
— Виды здесь прекрасные, — говорит Николай Агапов. — Ходишь в одних и тех же местах, но каждый раз охаешь от удивления.
А еще недалеко от кордона находится место стоянки артиллерийского полка в годы Второй мировой войны. Мы посетили его по дороге домой. Побывали там, где располагалась кузница — следы пребывания человека явные, всюду подковы и какие-то штыри. Если вы знаете что-то о событиях, разворачивавшихся здесь в то время, напишите нам на почту (primdiscovery@gmail.com).