Российские власти могли бы больше тратить на поддержку граждан и бизнеса, считает глава Счетной палаты Алексей Кудрин. Относительно успешное преодоление первой фазы коронакризиса и накопленные резервы позволяют задуматься о расширении программ помощи, например, для бедного населения, чтобы его доля не росла, но правительство тратит средства ФНБ очень консервативно, посетовал экс-министр финансов в своей статье на «РБК».

В начале года в ФНБ было зачислено 3,3 триллиона рублей, поступивших туда в прошлом году, а потратить из него в этом году власти собираются только 350 миллиардов, напоминает глава Счетной палаты. Так что, даже несмотря на дополнительные расходы, российские резервы увеличились по сравнению с 2019-м почти на три триллиона рублей. При этом в кризис 2008—2009 годов было потрачено более половины резервного фонда.

Правительство намерено покрыть большую часть выпадающих доходов бюджета за счет другого «резерва» — низкого уровня государственного долга. Объем заимствований за 2020 и 2021 годы перекроет ликвидную часть ФНБ и превысит восемь триллионов рублей. И с этими планами Кудрин не спорит.

Государственный долг в 2019 году составлял около 13,5 триллионов рублей, то есть 12,3% ВВП. Увеличение госдолга в ходе трехлетки до 21% ВВП не является критичным для нашей экономики, — написал он.

В осажденной крепости

Направленность экономической политики в России в последние годы — не столько стимулирование роста, сколько удержание инфляции, сохранение резервов «на чёрный день» и наполнение бюджета, отмечает главный аналитик «ТелеТрейд» Марк Гойхман. Такая политика во многом связана с опасениями новых кризисов, санкций, экономической «осаждённой крепости». Но охранительные и защитные цели в значительной степени реализуются в ущерб развитию бизнеса, деловой и потребительской активности, повышению доходов.

Недаром Кудрин критикует прогноз Минэкономразвития по росту ВВП в 2021 и 2022 годах на 3,3% и 3,4% соответственно. «Такие темпы роста надо ещё „заработать“, — утверждает он. — Без дополнительного стимулирования, создания условий для развития сделать это сложно». И именно с данных позиций нужно воспринимать идею о поддержке бизнеса и населения, считает Гойхман.

Это не только улучшение их материального положения, что само по себе выступает огромным позитивом. Повышение их доходов создаёт дополнительный платёжеспособный спрос, потребность в товарах и услугах, которые может производить экономика. Это внутренний естественный стимул для роста ВВП, инвестиций, потребительской активности, — поясняет он.

По мнению эксперта, целесообразно продолжить в обоснованных объёмах компенсацию процентных ставок по кредитам, отсрочки по налогам, погашению займов, субсидирование зарплат, прямые выплаты людям и т. д. А для этого стоит привлекать средства и дополнительными заимствованиями государства, и расходами из неприкосновенной «кубышки» — ФНБ, как раз и создаваемой годами для кризисных ситуаций.

© Игорь Ставцев/Коллаж/Ridus.ru

Возможны варианты

Многое зависит от того, в каком именно кризисе оказалась Россия. Если исходить из того, что нынешний кризис аналогичен кризису 2007—2009 года, без сомнений, Кудрин прав, признает эксперт информационно-аналитического центра компании Hamilton Антон Гринштейн.

Макроэкономическая теория подписывается под каждым предложением Алексея Леонидовича, потому что циклический спад, а именно он произошел в 2008 году, легко преодолевается за счет денежных вливаний. По сути, между спросом и предложением появляется разрыв, его называют рецессионным. Именно этот разрыв уравновешивает экономику на более низком уровне занятости и для того, чтобы толкнуть ее в сторону роста, тем самым запустив маховик мультипликатора спроса, необходимо увеличить этот самый спрос, — рассказывает он.

Если экономический диагноз таков, в первую очередь нужно доставить деньги потребителям, либо с помощью прямых выплат, либо посредством кредитования под низкие процентные ставки, продолжает аналитик. Именно эти деньги создадут необходимый толчок. Помогать бизнесу в этой ситуации не особо-то и нужно, полагает эксперт: для бизнеса достаточно роста потребительской активности и доступа к кредитованию по адекватной процентной ставке. Плюс, если в последние годы налоги повышались, можно перейти к их снижению.

Осуществление даже нескольких из указанных мер позволит очень быстро «отскочить» от дна спада и перейти к устойчивому быстрому росту. При таком развитии событий действительно можно позволить задействовать большую часть резервного фонда без риска. Направить его и на поддержку бизнеса, и на поддержку потребительского спроса, как это делалось раньше, получая за это политические дивиденды — рост популярности и рейтингов, — соглашается Гринштейн.

Но что, если нынешний кризис не такой, как в 2007—2009 годах? Что, если мы переживаем не циклический спад, а более серьезный, структурный, характеризующийся более затяжным и глубоким депрессионным периодом? Если исходить из такой предпосылки, то окажется, что впереди маячит еще одна волна спада. И если направить сейчас большую часть государственного ресурса на борьбу с последствиями весеннего удара по экономике, то на вторую волну спада, уже осенне-зимнего, денег у государства может просто не хватить, предупреждает аналитик.

К тому же история учит, что выход из структурного кризиса, как правило, быстрым не получается. Это значит, что и после завершения его острой фазы, скажем, к концу 2021 года, государственные доходы в реальном выражении, еще несколько лет могут быть ниже докризисного уровня, — уточняет он.

Именно такого мнения придерживается Всемирный банк: буквально на днях он опубликовал исследование, в котором говорится, что на полное восстановление мировой экономики потребуется более пяти лет. При этом отмечается, что за этот период расслоение между уровнем жизни в развитых и развивающихся странах сильно увеличится, напоминает эксперт.

Так что накопленные в России резервы — это, возможно, весь финансовый ресурс на ближайшие годы, и быстро растрачивать его, пусть даже на такие важные цели, как поддержка граждан и бизнеса, нужно очень осторожно, — резюмирует он.

© Александр Улановский / Коллаж / Ridus

Раздачи денег не предвидится

Судя по действиям российских властей в последние годы, они целенаправленно готовились именно к затяжному структурному кризису. Отсюда и очень непопулярные меры вроде жесткой бюджетной и сдерживающей фискальной политики, за которую так много критиковали правительство Дмитрия Медведева. Сюда же можно отнести «расчистку» и укрепление банковского сектора, на который теперь (по крайней мере, пока) не приходится тратить триллионы рублей, как это было в 2008—2009 годах, рассуждает Гринштейн.

Следование за этой логикой дальше приводит нас к пониманию, что более широко накопленные государством резервы начнут использоваться лишь после того, как острая фаза кризиса будет подходить к концу. И, соответственно, станет понятно, куда эти средства нужно направить в первую очередь, чтобы подтолкнуть экономику к росту, — прогнозирует он.

Пока же главная задача — минимальными расходами бюджета затыкать дыры в экономике, коих много. И здесь приоритетный курс должен быть на поддержку занятости, особенно в малом и среднем бизнесе, и финансовую защиту наиболее уязвимых групп граждан, указывает аналитик. Особенно семей с малолетними детьми и граждан предпенсионного и пенсионного возраста с низкими доходами.

Именно в этих направлениях стоит сохранить действующие меры помощи и рассмотреть дополнительные возможности поддержки на ближайшие несколько лет, — полагает эксперт.

Но маловероятно, что государство пойдёт на расширение таких программ, если даже в самый разгар пандемии они были очень и очень ограниченными. Тем более не стоит ожидать «щедрости» теперь, после преодоления её острой фазы и снятия карантинных ограничений. Остаётся направленность на сохранение запасов (поскольку катаклизмы могут быть ещё длительными и более острыми), политика «не палить резервы», констатирует Гойхман.

Поэтому и планируемое увеличение госдолга предназначено не для таких стимулирующих мер, а для компенсации потерянных из-за пандемии доходов бюджета, покрытия его дефицита заимствованиями, добавляет он.

© Коллаж/Ридус

У кого занимать будем?

Влезть в долги России будет не так-то просто: государственные облигации — ОФЗ — становятся все более «токсичными» для внешних инвесторов, поскольку усиливается санкционная риторика, возможно и возвращение к обсуждению «адских санкций» США с запретом иностранным инвесторам покупать ОФЗ.

Пока этого не произошло, но привлекать средства уже стало сложно. Для преодоления негатива государство должно будет повышать ставки привлечения, а также пытаться размещать займы на внутреннем рынке. Их могут покупать госкомпании, банки, иные финансовые институты, — предполагает Гойхман.

Действительно заимствовать на внешнем рынке для России становится все сложнее, соглашается Гринштейн. Реальная доходность по ОФЗ стремится к нулю, впереди отпугивающая от развивающихся стран волатильность на финансовых рынках. Так что для выполнения плана российскому Минфину придется использовать все возможные способы привлечения средств.

Помимо уже действующих, в том числе увеличения налога на вывод дивидендов и процентов в офшоры, в принудительно-добровольном порядке могут привлекаться средства крупных российских бизнесменов, которые ранее были выведены из страны, своего рода мобилизация капитала, допускает аналитик.

К тому же после периода волатильности рынков процентные ставки, как правило, вырастают, особенно в развивающихся странах, а значит, и привлекательность российских гособлигаций вырастет, по крайней мере на период в полгода-год. Так что, возможно, сейчас условия для заимствований лучше, чем будут к середине следующего года, — заключает он.