Дзен
Телеграм
Проинтервьюировать Сергея Доренко оказалось довольно затруднительным делом, получилось оно лишь со второго раза, зато аккурат ко Дню Радио, который, как известно, ежегодно отмечается 7 мая.
У главреда новой столичной радиостанции загруженность весьма велика, да и у интервьюера, в роли которого выступил Андрей Гулютин, дел довольно много, в общем, постоянные несостыковки. Ну, а когда «ридусянин» заехал в стены радиостанции впервые, оказалось что «Говорит Москва» осталась в то далекое уже утро без чая и кофе. Мэтр Доренко вызвался лично съездить за снедью, предложив провести интервью «в поле». Что ж — дело отличное, нестандартный антураж торговых рядов в чем-то даже привлекательней радиостудии.
Но уже на втором километре недлинной дороги в магазин случилось ДТП. Небольшое. Можно было бы ехать дальше. Но оппонент, хоть был и не прав, стал артачиться. «Ридусянину» же представилась возможность убедиться в принципиальности Доренко, а также в конфликтности.
В общем, когда интервьюер через пару недель снова оказался в стенах радиостанции, первый вопрос был готов заранее. Собственно, он вертелся на языке еще с конца 90-х, когда будучи юнцом, «ридусянин» (в те времена еще просто студент) наблюдал, как восходящая звезда журналистики безжалостно «мочит» Лужкова, который оказался одной из первых жертв безжалостного слога «Расстриги». Почему, кстати, «Расстрига» — тоже вопрос, но чуть менее завлекательный.
За прошедшие 15 лет Доренко сменил десятки работодателей, но сам при этом не изменился ни на йоту. От него достается и националистам, и космополитам, и атеистам, и клерикалам — всем, кто не желает отвечать за слова и думать своей головой…
Всегда и везде без обиняков рубить правду-матку, по-грубому так – это артистический эпатаж, игра на публику, или обычное состояние? Вы всегда такой?
- Вот Вы сейчас спросили, и я задумался...
Стоит отметить, Сергей Леонидович действительно задумался. С полминуты, не меньше размышлял, прежде чем продолжить:
- Полагаю, что в жизни я похож на самого же себя, того, что на сцене. Впрочем, для меня удивительно слышать о том, что кому-то кажется, что я рублю правду-матку. Мне представляется, что я и на сцене-то все время сомневаюсь…Да, я все время сомневаюсь!
Ну, вот в прошлом году Хирурга и его братию «педиковатыми команчами» назвали, не очень многие способны Александру сказать в лицо подобное...
- В истории с Хирургом, «команчи» эти – это всё мое восприятие не более того, а вопрос то был: «Саша, ты уже не байкер. Может, в депутаты?». Как видите, я не рублю правду-матку, а задаю вопросы…
Мы с ним после общались лично. Я его тогда спросил, что он понимает в байкерском движении? Не знаю, знает ли Саша буквы… думаю, знает, но, наверное, он просто не прочитал об этом, это ж не я придумал, что движение байкеров, и это всем известно, зародилось в Штатах, что это отставники, вернувшиеся с полей Второй мировой из Европы, которые не хотели работать, а занимались преступной деятельностью, гоняли между Лос-Анджелесом и Чикаго, да что я Вам рассказываю, это всё известно.
И вот был когда-то байкер Саша Хирург, носился в пойме на Москва-реке, ставил дикий лагерь, целые лета проводили в палатках. А теперь Саша - депутат. Он же без хоругвей из дому не выезжает, они его всюду сопровождают. При этом обрядился американским «Ангелом ада», но прицепил хоругви. Мне это кажется эстетической ошибкой...
Из-за вашей деятельности и Ваших «вопросов» не возникало личных конфликтов с кем-либо?
- Нет, - в этом Доренко был уверенно тверд и продолжал:
Я же ни с кем не ссорюсь. Говорю как вижу. Чесслово.Может, чуть резковато по оценкам. Но опять же, я задаю вопросы, а не даю ответов. Потому что сам их не знаю. Если бы знал ответы, наверное, пошел бы в президенты, но я их не знаю.
- Хорошо, мы еще наверное поговорим про конфликты, но хочется мотоциклетный вопрос продолжить. Так на Ваш взгляд словом «байкер» могут именоваться только жесткие субкультурные криминальные элементы без семьи и определенного будущего?
- Конечно. Это те, кто ездит в соответствующей одежде и ведет соответствующий образ жизни. «Ангелы Ада» и остальные три основные банды, а также производные от них, вот это они и есть. Это люди с корнями. С корнями. А если ты ездишь с хоругвью, то нужна косоворотка...
Но есть же люди, которые просто серьезно увлекаются мотоциклами, они не байкеры?
- Ну, множество людей ездит на мотоциклах и не байкеры. Кто-то серьезно увлекается, кто-то не очень. Вот я – не очень.
Так вот я одеваюсь вообще как мотобот. Потому, что я боюсь ментов, купил мотоцикл, который очень нравится BMW F800 GS, но он белый, как у полицейских, езжу в белом шлеме, желтой немецкой куртке Clover. Я как бы кошу под мотоботов, это камуфляж такой.
Иллюстрация: «Сергей Доренко и его мотоциклы».
А Вы в одиночку гоняете?
- Да, только в одиночку. Я катаюсь не чтобы ездить, а чтобы покататься. Мне вот скорее надо лес какой-нибудь...
Надо сказать, на улице я совсем новый человек, до этого вот только по лесам, да по карьерам ездил. Я купил первый свой мотоцикл Yamaha TT600R, второй – Honda XR650R, потом была Honda CRF 450R, SuperMoto 690 SMC R. Последний собственно и был моим первым городским байком. А до этого только в лесах, один...
А «расстрига» - тоже потому, что один? Вот еще один вопрос давно уже на языке вертелся...
- Тут все просто, - тут же стало очевидно, что вопрос этот задавался не единожды, - когда-то меня расстригли из союза журналистов, это было в далеком уже 99 году. Это было очень смешно. Меня исключили из союза журналистов, в котором я никогда не состоял. Я там просто не был ни разу. То есть, я – расстрига из состояния, в котором и не был.Но я вообще, всё верно, я одиночка, совсем не люблю толпы, и поэтому я расстрига тоже. А ещё я проповедую в одиночку, без священноначалия. И поэтому опять же я расстрига...
А почему на предмет одиночества в езде на байке спрашивал, так сейчас, очевидно, мотоциклы стали неким трендом, подобно горным лыжам, хоккею, а некогда теннису. И президент на мотоцикле ездит, и вице-премьер, и глава Сбербанка, коллега Киселев вот тоже мотоциклист...
- У Киселева нужда. Дима сел на мотоцикл по ряду причин, во-первых, он молодцеват, во-вторых, живет где-то в районе Пушкино, по Ярославке иначе и не добраться. Для него байк – это удобство и молодцеватость.
Для меня это тоже удобство. Например, я ездил на микроавтобусе, на «Каравелле» со скутером внутри. Очень удобно в пробках. Где-нибудь приткнулся, а потом вжик...
Ну, а если мотоциклы – тренд, значит мне нужно что-то менять. Я делаю всегда все против трендов. Я не хочу быть как все, мне это неприятно. Я якобы стилеобразующ, но я не следую за стилем. Я задаю стиль, а когда все следуют за ним, я тут же ухожу.
Доренко хлопает в ладоши и продолжает:
- И вот как все пересядут на мотоциклы, тогда я тут же продам свой. Хочу вот BMW «трешку» на механике...
Когда продадите BMWX1, который мы вместе долбанули...
- А продам, когда мне нормальную цену дадут за него, мне в трейд-ине, в том же салоне где покупал, полцены предложили, после того как я год отъездил, не два, не три, а год. Нет, сказал я, братцы, умру, но буду продолжать на нём ездить. Я ж хохол в конце концов, я не могу деньги терять...
Ну, Вы в Крыму, кажется, родились...
- Ну, да, одно другому не мешает, я родился в Крыму, но в украинской семье, мои родители украинцы, я украинец. Я точно понимаю, что я другой, мой отец русский летчик, служил в русских гарнизонах.
Раз сами этот тонкий вопрос затронули... А чем отличны русские от украинцев в принципе? Чем вот вы отличаете себя от русских?
- Я жил с отцом в гарнизонах в Сибири и на Дальнем Востоке, а мы ездили на Украину к родственникам, и я всегда чувствовал огромную разницу...
Между «северянами» и «южанами» разница огромная. А вот между южными русскими в Ростове где-нибудь и восточными украинцами в Луганске – абсолютно никакой разницы...
Поэтому да, правильнее, наверное, себя «южанином» назвать.
А, кстати, как Вам как украинцу и как крымчанину одновременно возвращение Крыма России?
- Мне? Приятно...Принадлежность Крыма к Украине мне всегда казалась забавным курьезом, чем-то странным, неорганичным, неестественным.
Даже в моем детстве в моей украинской семье никто не мог понять, с какой стати Крым украинский. Я ребенком отца спрашивал: что за хрень такая. Отец не мог и сам этого понять..
Внимание, в моей украинской семье, украинские родители не могли понять, почему Крым украинский. Они говорили: может это из-за удобства, из-за логистики...
То есть все были в растерянности, и никто не мог понять, почему так обстояло.
А сейчас из родственников остался кто, есть у кого поинтересоваться из первых рук, каково оно, в России-то?
- Нет, из родственников никого. А узнать из первых рук, так я оттуда совсем недавно вернулся, была возможность своими глазами на все взглянуть...
И что скажу, это сразу бросается в глаза, это совершенно точно: за последние 23 года из администрации там никто палец о палец не ударил...
Что-то мы о мотоциклах, о геополитике. А о самом главном-то: о радио. С РСН Вы сами ушли?
- Я ушел сам, потому что изменились условия работы. На РСН я был назначен 8 сентября 2008 года при одних параметрах. А потом они резко изменились, и это меня не устраивало.
«Говорит Москва» – это потому, что Вы ушли с РСН, или Вы ушли с РСН потому, что «Говорит Москва»?
- «Говорит Москва» - потому что я ушел с РСН. Так бы я работал на РСН и дальше. До того у меня абсолютно никаких мыслей не было о смене места. Я надеялся доработать как...
Доренко даже как-то преобразился лицом когда заговорил о нем, даже нельзя понять было, что это - столь едкая ирония или реальное восхищение:
- Для нас всегда примером неутомимой работы был Познер. Вот Познеру 80, а он работает еще? Работает ведь? А то я телевизор не смотрю...Работает. ..
Интервьюер отвечал неуверенно, он тоже не смотрит ТВ, но невольно подслушивавшие наш разговор молодые коллеги из радиостанции подтвердили нестройным хором, что дескать да, работает. А Доренко продолжал рассуждать о Познере:
- Ну, вот почему Познер работает в 80 лет, а почему я не могу поработать хотя бы до 70, черт побери? Тем более, что голос только крепчает, я заметил. Голос и волосы из носа крепчают – остальное все слабеет...
Ну, а надолго ли вы планируете задержаться в «Говорит Москва»? Надолго закладываетесь?
- Не знаю, я привык, что меня выгоняют раз в год. Должен сказать, что на радио ситуация изменилась и меня стали выгонять раз в пять лет. Если так, то можно рассчитывать, что меня выгонят в 2019 году. Посмотрим. На самом деле меня это не парит.
Но впервые в жизни именно на РСН я пытался работать не на себя, а создать некую школу. А школа требует бережного отношения. Когда ты создаешь школу, ты понимаешь, что должен печься о своем монастыре и его нужно как-то охранять.
А для сохранения чего бы то ни было приходится идти на компромиссы. А могу ли я идти на эти компромиссы – вот какой для меня был вопрос. Вот ради сохранения школы мне надо было идти на все компромиссы? И есть ли границы у этих компромиссов? Одни сплошные вопросы...
В итоге школа существует и без меня. РСН полгода работал как нефиг делать, не замечая моего отсутствия. Мы все ушли, а РСН продолжает работать в рамках школы...
Но уже конечно не так, - усмехается, коллеги вторят, - уже сбиваются...
Моя школа довольно простая, она состоит не из множества параметров. Например, школа Венедиктова, великого радиодеятеля, намного более многогранна потому, что у него есть тяга к разным жанрам. Моя же школа более монохромна. Для меня эфир – интернет-форум.
Сейчас связь со школой РСН разорвана?
- Остались люди, которые пытаются передать мою школу другим новым людям. Я с ними не общаюсь, назвал их собственными творческими бастардами, то есть я их не признаю и знать не желаю. Но тем не менее, я понимаю и признаю, что они работают в той школе, которую им преподал я...
А с собой с РСН много людей увели?
- Никого не взял.
Они все пришли, человек 40-45, ну, а было там около 60-ти, чтобы Вы понимали...
Тут Сергей Леонидович как-то призадумался и тут же озарился:
- Да, никого я с собой не брал, я тут не причем, это всё Марат, - Доренко кивает на своего зама, Марата Березова:
- Это важно, что он пришел сюда. Если бы он остался там, хрен бы со мной ушли 45 человек. Марат, это Вам понятно?, - обратился Доренко к заместителю, который ответил, что лучше промолчит...
- Правильное решение, - продолжал Доренко, - я уже старый, за мной идти перспективно, меня можно скоро сменить...В конце 90-х я планировал уйти на пенсию в 45 лет. Хотел поселиться на яхте где-то между Кейптауном и Сиднеем на юге Индийского океана. А получается, что все время нужно новых детей отдавать в школу. Получается, что теперь, только когда Вера закончит школу, университет… то есть лет через 20, у меня появляется шанс оказаться между Кейптауном и Сиднеем. Я привяжу к ноге железный ящик с виски и на дно брошусь...
Эффектно... что ж еще после такого-то спросить... полномочия у вас здесь диктаторские?
- Нет. Ни в коем случае.
У меня и без того есть некая способность спорить и убеждать. Есть некая способность показывать, как надо делать, потому что я сам в эфире...
Прочему про диктат спрашивал – оно просто немудрено. Я заметил, что в редакции станции одна молодежь. Это специально задумано, или само собой так получилось?
- В редакции молодежь потому, что мы все – молодые ребята, мы боимся стариков. Например, если я разговариваю с людьми старше 40, то мне хочется говорить им на Вы, и я боюсь, что мне устроят выволочку или начнут ругать...