Дзен
Телеграм
«Трудно быть Богом»
Россия, реж. Алексей Герман, в ролях: Леонид Ярмольник, Юрий Цурило, Наталья Мотева, Александр Чутко, Евгений Герчаков, Зураб Кипшидзе, Пётр Меркурьев.
Счастливые люди, кто всё понял в этом фильме с первого раза. Кто вообще хоть что-то в нём понял.
Мне вот понадобилось посмотреть его дважды, чтобы только-только начать понимать, что там происходит. И подозреваю, что без третьего похода в кино не обойтись.
И дело тут не в том, читал ты братьев Стругацких или нет. Фильм и роман - это вообще, по словам соавтора сценария Светланы Кармалиты, «два параллельных художественных произведения», которые, как известно из определения параллельных прямых, могут совпадать, но вовсе не обязаны пересекаться. Тем более в данном случае. Когда Герман, согласно его фирменному выражению, «затоптал сюжет» настолько, что даже те, кто знает, кто такой этот Румата и что он делает в Арканаре, будут слегка… ну, обескуражены, что ли.
«Я думала, мягко говоря, что будет повеселее», - сказала одна зрительница после показа. Не думайте так. Даже и не мечтайте. «Трудно быть Богом» - это три часа необыкновенно сложно вытканного полотна, которое подвластно не столько разуму, сколько ощущениям. Это не то кино, к которому все привыкли. Это сон, морок. В который проваливаешься – и из которого потом пытаешься выбраться.
Кадр из фильма «Трудно быть Богом»
«Как не со мной», - говорит здесь сам Румата, словно подтверждая, что и сам не чувствует себя до конца проснувшимся. Он и правда не выспался. Фильм начинается с того, как он открывает глаза, недовольный снующими за стенкой рабами. Фильм заканчивается тем, что Румата гонит всех прочь, желая только одного – побыстрее заснуть. Не в счёт пролог и эпилог. Да и по ходу тех двух дней, что охватывает повествование, герою всё-таки удаётся несколько раз опрокинуться куда-то в темноту – то ли отрава подействовала, то ли вино, то ли по голове сильно огрели. Но спит он именно что урывками – и потому жаждет сна как приметы спокойной жизни. Каковая тут попросту невозможна.
Логика кошмарного сна покрывает собой всё. Такое ведь снится: ты куда-то идёшь, или бежишь, или убегаешь. Возможно, что даже с потаённой надеждой, что обязательно проснёшься, когда станет совсем уж страшно. Причём во сне ведь всё кажется предельно чётким. Все детали, все разговоры. Ты можешь даже понимать, что это сон – и внутри этого сна поражаться самому себе: ну надо же, чего учудил! В жизнь бы такого не придумал – а тут!.. Но беда в том, что утром сон вмиг испаряется. Его очертания становятся зыбкими, и связному пересказу, зачастую, он никак более не подлежит…
Так и эти три часа, что идёт «Трудно быть Богом». Только там ты словно проникаешь в чужой сон. В сон Руматы Эсторского. Во фрагмент его сна протяжённостью в двое суток. Который одним покажется полным смыслов, другим – полной бессмыслицей. В зависимости, наверное, от того, кто к каким снам – или фильмам – привык.
Кадр из фильма «Трудно быть Богом»
Когда в далёком 1999-м вышла предыдущая работа Германа «Хрусталёв, машину!», все тоже говорили: «Какой сложный фильм! Ничего не понятно!». Хотя сегодня всем ясно, что это очень даже понятая картина. Не простая, нет, но понятная. Со своим вполне чётко проложенным путём из точки «А» в точку «Я». Или от нуля к бесконечности.
Но так кажется только сейчас. Да и то при определённом наклоне головы. Хотя фильм – тот же самый. Что же произошло? А это просто года пролетели. Давние ощущения отстоялись и впечатления обрели чёткость. Мы выспались и прозрели.
То же самое произойдёт и с «Трудно быть Богом». Не для того же Герман его так долго снимал, чтобы все вмиг его «раскусили». Нужно время. Которого теперь у фильма будет предостаточно. Ведь очевидно: всё уйдёт, всё перемелется – а он останется. Потому что не похож ни на что. Потому что штучен.
«А что будет со мной?» - спрашивает у Руматы один из местных накануне финальной битвы. «А ты останешься в песнях» - «Всего-то?» - «А это не так уж и мало, поверь».
Кадр из фильма «Трудно быть Богом»
Избранные места из ответов сыгравшего роль дона Руматы Леонида Ярмольника на вопросы журналистов:
«Я могу вам сказать, кого я играл – я играл Германа. И я вам говорю это абсолютно точно. Я играл его отношение к жизни, к обстоятельствам, к людям. Я играл его способность и желание что-либо понять, в чём-либо разобраться и что-либо предпринять».
«Если вы хотите понять, понимаете ли вы вообще что-нибудь, то постарайтесь посмотреть кино и понять, почему столько лет Алексей Юрьевич посвятил, чтобы сделать это кино. Я вообще считаю, что это Библия от Германа. Скажите, пожалуйста, многие из вас читали Библию? Вы её что, читали взахлёб? Быстро?.. Это большой труд. Читать хорошую книгу и смотреть хорошее кино – это труд. Конечно, это кино совсем не такое, которым кормят сегодня зрителей практически ежедневно, за редким исключением. В год бывает одно-два исключения, когда идёт фильм, который требует нервных затрат, сопереживания, включения мозгов. Конечно, это другое кино».
Кадр из фильма «Трудно быть Богом»
«Я думаю, что у этого фильма нет никаких возрастных ограничений. Это зависит не от возраста - можно это кино смотреть или нет. Кто-то, наверное, это кино может смотреть и в 17 лет. Если он вырос в правильной среде, читал правильные книжки и немножко знает историю своей семьи, историю страны, мировую историю. И знает те вопросы, которые чаще всего задают художники».
«В этом фильме, по-моему, собрано то, что мы делали вчера (во всяком случае, те люди, которых что-то волновало и которые хотели что-то изменить), что мы делаем сегодня и что нам нужно делать завтра. {…} Если бы я взял на себя смелость и функции Руматы, то мне есть, что делать сегодня. Есть, кому уши отрезать. {…} Это то, как повлияло на меня кино: я решил, что должен всё-таки попробовать сделать что-то и в этой жизни, в нашей, в реальной».
