© Эдвард Чесноков

В 19:45, огибая толпу, подходим к служебному входу. Улыбаемся бритоголовым охранникам (у одного татуировка в виде штрих-кода на бритом затылке, который отличал наёмного убийцу из игры Hitman). Антон появляется спустя четверть часа. И говорит, что мы можем послушать только три песни. И не в полном составе — только фотограф и оператор (рядом с нами стояли коллеги с известного музыкального телеканала). Я смотрю на девушку-журналиста. Она на меня. Пытаемся объяснить, что нам хочется прочувствовать атмосферу концерта. Мы же будем о нём делать репортажи. Наконец пиар-менеджер милостиво разрешает пройти не только фотографу и оператору, но и нам, корреспондентам.

© Эдвард Чесноков

В 20:00 мы вслед за Антоном подходим к сцене. Он безапелляционно заявляет, что Шнур и Ко давать интервью не будут — спасибо, мол, что мы вас вообще пустили. Вручает нам ярко-оранжевые браслеты и предупреждает, что будет следить за нами. Входим в зал. Толпа неистовствует. Группировка в сборе на большой сцене. Шнур истошно орёт в микрофон. По правую руку от него приплясывает новая солистка в чёрном комбинезоне. Нас, будто заключенных, ведут в загончик между сценой и танцплощадкой. Антон постоянно подталкивает меня и журналистку с федерального телеканала — ну как убежим и останемся насовсем, ведь это принесёт фирме «Еврошоу» и Шнуру невосполнимый убыток! Потом, словно надзиратель, следит за нашей работой — не приведи Господь, снимем ленинградцев с невыигрышного ракурса.

Оператор ловит выкрутасы «Ленинграда», фотограф наводит объектив то на разгоряченных артистов, то на толпу, рвущую ограждения. Спустя две с половиной песни Антон действительно смотрит на меня суровым взглядом и жестом показывает: время истекло. На выходе он тщательно рвёт наши браслеты-пропуска: даже не думайте вернуться через другой вход, "жалкие журнализды"...

© Эдвард Чесноков

Вот такой концерт, состоявший из двух с половиной песен. Сделать стенд-ап со зрителями? Снять общий план из зала, как 2 тысячи человек рукоплещут Серёге? Не, не слышал. В общем, мы с коллегами даже не поняли, что это было: неумение работать с прессой? Почему человек по имени Антон, который работает в пиар-службе «Еврошоу», решил, что мы должны слушать именно столько песен — целых три, а не всего одну, например? Интересно, сам-то Шнур в курсе, как обращаются с прессой его промоутеры?

А уж вечером на наших диссидентских кухнях мы, конечно, посоветуем коллегам-журналистам не освещать концерты «Ленинграда»: ни снять нормально не дадут, ни сфотографировать.