Дзен
Телеграм
Солидный тучный господин в костюме-тройке на английский манер, украдкой оглядевшись по сторонам, запрыгнул в красный вагон первого класса. Паровоз уходил на запад: подальше от Первопрестольной, где вскоре должна была пролиться кровь Императорской Фамилии…
*******************************************************************************************************************
Кровавую страницу истории русского террора, пожалуй, открыла «Народная воля». Если кратко, народовольцы хотели свободы и конституции. Народоволец Игнатий Гриневицкий бросил роковую бомбу в карету царя-освободителя Александра II в тот самый день 1 (13) марта 1881 года, когда монарх собирался одобрить конституционный проект Лорис-Меликова, предусматривавший первые шаги к ограничению самодержавия.
Но настоящий шквал террора потряс Империю в самом начале XX века. Интеллигенция в то время сильно увлеклась идеями освобождения народов и порицала любые карательные действия властей. «Свободу народам!», — кричали они. Жандармов (политическую полицию) «приличные люди» на порог не пускали.
Между тем власть действовала, по тем временам, сравнительно мягко. Будущего батьку Махно, к примеру, помиловали, в самом прямом смысле вынув из петли. Он же до этого участвовал в «экспроприациях», покушался на жизнь двух сотрудников полиции и был приговорен к смертной казни за убийство чиновника военной управы. Выжил.
*************************************************************************************************************
Год 1905-й. Россия ведет войну на востоке с Японией. А в главных городах Российской Империи — Петербурге, Москве и Киеве — процветает анархо-коммунистический террор.
«…каждый день газеты по всей Российской Империи печатали сообщения о десятках покушений на отдельных людей, бомбометаний, о грабежах по политическим мотивам (радикалы называли их „экспроприации“ или просто „эксы“), вооруженных нападениях, похищениях, случаях вымогательства и шантажа в партийных интересах, а также политической вендетты», — пишет один самых авторитетных исследователей русского террора конца XIX — начала XX века Анна Гейфман в книге «Революционный террор в России, 1894−1917».
Но вернемся к нашему «главному герою», тому самому солидному мужчине, что вовремя уехал. Евно Азеф. Он же «Толстый», он же «Иван Николаевич», он же «Валентин Кузьмич», он же «Раскин». Глава Боевой организации Партии социалистов-революционеров, по совместительству агент Охранки.
Личность, кто бы что ни говорил, выдающаяся. Он сдавал главарей террористов жандармам и помогал революционерам «убирать» своих же непосредственных начальников.
Азеф координировал убийство министра внутренних дел и шефа корпуса жандармов Вячеслава Плеве. По революционной традиции, под карету чиновника была брошена бомба. Исполнителем стал питерский студент-революционер Егор Сазонов.
Примечательно, что Сазонов успел мемуары оставить. А Евно Азеф, собрав в Швейцарии костяк Боевой организации Партии социалистов-революционеров, обвинил в трусости и изгнал из партии тех, кто, по его мнению, мог метнуть бомбу раньше Сазонова: всего на Плеве покушались в тот день 15 (28) июля 1904 года пятеро «бомбистов».
Боевая организация партии социалистов-революционеров совершила сравнительно мало убийств. Но все они были точечными и громкими. Главной целью, понятное дело, был император Николай II. Но «тренировались» они на других — хотели дорасти.
Остановимся на убийстве московского генерал-губернатора Великого князя Сергея Александровича. Его карету 4 февраля 1905 года у Никольской башни московского Кремля подорвал поэт Иван Каляев, бросив под колеса «адскую машину».
К его чести надо сказать, что он мог совершить теракт двумя днями ранее, но не стал этого делать. В тот день Великий князь выезжал с женой и малолетними племянниками. Когда же пришло время, при метании «адской машины» погиб и сам Каляев.
«В ту же минуту Дора (Дора Бриллиант — участница Боевой организации Социалистов-революционеров, — прим. ред.), наклонилась ко мне и, не в силах более удерживать слезы, зарыдала. Все ее тело сотрясали глухие рыдания. Я старался ее успокоить, но она плакала еще громче и повторяла:
— Это мы его убили… Я его убила… Я…
— Кого? — переспросил я, думая, что она говорит о Каляеве.
— Великого князя, — пишет лидер Боевой организации социалистов-революционеров Борис Савинков в книге «Воспоминания террориста».
Это и многие другие громкие убийства, как, например, петербургского градоначальника фон дер Лауница и главного военного прокурора Павлова, курировал «Толстый».
Фактически Азеф методично уничтожал собственное начальство, у которого находился на содержании. Зачем? Чтобы создать себе в среде террористов репутацию, которая не позволит заподозрить его в сотрудничестве с Охранкой.
При этом свои казенные облигации он отрабатывал, сдавая главарей революционного террора, в том числе весь первый состав Центрального комитета Партии социалистов-революционеров и некоторых эсеров-боевиков: Слетова, Ломова, Веденляпина, Якимову, Конноплянникову и других.
Остается лишь гадать, насколько серьезны были намерения Азефа на момент разоблачения. В 1908 году уже опытные террористы-эсеры задумали убить царя Николая II. Однако же публицист Владимир Бурцев представил на революционный суд неопровержимые доказательства, которые изобличали Азефа как провокатора.
Разоблачение Азефа нанесло тяжелый моральный удар партии в частности и революционному террору в целом: оно показало, что во главе боевой организации много лет стоял провокатор, пишет в своих воспоминаниях Савинков.
Азеф явился на «суд революционной чести», объяснился, договорился о следующей встрече и исчез.
********************************************************************************************************
История «Толстого» всплыла во время Первой мировой войны, в 1915 году, когда он был арестован в Берлине как террорист.
Два года он доказывал, что был жандармом, выйдя из тюрьмы только в 1917 году.
Азеф любил женщин, модные костюмы, вино и гулять на широкую ногу. Он получал деньги от революционеров и правительства, но в итоге остался ни с чем и в 1918 году умер от почечной недостаточности. Похоронен он был на одном из кладбищ Берлина в безымянной могиле под номером 446.
