Москвичка Елена Крылова попала в Таиланде в серьезную аварию. Восемь месяцев она провела на больничной койке — сначала в Паттайе, потом в Москве. Как оказалось, палаты для лежачих больных в этих странах оборудованы совершенно по-разному.

«Как это нет шторки?!»

В Москве 29-летнюю пациентку положили в больницу № 81. Первое, что ее шокировало после тайской клиники, — металлические утки без крышки.

Удивительно, что встречаются такие судна без крышек. Если палата состоит полностью из лежачих больных и в ней пять человек — легко представить, что эти „ароматы“ могут стоять почти круглосуточно. Санитары, к сожалению, не могут постоянно ухаживать за больными, рассказала она «Ридусу».

Во-вторых, возле каждой койки должны быть шторки. «Это же очень комфортно! Тебя моют, бреют перед операцией, делают клизмы, в конце концов. В Таиланде просто подходили нянечки, закрывали шторки, делали все что надо, потом открывали. А когда я уже оказалась в России, для меня это был такой шок — как это нет шторки? Мне было настолько стыдно, для меня это была такая трагедия. Это реально унизительно. Настолько унизительно, что ты себя в этот момент не чувствуешь человеком», — призналась пациентка.

© visualhunt.com

Третий момент — не во всех палатах есть розетки возле кровати.

«Мир лежачего пациента ограничен. Ты не можешь встать, куда-то пойти зарядить телефон. Когда тебе совсем плохо, тебе надо убить время. Кто-то смотрит телевизор, если он существует в комнате, кто-то сидит в интернете, кто-то звонит. Телефон очень быстро садится, и ты уже ничего не можешь сделать».

«Мы кричали хором, впятером»

Четвертая и, пожалуй, самая серьезная проблема. В палате московской больницы не оказалось кнопки вызова медработника. Пост медсестры находился далеко, и в экстренных случаях пятеро пациентов пытались позвать кого-нибудь хором. Но их все равно не слышали.

«Докричаться до медсестры было нереально. Однажды ночью сработала пожарная сигнализация. А у нас пять человек, и все лежачие. Сначала мы кричали: „Что делать? Медсестра, медсестра!“ Одна женщина у нас с большим трудом могла ходить — дошла до двери, сказала, мол, никто из палат не выходит, наверно все нормально, давайте спать. Но я так и не уснула. Понимаете, в отделении всего два дежурных врача, а нас много. Как они будут нас всех вытаскивать? Можно и угарным газом задохнуться», — поделилась девушка.

Выяснилось, что в ту ночь в больнице действительно был пожар. Один из пациентов случайно поджег бинты у себя на ноге — видимо, курил в постели. Огонь перекинулся на кровать, его быстро потушили. Но мужчину пришлось перевести из травматологии в ожоговое отделение.

Не знаю, почему медсестры к нам не пришли, — скорее всего, были заняты тем пациентом и думали, что мы спим. Тем более у нас сил не было, мы не могли кричать, как обычные люди. Мы кричали впятером, хором, но все равно нас не слышали, вспоминает Елена.

Позже ее перевели в Центральный институт травматологии и ортопедии имени Приорова (ЦИТО), и там была совершенно другая ситуация.

«Там как раз были и нормальные утки, и кнопки, и розетки. Только шторки не было. Там меня буквально собрали по кусочкам, сделали сложную операцию. Но я спрашивала у пациентов, как дела обстоят в других больницах. Они говорили, что в других больницах ничего этого нет, только в ЦИТО более-менее все хорошо», — объяснила Крылова.

Елена Крылова© личный архив

Сейчас Елена понемногу восстанавливается, может ходить на костылях. Сломанное бедро плохо срастается, на ноге стоит аппарат Илизарова, его обещают снять в марте.

«Вы знаете, когда человек уходит из больницы, он хочет побыстрее все забыть, не вспоминать эти ужасные моменты, но мне кажется, эти проблемы все-таки нужно решить. Еще я знаю, что эта кровать никогда не бывает пустой, что там всегда есть пациент, и он сейчас проходит через все это», — заключила собеседница «Ридуса».

Пациентка создала петицию с просьбой переоборудовать палаты для лежачих больных. На данный момент ее подписали более 53 тысяч человек.