Хотя «вспомнить» — глагол, не имеющий к Евгению Леонову никакого отношения. Его просто не забывали. Его невозможно забыть. Потому что едва ли не каждый день приносит с ним очередную встречу. Его лучшие комедии — постоянно на телеэкране, избранные драмы с его участием всегда украшают эфир торжественных праздников. Его Винни-Пух — вообще у нас в подкорке, это то, с чем мы выросли и что уже никогда не отпустит. «Это „ж-ж-ж“ — неспроста!»

Попадая иногда на фильмы с Леоновым молодым, скажем, тридцатилетним, удивляешься: вроде он — да не он. Настоящая слава пришла к нему позже — и в нашей памяти он остался полноватым лысеющим добрячком средних лет, с характерными, вмиг узнаваемыми интонациями. Которые придавали блеска любому тексту, им произносимому. Но и работать артист старался с текстами высшей пробы.

Кадр из фильма «Белорусский вокзал» (1970), в роли Ивана Приходько.

Вообще, по части «цитатности» Леонову нет равных. Ну, может и есть, но совершенно точно, что он — в первой пятёрке. Достаточно повторить самое популярное: «Пасть порву, моргалы выколю!», «Хорошо сидим», «Ку!» Но можно и более острое, что тоже в ходу: «Это не народ? Это хуже народа! Это лучшие люди города!»

Кадр из фильма «Джентельмены удачи» (1971), в роли заведующего детсадом Трошкина.

Эти — и многие другие — фразы можно повторять бесконечно, но именно так их повторить невозможно. Уникальность Леонова особенно заметна на примере его, пожалуй, лучшей роли, главной роли его жизни. Над телекартиной «Старший сын» актёр работал ровно сорок лет назад; в её основе лежит театральная пьеса, которая и сейчас активно ставится на сценах страны. Но каждый, кто берётся сыграть Сарафанова, неминуемо обречён на сравнение. И не столь важно, насколько успешен будет в своём прочтении другой исполнитель: Леонова, так трогательно воплотившего героя этого произведения, наверняка выберут едва ли не все. Это Гамлетов может быть много, Сарафанов есть только один.

Кадр из фильма «Старший сын» (1975), в роли Сарафанова.

Размышляя над образом, Леонов писал своему сыну Андрею (эти письма опубликованы):

Первое, что все видят и утверждают, — наивный человек Сарафанов. А мне, ты понимаешь, кажется, не в наивности дело. Чистота его представлений не допускает возможности шутить над отцовством, любовью. Я ведь тоже так считаю. Поэтому, когда возникают такие категории, он безоружен, мелочи для него неразличимы. И понимаешь, моя задача сделать так, чтобы и другие «воспарили», духом воспарили над собой, то есть поняли бы Сарафанова, и он бы не казался больше им жалким, а напротив — могучим в своем умении всех любить.

Кадр из фильма «Обыкновенное чудо» (1978), в роли Короля.

В кино Евгений Леонов занял нишу, в которую способны поместиться немногие: идеального соседа. Это слишком общее определение, но ведь верное, разве нет? Он никогда не изображал умника, зато ему замечательно удавались простаки — наивные мечтатели, сердечные жизнелюбы. Даже редкие «отрицательные» роли актёр подавал так, что становилось ясно: этот злодей — только с виду злодей, на самом же деле — нежнейшая душа, человек тонкой душевной организации. Такой не обидит, такой сам от пустяшной обиды расплачется. Тем более никогда не хочется обижать самых любимых персонажей Леонова. Ведь они, почти каждый — ну золотые ведь люди!..

Кадр из фильма «Кин-дза-дза» (1986), в роли чатланина Уэф.

При всём богатстве российской актёрской школы — в этом отношении мы и правда народ очень, очень богатый! — таких артистов, как Евгений Леонов, у нас наперечёт. И он по-прежнему всеми любим, вот что главное.

Кадр из фильма «Полосатый рейс» (1961), в роли Шулейкина.