По одной схеме

За один только июль месяц в странах Европы произошло четыре теракта, в результате которых погибло более 100 человек и несколько сот оказались раненными.

С начала года не прошло и месяца без новостей о терактах во Франции или Германии. Твиттер-ленты еженедельно заполняются сообщениями-соболезнованиями, а правые группы и политические партии на фоне происходящего выходят к трибуне. 

И, хотя половина из совершаемых на территории ЕС преступлений не квалифицируются властями как теракт, всех виновных объединяет одно — они мусульмане. Ну, а в подавляющем большинстве случаев они оказываются мигрантами или детьми мигрантов из стран Ближнего Востока.

22 июля в крупнейшем торговом центре Баварии 18-летний иранец открыл стрельбу, убив 9 человек.

Власти не признали случившееся террористическом актом, назвав это просто «актом безумия». Немецкие СМИ подхватили фразу и не переставали повторять, избегая упоминания свидетельств очевидцев, которые рассказывали, что нападавший выкрикивал «Слава Аллаху!».

Газеты и радио так же упустили одну важную деталь — тот факт, что виновник трагедии родился и вырос в Мюнхене в семьей мигрантов.

Как узнать, был убийца неуравновешенным подростком или все же террористом, открывшим стрельбу из политических или религиозных убеждений?

Неделей ранее 17-летний афганец — так же в Баварии — напал на людей в поезде, серьезно ранив несколько человек.

По-началу этот случай не квалифицировался как террористический акт, но после того, как Исламское Государство (организация, запрещенная на территории РФ — прим. «Ридус») выложило в сеть видео, на котором подросток заявлял о верности «халифату» — нападение было признано актом терроризма.

Тенденция появления в Европе «террористов-одиночек» все чаще приводит к вопросу о процессе культурной интеграции мигрантов-мусульман в европейское сообщество.

И к вопросу о том, можно ли проследить грань между исламом и исламизмом.

Основанная в 2014 году партия «Альтернатива для Германии» может показаться скромной силой в общем рейтинге, но за два года эта партия успела забрать себе 7 мест в в федеральном парламенте и более 100 -в региональных парламентах Германии, став серьезной «занозой» для правящей партии и Ангелы Меркель.

В Италии приток мигрантов из Северной Африки создал серьезную нагрузку на итальянскую инфраструктуру и возродил «Северною лигу». Некоторые из политиков партии позволили себе ксенофобские высказывания по поводу мигрантов.

В Финляндии на парламентских выборах в 2015 году национал-популистская партия «Истинные финны» заняла второе место, и ее лидер Тимо Сойни стал министром иностранных дел.

Финляндия — чуть ли не единственная страна в Европе (если не брать в расчет страны Прибалтики), в которой праворадикальный элемент поддерживается на государственном уровне. Местная группировка «Солдаты Одина» регулярно устраивает патрули и марши, распространяя влияние за пределы собственной страны.

Интересно отметить, что по утверждению лидеров движения, они «против мигрантов — но за русских».

Голландский политик Герт Вилдерс, заявивший однажды, что выгнал бы Мухаммеда из страны, если бы тот жил в наше время, давно стал одним из самых узнаваемых националистических политиков Европы. Его «Партия свободы» пробилась на вершину национальных соцопросов.

И популярность формально признанных политических партий не полностью говорит о масштабе националистического сентимента в Европе.

Основанное в 2014 году в Германии ультранационалистическое движение ПЕГИДА сегодня собирает многотысячные марши по всей Европе.

А особо приверженные идеологии этого движения организуют патрули для отлова мигрантов — точно как «Солдаты Одина».

Так при чем здесь ислам?

Рост национализма в Европе лучше любых доводов доказывает провал миграционной политики европейских лидеров. Пока Amnesty international говорит о том, что закрытие границ ставит под угрозу «жизнь и безопасность мигрантов», правые говорят, что как раз такие открытые границы ставят под угрозу жизнь самих европейцев.

Европейские «правые» вполне легко обосновывают проведение анти иммигрантских «патрулей» и массовых маршей острой необходимостью защиты «коренных европейцев», особенно, женщин.

Вопрос религии и границы между исламизмом и исламом останется открытым. Очевидно, что простые европейцы все меньше видят разницу.