«Фойе Бара» - символ Парижа. Фоторепортаж

Общество Происшествия

29 27 480

06 февраля 2012 Василий Максимов

Дзен

Телеграм

Фойе Бара. © Василий Максимов/Ridus.ru

Если спросить среднестатистического жителя России, Германии или Японии, что для него является символом Парижа, то, несомненно, в список лидеров войдут Эйфелева башня, Нотр-Дам и Лувр. А вот если аналогичный вопрос задать жителю Мали, то, скорее всего, ответ будет неожиданным – «Фойе Бара». При этом бесполезно пытаться выяснить у коренных парижан подробности об этой достопримечательности – оказывается, никто никогда не слышал подобного названия.

На самом деле, Foyer Bara (с ударением на последний слог) – вовсе не памятник архитектуры или исторический монумент. Это одно из крупнейших во Франции общежитий трудовых иммигрантов. Свое название оно получило от одноименного переулка в Парижском пригороде Монтрёй, где в обшарпанном здании бывшей фабрики живут в условиях чудовищной тесноты и скученности около тысячи чернокожих выходцев из Мали. Но, несмотря ни на что, для них это неприглядное место – ворота в землю обетованную, из Африки в Европу.

Фойе Бара. © Василий Максимов/Ridus.ru

Договориться о съемке в этом месте было чрезвычайно трудно. Местные обитатели вовсе не жаждут привлекать к себе внимание прессы, что, впрочем, неудивительно – как минимум треть из них являются нелегалами, попавшими во Францию различными путями. Таких людей здесь называют “sans-papiers” – люди без документов. Но благодаря помощи Клода Резника, сотрудника мэрии Монтрёя, удалось выйти на одного из лидеров малийской общины и уговорить его позволить сделать несколько кадров. Правда, ограничений было много: можно было снимать лишь на один объектив и лишь общие виды со строго определенной точки и в строго определенном направлении. Но все равно, я был первым иностранным журналистом, появившимся здесь с фотокамерой – до этого лишь однажды здесь были представители французских СМИ.

Фойе Бара. © Василий Максимов/Ridus.ru

Здание общежития представляет собой довольно большое, но невысокое строение с обширным внутренним двором. В этом дворе жизнь бьет ключом – настоящая Африка, каким-то чудом перенесенная на тысячи километров. У самых ворот идет активная торговля – местные обитатели продают друг другу и нечастым посетителям извне всякий ширпотреб по 1 евро, поддельные сигареты, дешевые продукты. В самом дворе стоит чад от множества жаровен, на которых поджариваются кукурузные початки. Снимать здесь нельзя, но мне удается несколько раз незаметно щелкнуть затвором «от пуза». Мы заходим в одну из дверей, где находятся столовая и кухня. Помещения производят впечатление крайне запущенных и захламленных. В огромных кастрюлях варятся куриные тушки и рис – основной рацион жителей общежития. В соседнем помещении женщины в пестрых одеяниях, страшно пугающиеся при виде фотокамеры, раскладывают по тарелкам солидные порции еды. Клод говорит, что сюда приходят и некоторые горожане – цены весьма приемлемы: полноценный сытный обед обходится в 3 евро – для Парижа это очень дешево. Но, признаться, после визита на кухню я бы не рискнул отведать местной стряпни: нога санинспектора точно не ступала здесь очень давно.

Мы поднимаемся в одну из комнат. В небольшом помещении – несколько двухъярусных коек и склад вещей. Изначально общежитие было рассчитано на 200 человек, но уже сразу после открытия здесь поселилось 400, а сейчас число постоянных обитателей составляет около тысячи, хотя точной цифры не может назвать никто. Общежитие открылось в конце 1960-х гг., и некоторые малийцы живут здесь с момента открытия, так и не сумев подняться по социальной лестнице и получить легальный статус. Здание принадлежит Ассоциации образовательной подготовки в Африке и на Мадагаскаре (AFTAM). Это общественная организация, частично финансируемая государством, которая оказывает помощь иммигрантам с Черного Континента, преимущественно гражданам бывших французских колоний. Сразу после прихода к власти Саркози полиция и жандармерия провели здесь рейд по выявлению нелегалов – несколько человек в итоге были задержаны. Но африканцы устроили массовые акции, а поскольку Монтрёй – город левых традиций, их поддержали анархисты и антиглобалисты. В результате у силовиков сдали нервы, и они выпустили задержанных. С тех пор полицейские не трогают обитателей улицы Бара, тем более, что они пользуются поддержкой городской мэрии, большинство в которой принадлежит представителям партии «Зеленых».

В коридоре вдоль стен расставлены раскладушки: ночью здесь спят те, кому не хватило места в комнатах. Здание буквально трещит по швам. Клод говорит, что планы реконструкции существуют уже много лет, но до сих пор остаются лишь на бумаге: просто невозможно куда-либо переселить такую огромную массы людей. «А представь себе, если случится пожар?» - говорит он. Мне сразу вспоминается несколько случаев в Москве, когда подобное случалось в значительно меньших общежитиях мигрантов – каждый раз было много жертв.

В здании есть еще и мастерские по пошиву одежды, я прошу разрешения поснимать там, но получаю категорический отказ. На самом деле, это очень обидно: видеть красивые кадры – а здесь почти все невероятно фотогенично – и не иметь возможности снимать. Но все равно, даже просто побывать там, где практически не ступала нога журнала – это уже большая удача, и я искренне благодарен Клоду и нашему проводнику, одному из лидеров местной общины, малийцу Мусе – они позволили мне взглянуть другими глазами на проблему иммиграции, которая является и необходимостью, и головной болью Парижа. Да и не только Парижа – Лондон, Нью-Йорк и Москва постоянно сталкиваются с одними и теми же проблемами. Что мне понравилось во Франции – здесь я увидел людей, готовых помогать мигрантам, что, к сожалению, нельзя сказать о Москве. После визита в Монтрёй я уже по-другому стал смотреть на чернокожих французов – как продавцов дешевого ширпотреба, так и успешных офис-менеджеров – ведь у каждого из них, или же у их родителей, было свое Фойе Бара – ворота из африканской нищеты в достойную европейскую жизнь.