Итак, Франция выбрала себе нового президента. Ожидаемо, им стал Эммануэль Макрон, молодой политик, о котором еще три года назад в стране никто не знал. По большому счету, французы купили кота в мешке. У Макрона нет практически никакого политического опыта. Два года во главе министерства экономики — не в счет. Во Франции политика неотделима от института выборов, а на выборной ниве новоиспеченный президент до сих пор особо не отмечался. Его программа расплывчата. Ясность формулировок Макрон принес в жертву предвыборным очкам, хорошо усвоив, что сегодня во Франции определенностью программы можно только отпугнуть избирателя.

Президент, опирающийся на воздух

У него нет ни крепкой опоры в виде мощной партии, ни прочных позиций среди элиты. Можно сколько угодно рассуждать на тему того, что Макрон — это преемник Олланда и ставленник французской элиты. Французская система так не работает. В ее рамках власть не завещается, не передоверяется и не продается. Случайные люди здесь практически не имеют шансов на продвижение. Поэтому сам факт успеха Макрона — это серьезный симптом болезни. Вопрос «Кто такой месье Макрон?», который в последнее время все чаще задается во Франции, на самом деле является диагнозом всей политической системе страны.

Все это создает вокруг фигуры нового президента фон нервной неопределенности. Причем сам Макрон практически наверняка испытывает те же эмоции. Перед ним сейчас стоит несколько основных задач. Во-первых, ему необходимо понять, как именно он собирается управлять Францией. То, что он предлагает Франции в виде партии нового типа — движение «Вперед!», — по сути, партией не является. Это ассоциация его сторонников без четкой структуры, руководящих органов и программы. Как предвыборная «подтанцовка» — вполне годится. Но идти с этим на штурм твердыни французского парламента — задача достаточно сомнительная.

«Шаг вперед» — откат назад

Если Макрону не удастся сколотить под себя парламентское большинство на июньских выборах в нижнюю палату, то все его лозунги о создании во Франции политики «нового качества» пойдут прахом. В этом случае у него не останется альтернативы заключению соглашения о разделе власти со старыми партиями, которые вновь поделят парламент. Широко разрекламированный «шаг вперед» окажется откатом назад — в эпоху партийных коалиций и закулисных сделок, что для Франции с ее грузом неотложных социально-экономических проблем смерти подобно, а лично для Макрона чревато превращением в аналог английской королевы без реальной власти и с сильно подмоченной репутацией.

Ахиллесова пята

Главная ахиллесова пята нового президента — это экономика. Все то, что он не успел воплотить в жизнь, находясь в «расстрельной» должности министра экономики у Олланда, он, очевидно, попытается реализовать, заняв Елисейский дворец. Речь идет о масштабном сокращении расходных статей бюджета, в общей сложности на 60 миллиардов евро до 2022 года. Никто не скрывает, что резать будут по живому: сокращать социалку, расходы на здравоохранение, реформировать пенсионную систему. Возьмутся и за безработных, которых поставят перед простым выбором: переквалификация с практически принудительным трудоустройством или лишение пособия по безработице.

Реакцию профсоюзов на это уже сейчас можно представить себе во всей полноте. Заверения Макрона в том, что весь негатив в среднесрочной перспективе будет перекрыт масштабными государственными инвестициями в образование и модернизацию публичной сферы, никого не волнуют. Франция давно не живет в среднесрочной перспективе и на реформаторские потуги нового президента, очевидно, снова ответит взрывом социального недовольства. Гнев разъяренных парижан, видимо, будет преследовать Макрона на протяжении всей его президентской пятилетки.

В фарватере Германии и Вашингтона

Внешнеполитическая проблематика во Франции традиционно играет особую роль. Со времен де Голля президент Пятой республики — это олицетворение престижа страны, как выражался сам Генерал — ее величия. Французы чувствительны к вопросам имиджа своей страны на международной арене. Что же предлагает им Макрон? Он, по всей видимости, склонен считать, что большая мировая политика — это вопрос далеко не первой важности для Парижа. Он оперирует понятной ему схемой: базис определяет надстройку, а, следовательно, глобальная экономика определяет сегодня политику, в том числе и внешнюю. Коль скоро это так, то у Франции нет альтернативы дальнейшему встраиванию в европейские институты под флагом Германии как экономического гегемона Старого Света и следованию в фарватере Вашингтона в вопросах безопасности.

России стоит позабыть о Франции

Вопрос о том, какое место в этих раскладах займут отношения с Россией, звучит риторически. Макрон — это далеко не Саркози, который в 2008 году своей челночной дипломатией урегулировал российско-грузинский конфликт. И даже не Олланд, который в феврале 2015-го, явно отдав первую роль Меркель, все же принял участие в запуске Минского процесса урегулирования конфликта на Украине. При нем Франция, видимо, окончательно отойдет в тень, а память об особом статусе франко-российских отношений станет достоянием истории.

Помимо всего этого с повестки дня не исчезает тема миграционного кризиса, проблема сохранения единства Евросоюза и целый ряд других болезненных сюжетов, с которыми придется столкнуться президенту Макрону. Решая их, проявит ли он себя как сильный политик? Этот вопрос отнюдь не риторический. Современная французская политическая система была создана де Голлем именно в расчете на то, что на ее вершине будет находиться сильная политическая фигура. Без нее рушится вся конструкция. Олланд, очевидно, не стал таким лидером и заслужил славу самого непопулярного президента в новейшей истории Франции. Если Макрон не хочет разделить ту же участь, ему придется немало потрудиться.

Александр Вершинин, к. и. н., эксперт Центра изучения кризисного общества. Специально для «Ридуса».