…Он с порога спросил, здравый ли я. То есть не **** (били)?
— У меня по жизни все нормально, — отвечаю. — А ты много русских поубивал? Он насупился.
— Пока не довелось, — говорит.
Тогда милости прошу к нашему шалашу. Поставил чайник, знакомимся. У Ахмада статья «террора» — 205-я. Плюс стандартный к ней набор: оружие, незаконное вооруженное формирование, что-то там еще. Коран, Аль-Ваххаб, мировой халифат.— Как собираетесь победить без ядерных боеголовок?
— На все воля Аллаха…

30 сентября 2011 года предпринимателю Антону Мухачеву (известный многим как Тony Fly) огласили приговор: виновен. Его отправили за решетку по обвинению в экстремизме и мошенничестве на девять лет. Антона не сломило это обстоятельство: даже в тюремных застенках он умудрялся вести довольно активный образ жизни и бороться с судьбой-злодейкой. Об этом он рассказывает в своем дневнике «Тюремные университеты», который снискал славу не только у сидельцев и их конвоиров, но и у обычных читателей.

О своем новом проекте «Голос узников» — сборнике прозы и поэзии современных политзаключенных — и многом другом бывший «политический» Антон Мухачев рассказал «Ридусу».

«Ридус»: У тебя необычная история, ты бывший политзаключенный. Что за обвинение у тебя было, его сняли?

Антон Мухачёв (АМ): Этот вопрос за последние десять лет мне задавали сотню раз: в тюрьмах, на централах, в «столыпинах» и лагерях: «А что это за странная статья 282? А что такое „политический“? Сколько лет?! Ни хрена себе! Ты чё, царя хотел убить, что ли?»

И только первые пару лет я отвечал на эти удивлённые вопросы более-менее подробно. Потом надоело, да и не все адекватно воспринимали ответы. Поэтому в конце концов я просто цитировал абзац из обвинительного заключения: «Мухачёв Антон обвиняется в создании радикальной экстремистской организации, ставящей цель прихода к власти неконституционным путём и создания на территории Российской Федерации государство „Светлая Русь“».

После этой цитаты вопросов у зеков, как правило, не возникало. А на вопросы оперов я старался не отвечать.

© ИТАР-ТАСС/ Артем Коротаев

Обвинение не сняли, оно плавно перетекло в девять лет путешествия в параллельном мире и последующей вынужденной эмиграции из страны.

«Ридус»: Сколько лет ты провел на зоне и где?

АМ: Два года в самой закрытой тюрьме России СИЗО «Лефортово», две недели в СИЗО «Медведково» и далее Ярославль, Поназырево, Киров, Тюмень, Мариинск и Кемерово. В общей сложности девять лет, семь тюрем и централов, два лагеря и семь тысяч «столыпинских» километров.

И всё это время я вёл дневник, писал рассказы и просто наблюдал за окружающей флорой и фауной параллельного мира.

«Ридус»: Ты начал писать, находясь в тюрьме дневник «Тюремные университеты», зачем?

АМ: Через полгода (к сожалению, только через полгода) пребывания в камерах Лефортово я вдруг начал осознавать, что тихо схожу с ума. То, к чему я могу прийти, хорошо было видно по моим сокамерникам, кто провёл в тесной бетонной клетке более двух лет. Я стал записывать свои мысли и окружающую действительность, представляя себя репортёром в длительной командировке. И считал себя таковым до первых часов на свободе. Пожалуй, это один из немногих приёмов, что помогли мне остаться человеком.

С годами этих записей стало очень много. Куда как сложнее оказалось приводить их в читабельный и логический вид. Мне иногда кажется, что я разбираю то ли донесения с фронта, то ли записки из сумасшедшего дома.

«Ридус»: Ты находился с обычными преступниками или с политзаключенными?

АМ: Думаю, 90% лефортовских арестантов можно смело причислять к политическим узникам. И совсем не из-за их идей или убеждений, хотя ваххабитов там немало. Но попали они туда в первую очередь из-за политической обстановки в стране. Этот «шпион», тот «госизменщик», этот «экстремист», а этот вроде бы коррупционер или мошенник, но всё равно попал в Лефортово, потому как кому-то перешёл дорогу или у него прямо сейчас отжимают бизнес. При иной политической ситуации в стране он сел бы намного раньше и в обычную тюрьму. Но вот сейчас и он в «жерновах Системы», а потому для меня и он «политический».

Последующие же годы этапов и лагерей я провёл в основном среди насильников, убийц, наркоманов, грабителей, воров, «аварийщиков», мошенников и так далее по списку. Тех, кто сел за идею, я встречал единицы.

«Ридус»: Какие люди тебе там встречались?

АМ: Как тебе настоящий пират? Точнее, капитан пиратского судна. Или наёмный киллер-буддист? Ливанский работорговец. Изменники Родины — пачками (как правило, учёные). Но куда больший интерес представляли не экзотические дела, а те люди, что попадали на зону из-за случайности, глупости или особенностей правоохранительной «палочной» системы раскрытия преступлений. Убрать только этих людей из российских тюрем, и освободится почти треть.

© facebook.com

«Ридус»: Что нужно делать, чтобы выжить в застенках и чтобы тебя не сломали?

АМ: Выживают почти все. Умирает в тюрьмах и лагерях даже меньше, чем на воле. Не столько из-за хорошей медицины, которой, конечно, там нет, сколько из-за отсутствия бухла и наркотиков (не везде, конечно), но присутствия хоть какого-то режима еды и сна. Другое дело, что освобождаются почти все больными — как физически, так и на голову — но живые.

Про «сломали — не сломали» — это дело случая и силы влияния. Плавится и масло, и вольфрам, где-то усилий чуть больше, и всё. Но кто-то не ломался, потому что умирал во время ломки, или не сдавался, потому что духом сильный. Таких я встречал тоже единицы, но встречал. К остальным подход находят, но только если они, конечно, заинтересуют кого-то власть имущего. Многие просто «теряются» в толпе, точнее, в строю.

В любом случае есть хорошие три совета: не надеяться, жить мгновением и развиваться. Но у каждого ветерана зоны они свои.

Подселили китайца. Шпион. Он забавный. Поет песни, убирается каждый день и бреет брови. Спрашиваю: зачем? Так красиво, говорит. Полковник китайских ВВС. Дополковничал лет на семь строгого. Теперь под моим влиянием учит Есенина и пытается стоять на голове. Жаль, не знает английский, мне нужна тренировка. Сосед меня очаровал. По вечерам устраивает спектакли одного актера. Брависсимо! Я от души ему аплодирую. Он чудесно поет на русском «Катюшу», потом изображает смерть красноармейца и, извиваясь на полу, превращается в ручей. Я о таком одаренном соседе и мечтать не мог. Отрывок из «Тюремных университетов». © facebook.com

«Ридус»: Расскажи о своем проекте «Голос узников».

АМ: Я годами описывал окружающий меня мир. Внутренний мир тоже попал на бумагу. Все девять лет я мог так или иначе отправлять свои наблюдения как легально в письмах, так и кучей нелегальных способов. Из «Лефортово» я вёл «Живой Журнал», позже я публиковал свои рассказы прямо из лагеря как в интернет-изданиях, так и в бумажных (есть ещё и такие!). И всегда мне было важно понимать, что я хоть кем-то был услышан. Обратная связь и для обычного-то человека важна, а уж для зека, да ещё и в «редакторской командировке», тем более. Я был счастлив и от комментариев, и от критических разборок своих рассказов. Я понимал, что их не только читают, но и «мотают на ус». Такое признание нужности тоже помогает сохранить хоть какие-то остатки человечности.

Уверен, это не только моё чувство. А потому я создал проект «Голос узников», где мы с редактором Ильёй Стержановым и диктором Романом Волковым публикуем стихи и прозу современных политических заключённых России.

Проект ещё молодой, но в нём уже есть немало цепляющего: от недавно осуждённых по делу «Сети» до якобы подрывника «Невского Экспресса». От запытанного и умершего правозащитника до сидящего на пожизненном националиста. И таких «от и до» всё больше и больше. Пишут немало, больше времени и усилий занимает качественная и тонкая редакция и профессиональная озвучка произведений.

Кроме прозы и поэзии мы стали публиковать и рисунки политических заключённых. Наш проект открыт для всех тех, кто свои боль и надежду выражает в творчестве. Такие узники должны быть услышаны не только во время последнего слова перед оглашением приговора.

«Ридус»: Ты потратил девять лет жизни на зоне на борьбу с несправедливостью. «Идейные интересы» — что это: игра в «Робина Гуда» или нехватка романтики и адреналина?

АМ: К своей душевной горечи, я не боролся на зоне с несправедливостью. Будь так, я бы умер. Я и на зону-то попал оттого, что «мчался навстречу локомотиву», а уж начни я с ним бороться, то повторил бы судьбу того же Мохнаткина и ему подобных. Признаюсь честно, свои идейные интересы я засунул глубоко в зад. Но не подтёрся ими, нет. Просто задница — это лучший тайник во всех лагерях мира и во все времена. Мне, скорее, приходилось быть эдаким партизаном, кусая систему исподтишка. Идти напролом приходилось редко. Очень редко. Вот отказывать «погонам» приходилось часто. Но и эти отказы были зачастую дипломатичны и изворотливы. «Робинам Гудам» и «Христу» в российских тюрьмах выжить очень сложно.

«Ридус»: Твоя жена была тоже националисткой, она дождалась тебя?

АМ: Я не помню о её националистических взглядах. Она была и есть просто хороший человек и умная красивая женщина. Пожалуй, это максимум того, что я могу о ней рассказать. А дети меня все любят: и родные, и чужие. Отвечу так.

© ИТАР-ТАСС/ Валерий Шарифулин

«Ридус»: Как сейчас протекает твоя жизнь?

АМ: Так как Система не оставила меня в покое и после освобождения, мне пришлось эмигрировать. Жить в стране, где, будучи освобождённым, быть несвободным, я не захотел. Списки Росфинмониторинга, надзор с необходимостью отмечаться, быть дома после 23:00… Появилось ощущение, что я не освободился, а переехал в больший по размерам лагерь. Поэтому я отправился в путешествие и скитаюсь до сих пор. Работаю в инете: статьи, рассказы, сайты — лучше, чем в лагере. Чего-то постоянного пока нет.

«Ридус»: Как проходила адаптация на воле?

АМ: Я понимаю теперь, почему люди, которые вернулись с войны, не могут долго вписаться в обычную жизнь. Мозги покорёжены навсегда, и только постоянная самостоятельная внутренняя работа над собой помогает, например, не сожрать тонну шоколадного мороженного за один присест или снова не кинуться «навстречу локомотиву» с каким-нибудь ярким флагом в руках.

© facebook.com

«Ридус»: Планируешь ли ты издавать на бумаге свои рассказы?

АМ: Хорошие ребята смогли частично издать некоторые мои дневники на бумаге. Когда я освободился, мне прямо на пороге вручили одну из книг, было очень приятно. Всё остальное так быстро разошлось по рукам, что я своих книг особо и не видел. Издавать что-то большее и качественное — хоть завтра. Но далеко не каждое издание рискнёт публиковать хотя бы отцензуренные мои рассказы. А смелые на связь не выходили. Поэтому публикуюсь в интернете. У «Ридуса», например.

Занимаясь проектом «Голос Узников», озвучили некоторые мои рассказы. С каждой озвучкой всё лучше и лучше, скоро аудиорассказов наберётся и на сборник.

«Ридус»: Последние восемь месяцев до окончания срока ты просидел в карцере, за что тебя посадили?

АМ: За то, что в консервах я хотел пронести видеооборудование и снять все, что там происходило. У меня там мини-подполье сетевое было. Пронести не удалось, и я просто вел свой дневник. Но чтобы опера не догадались, о чем я пишу, я писал про эмоции и ощущения от того, что там было. Потом на воле я хотел перевести обратно. Но когда я перечитал его, понял, что так он намного круче. Я ушел в йогу (к тому времени я уже довольно углубленно ею занимался) и в литературу — писал, писал, писал.

© facebook.com

«Ридус»: Если бы ты смог вернуться в то время, зная, что попадешь в тюрьму, ты изменил бы свою жизнь? Жалеешь ли ты о проведенных за решеткой годах?

АМ: О годах жалеть глупо, они не потеряны. Тюрьма меня познакомила с йогой, помогла мне научиться лучше понимать людей и многому другому. Именно поэтому «Тюремные Университеты» для меня — годы приобретений. Вокруг меня 90% людей просирает свою жизнь прямо в этот момент, и они при этом не в тюрьме.

В детстве мне очень нравилась сказка «Горячий камень», где старику предложили разбить валун и вернуться в своё детство. Он не захотел, не вернулся бы и я. Вселенная мне с такой скоростью сейчас восполняет всё то, чего недоставало в параллельном мире, что уже почти два года меня ежедневно прёт, как от транквилизаторов. Ежесекундно. От ветра и дождя, от солнца и возможности просто идти прямо без окрика в спину. От жизни прёт.

Счастье — это не стечение обстоятельств, это волевой акт. А потому быть счастливым можно и в аду. Чего уж говорить об обычной жизни.