Тем не менее, по многим признакам речь идет не об искусственно сконструированном, а вполне объективном конфликте, основанном на реально существующих противоречиях. Пока нет причин подозревать США в запуске сценария Китайской весны, проблема гораздо серьезнее. От того, как именно Китай найдет решение возникшего конфликта, может зависеть его устойчивость в недалеком будущем.

Судя по всему, срабатывает культурная несовместимость двух Китаев. Столетие под британской короной создало иной тип китайца. Более вестернизированного, свободного и смотрящего на материковых собратьев с некоторым презрением. Правда, и материковые китайцы не отличаются дружелюбием, отвечая островным собратьям вполне по-хамски, что периодически вызывает резкие скандалы и протесты по обе стороны пролива.

Однако культурные особенности вряд ли могли привести к резкому обострению обстановки — во всяком случае такому продолжительному. Материальная подоплека конфликта, похоже, заключается в том, что Гонконг уже не драйвер роста региона — материк вполне сопоставим с ним по темпам устойчивого экономического роста, и Гонконг, как «ворота в Китай», уже не слишком интересен внешним игрокам. Целые отрасли Гонконга, ориентированные на экспортных и реэкспортных услугах, стагнируют. Для полузамкнутой и во многом автаркичной экономики (за исключением лишь финансового сектора) такая стагнация является серьезной проблемой.

Уровень жизни в Гонконге исключительно высок, оборотной стороной чего является неимоверная дороговизна жизни. При этом вся экономика Гонконга ориентирована на инвестиционную привлекательность, что подразумевает динамичный рост цен на инвестиционно привлекательные активы — в первую очередь недвижимость. Замедление роста этого показателя дополнительно угнетает ряд секторов. Падение или остановка роста уровня жизни в мегаполисах всегда воспринимается гораздо болезненней, чем в небольшом городке, а уж в одном из наиболее комфортном в мире месте для проживания это вызывает крайне нервную реакцию.

При этом материковые нувориши проникают на остров и создают серьезное напряжение уже в среде элиты, которая ранее была замкнута и практически не принимала в свой круг посторонних.

США подчеркнуто дистанцируются и никак не комментируют происходящее, хотя в любой другой ситуации наверняка заголосили бы о попрании священных прав. Как раз эта подчеркнутая нейтральность говорит о том, что говорить о внешней проектности событий рановато.

Скорее, Штаты приняли очень выгодное для себя решение смотреть на ситуацию со стороны, так как от того, насколько безболезненно Пекин выйдет из непростой ситуации, зависит будущее его отношений с главным призом в американо-китайской борьбе — Тайванем. Лозунг «Одна страна — две системы» стал важным козырем в диалоге между Пекином и Тайбеем. У Китая появился реальный шанс в относительно недалеком будущем предложить Тайваню гонконгский сценарий мягкого вхождения в состав Родины, и вот теперь эти надежды могут рухнуть. К вящему удовольствию Вашингтона, который как раз ни пальцем не шевельнул для достижения столь важного для него результата.

Теперь китайскому руководству нужно создать (причем в очень короткие сроки) приемлемый вариант решения проблемы. Прямо сдать назад и отказаться от конфликтного проекта закона он не может, давить танками сотню тысяч протестантов — тоже. Медлить тоже нельзя — протест растет, и через какое-то короткое время может выйти из-под контроля. Надеяться на его самозатухание не приходится — внутренние причины конфликта весьма серьезны, а вот их решение тем более не выглядит одномоментным и простым.

Пока чисто полицейские методы контроля не очень работают, и стотысячные протесты становятся вполне устойчивой угрозой в ситуации бессилия властей справиться с ними.

Тем не менее, пока говорить о работающей модели «цветной революции» явно преждевременно, хотя США точно не упустят свое, если Пекин не сумеет взять ситуацию под контроль.