Экс-президент СССР Михаил Горбачев в канун 25-летия своей отставки заявил, что это было сложным решением, но он не жалеет о нем.

«Очень, очень (сложно). Ситуация тогда выглядела так. И надо было даже таким способом, прямо скажем, тяжелым и для меня, и для всех, реагировать… По сути дела, начала раскалываться страна, и партия, и все. И дело, так сказать, могло вернуться в гражданскую войну», — заявил бывший советский лидер РИА Новости.

В интервью сайту kp.ru Горбачев рассказал об отношении к организаторам августовского путча и своему главному оппоненту и преемнику Борису Ельцину.

По его словам, он видел «движения за его спиной», но не думал, что дело дойдет до попытки переворота. «Я за процессом, конечно, наблюдал. То вдруг они собираются вместе под видом совещания городов-героев, а на самом деле, чтобы обсудить — как скинуть Горбачева, — вспоминает 85-летний политик. — Я это видел. Но тогда до переворота не доходило».

Кроме того, он признал, что Запад предупреждал его о предстоящем путче. «Был звонок через американского посла. Передали, что готовится что-то… Но неконкретно очень. И вообще к сигналам с Запада надо относиться осторожно», — сказал Горбачев.

По его словам, участники ГКЧП сорвали процесс мирной трансформации СССР к некому конфедеративном союзу бывших советских республик с центром в Москве. Если бы удалось предотвратить попытку переворота, то «мы бы жили в другой стране», заявил экс-президент Советского государства.

Надо было не разваливать Союз, а демократизировать его, — продолжает Горбачев. — Он был бы совершенно другим. Скорее конфедеративный союз. Москва, разгрузив свои полномочия, могла бы заниматься перспективными, фундаментальными вопросами. И до сих пор бы мы вместе с республиками вместе сеяли, пахали, убирали.

По его мнению, путчисты действовали исходя из своих «шкурных интересов». «Недомыслие и отсутствие компетенции! Мы уже завизировали у республик и опубликовали новый договор. Даже прибалты готовы были участвовать в экономической антикризисной программе… Вот какой дурак, когда решаются такие коренные вопросы, затевает переворот!?» — задает экс-лидер риторический вопрос.

По его словам, он сказал им это в лицо, когда они пришли с просьбой подписать указ о введении чрезвычайного положения. «Говорят ласково — вам отдохнуть бы, а мы сами сделаем все, — вспоминает Горбачев. — А я им говорю — мудаки вы! … Им сразу было дано по зубам! Поставлены они были на место!».

Борису Ельцину, по его словам, с самого начала «очень хотелось власти». «У Ельцина это было развито чудовищно, болезненно. Поэтому у него был авторитаризм. По сути он хотел быть как самодержец», — охарактеризовал противника Горбачев.

Вместе с тем он признал роль Ельцина в его спасении во время путча. «Думаю, часть правды тут есть. Все-таки они ему предложили сотрудничество, но он отказался. Для меня самое важное, что Ельцин на компромисс не пошел…», — сказал Горбачев, но подчеркнул, что решение об отставке принимал сам.

Отставка была моим решением. Это произошло после того, как Верховные Советы республик утвердили Беловежское соглашение. В такой ситуации, по тому виражу и крутежу, я же понимал, что должен пойти на такой шаг, — заявил экс-президент СССР.

«Думаю, что ГКЧП подорвал мои позиции, и это открыло возможности для Ельцина», — резюмировал политик.

С 18 по 21 августа 1991 года противники политики Горбачева предприняли попытку госпереворота. Путчисты, входящие в ГКЧП, потребовали от находившегося на отдыхе в Крыму президента СССР введения в стране чрезвычайного положения или временной передачи власти вице-президенту Геннадию Янаеву. Но им оказали сопротивление, лидером которого был занимавший тогда должность президента РСФСР Борис Ельцин. После провала путча Горбачев вернулся к исполнению обязанностей, но уже 24 августа объявил об уходе с поста генсека КПСС, а 25 декабря сложил с себя полномочия президента СССР.