Послушав речь президента на форуме во Владивостоке, многие, я уверен, призадумались. «Уверен, ничего мы не потеряли и ничего не потеряем», — сказал Владимир Путин, рассуждая о ситуации, в которой оказалась страна и все мы после 24 февраля 2022 года.

Звучит оптимистично, но как понять эту формулу? Что это, собственно, значит — «мы ничего не потеряли»? А кто-то спросит: так уж и ничего?

Нет, в экономическом контексте речь, конечно, не про санкционные товары, не про гастрономы и универмаги красивых западных брендов, не про пресловутый «Макдональдс», не про возможность ездить на европейские курорты. Всё это если и заботит, то ничтожно малую часть российского населения. А уж большой проблемой это представляется только тем, кто ментально связан с заграницей больше, чем с родной страной, для кого истинные ценности и высокие смыслы, а также моральные авторитеты почему-то всегда оказываются за ее рубежами. Не в этом проблема.

В конце концов, и товары сами научимся производить, и бренды придумаем, и красоты Родины давно уже пора открывать для себя.

Но есть и другие тревоги. Привычная за тридцать постсоветских лет картина мира меняется на глазах, чтобы не сказать — рушится. Государства, считавшиеся нашими партнерами, стали недружественными странами, а некоторые и явными врагами. Их лидеры в открытую призывают нанести России военное поражение, а некоторые политики уже обсуждают, на какие части нашу страну следует разделить.

Мы все-таки привыкли воспринимать свою страну как часть пресловутого «общеевропейского дома», пусть и особенную. А теперь получается, что мы противостоим всему Западу, частью которого стали и бывшие страны Варшавского договора и некоторые республики разрушенного СССР, и союзников у нас во всей Европе — только Белоруссия да Сербия, да и то с оговорками, до определенного предела. Ну, еще Венгрия, которая неохотно поет в общеевропейском хоре.

Согласитесь, это новая ситуация.

Как бы мы ни налегали на импортозамещение, разве экономика не страдает от западных санкций? А культурное и научное сотрудничество? И наконец, то, что, может быть, важнее экономики и геополитики, — человеческие отношения, восприятие России и русских в остальном мире — разве они не пострадали после 24 февраля 2022 года?

Чтобы в этом разобраться, необходимо понять, что является следствием, а что — причиной.

Давайте разбираться. Задайте себе несколько очень простых вопросов.

Первый: все эти государства, объявившие России в 2022 году экономическую войну, стали недружественными ей в одночасье? А до этого они что, были нашими добрыми друзьями, способствовали нашему экономическому развитию и процветанию?

Второй вопрос: массовая политическая русофобия, желание поражений и даже распада нашей страны — порождение 2022 года? А до этого никто и никогда в мире не разглагольствовал о наших пресловутых «имперских амбициях», об агрессивной российской внешней политике? Вспомните, наконец, заявления высокопоставленных западных политиков о том, как несправедливо Россия владеет богатейшими природными и минеральными ресурсами, столь необходимыми всему остальному миру. Они звучали еще в 2000-е годы и раньше.

Третий вопрос: а отношение к России как к «демократии второго сорта», которую необходимо все время поучать, обличать, в чем-то уличать, указывать на отклонения от генеральной европейской линии, наставлять на путь истинный, — оно вчера проявилось?

Можно продолжать задавать подобные вопросы, но, мне кажется, уже совершенно ясно: специальная военная операция России на Украине не была причиной всего вышеперечисленного. Она только проявила предельно ясно и четко всю мировую и внутрироссийскую картину и заставила многих из нас снять розовые очки.

Да, после 24 февраля 2022 года в мире настала предельная ясность. Кто наши враги, кто наши друзья. Кто с нами, кто против нас. И не только за границей, но и внутри страны. Этой ясности не нужно бояться. Она-то нам как раз и нужна, чтобы не жить в мире иллюзий, чтобы понимать, перед каким вызовом мы стоим, почему нам в России жизненно необходимы сильное государство, твердая власть и моральное единство, сплочение вокруг общих ценностей.

Если это все попытаться выразить одним словом, то слово это — суверенитет. Способность вести внешнюю и внутреннюю политику в собственных интересах, в интересах страны и ее народа. Способность, к слову сказать, напрочь утраченная подавляющим большинством европейских государств.

Далеко не случайны поэтому слова президента из той же владивостокской речи: «Современное развитие может быть основано только на суверенитете». Развитие России после 24 февраля 2022 года и есть явное проявление достигнутого ею — и, самое главное, осознанного ею — суверенитета.

Мне могут возразить: а разве до этого у нас не было суверенитета?

Но я неслучайно подчеркиваю: осознанного страной суверенитета. То есть понимания, что наши истинные ценности выше формальных ограничений и условностей. Еще один простой пример из нашей недавней истории.

Разве мы в России не знали, не понимали, не чувствовали до 2014 года, что Крым — русская земля, что его города — это города русской славы, где каждый камень полит кровью наших предков? Что в Крыму живут русские люди, чьи политические и культурные права нарушают украинские власти? Что этих людей нужно защищать? Что вообще не существует никаких исторических, юридических, логических оснований для того, чтобы эти люди и эта земля жили в разлуке с Россией, под властью чуждого и даже враждебного им государства? Я уверен, что подавляющее большинство обычных граждан и политиков России именно так и думали.

Но шли десятилетия, а ситуация не менялась. Мешали соображения «международного политеса», опасения жесткой реакции Запада, просто психологические самоограничения. И для того чтобы слова «российский Крым» из мечты превратились в реальность, потребовалась не только решимость российского президента, но и осознание всей страной своего подлинного суверенитета. Имеем право — и действуем. Без оглядки на чье бы то ни было мнение.

А чем, спрашивается, отличалась эта ситуация от донбасской? Разве мы в России не знали точно так же, что в Донецкой и Луганской народных республиках живут люди, еще в 2014 году сделавшие осознанный и ответственный выбор в пользу России? Разве мы не видели, что Украина не то что нарушает их политические, социальные и прочие права, но и в прямом смысле слова убивает их, объявив «антитеррористическую операцию», восемь лет обстреливая мирные города и поселки?

Разве мы не понимали, что этих людей необходимо защитить и дать им возможность мирно жить и работать на своей земле? Знали, видели, понимали. Но позволяли себе жить иллюзиями, надеяться на так называемые Минские соглашения, верить предвыборным обещаниям украинских политиков установить мир в Донбассе.

России потребовалось мужество, чтобы отбросить в начале 2022 года эти иллюзии и начать на деле защищать Донецкую и Луганскую народные республики. Отстаивая при этом и подлинный суверенитет России — действовать по совести и в своих настоящих интересах.

Это гораздо важнее, чем взвешивать, что скажет «международная княгиня Марья Алексевна». Настала, как я уже сказал, чистая, кристальная ясность. Настала настоящая свобода мыслей, высказываний и действий. Причем действий в полном соответствии со своими убеждениями и интересами.

Такие моменты истины в истории государств и народов бывают нечасто. Их необходимо ценить, как необходимо ценить и саму свободу. Свобода и суверенитет в данном случае абсолютные синонимы.

Всё только начинается.