Происходящее сейчас в Китае и вокруг него заставляет экспертов задаваться вопросом, к чему готовятся власти Поднебесной. Что движет ими — желание военного реванша за все унижения, которые пережил Китай в XIX и XX столетиях, или стремление обеспечить дальнейшее процветание китайской экономики, расцветшей после того, как власти страны отошли от коммунистических догм? На этот вопрос сейчас пытаются ответить эксперты на Западе и в России.

Деньги любят тишину

Крупнейший в истории Китая военный парад, приуроченный к 70-летию образования КНР, в Пекине© EPA/ТАСС

Когда речь заходит о Китае, политики и эксперты по обе стороны океана приходят к консенсусу в том, что Китай опережает Соединенные Штаты. Признают это и власти США, которые устами президента Байдена предостерегли:

Если мы не пошевелимся, то они (Китай. — Прим. «Ридуса») съедят наш обед.

Азиатские дипломаты открыто признают, что их страны готовятся к тому, что Китай станет державой номер один.

По мнению авторов издания Foreign Affairs адъюнкт-профессора политологии в Университете Тафтса Майкла Бекли и почетного профессора в Школе перспективных международных исследований Университета Джонса Хопкинса, старшего научного сотрудника Американского института предпринимательства Хэла Брэндса, множество доказательств подтверждают эту точку зрения.

С 1978 года ВВП Китая вырос в 40 раз. Китай может похвастаться крупнейшими в мире финансовыми резервами, положительным сальдо торгового баланса, экономикой, измеряемой по паритету покупательной способности, и военно-морским флотом, измеряемым количеством кораблей. В то время как Соединенные Штаты сопротивляются неудачному выходу из Афганистана, Китай агрессивно продвигается к созданию синоцентрической Азии и к замене Вашингтона на вершине глобальной иерархии, — пишут они в своей статье в журнале Foreign Affairs.

Однако ученые делают важную оговорку, что сегодня мы наблюдаем, как власти КНР стремятся по максимуму воспользоваться тем, чего удалось достичь, потому что подъем китайской экономики почти закончился.

Восхождению Китая, которое длилось десятки лет, способствовали сильные попутные ветры, которые теперь превратились во встречные. Его правительство скрывает серьезный экономический спад и скатывается к хрупкому тоталитаризму. Страна страдает от острой нехватки ресурсов и переживает худший в истории мирный демографический коллапс, — отмечают Майкл Бекли и Хэл Брэндс.

Не в последнюю очередь причина грядущего спада в том, что демонстрирующий все более серьезные амбиции Китай теряет доступ к рынкам когда-то гостеприимного западного мира, который позволил ему продвинуться вперед.

Пекин вложил десятки миллиардов долларов в биотехнологии, но его вакцины от COVID-19 не могут конкурировать с вакцинами, производимыми в демократических странах, — пишут авторы Foreign Affairs.

Одной из причин этого является скатывание коммунистического режима к его истоку — тоталитаризму.

Это очень хорошо проявилось в ситуации вокруг пандемии китайского коронавируса. Действия властей КНР, пытавшихся сыграть на пандемии, обернулись против имиджа Китая.

Профессор McKenna Collegе Мин Син Пей еще в прошлом году отмечал:

Пекин попытался использовать борьбу с COVID-19, чтобы отвлечь мир от вопросов о вине КНР в пандемии, и даже утверждал, что вирус возник не в Ухане. Попытка сокрытия, которая провалилась даже в китайском обществе с его жесткой цензурой.

Тогда же, по мнению профессора Мина, проявилась «хрупкость» единоличного правления Си Цзиньпина.

Одна из вероятных причин того, что Пекин не предпринял агрессивных действий по сдерживанию вспышки на раннем этапе, заключалась в том, что некоторые важные решения не могут быть приняты без прямого одобрения Си, и он сталкивается с серьезными требованиями в отношении своего ограниченного времени и внимания.
Сильный человек, который монополизирует принятие решений, также может оказаться политически уязвимым во время такого кризиса, — отмечает Мин Син Пей.

«Народный диктатор», который поделит «пирог» на всех

Председатель КНР Си Цзиньпин (на трибуне в центре) и портрет Мао Цзэдуна на мероприятии по случаю 100-летия со дня образования Коммунистической партии Китая в Пекине© AP/ТАСС

С исследователями согласны авторы недавней публикации в журнале Economist. Они отмечают, что приход Си к власти стал результатом столкновения двух группировок. Одна предлагала сосредоточиться на увеличении «пирога» китайской экономики; другая утверждала, что приоритетом должно быть более справедливое разделение уже существующего «пирога».

Вражда этих группировок в 2012 году окончилась для Бо Силая и членов его группировки пожизненным тюремным заключением по обвинению в коррупции и злоупотреблении властью.

Но сегодня Си Цзиньпин фактически начинает воплощать то, к чему призывал его политический противник, и начинает давить китайский капитализм, изображая себя защитником бедных.

Мантра Бо Силая о необходимости создания «общего процветания» стала мантрой господина Си.

Регулирующие органы провели серию драматических ударов по некоторым из крупнейших технологических компаний страны, уронив стоимость их акций более чем на триллион долларов и посеяв всеобщую тревогу среди богатых китайских бизнесменов.

Правительство, стремящееся снизить опасный уровень долга, позволило гигантской частной фирме, девелоперу Evergrande, балансировать на грани краха, вселяя нервозность в мировые рынки и вызвав протесты разгневанных инвесторов и подрядчиков в нескольких городах. Партия публично не оправдывает эти шаги во имя общего процветания, но в Китае есть множество онлайн-комментаторов, которые наслаждаются тем, как нынешняя политика властей причиняет боль сверхбогатым, — отмечают авторы редакционной статьи в Economist.

С тех пор как Си пришел к власти, он очень старался создать впечатление, что верен марксизму и маоизму. Лозунг «Не забывай изначального замысла» давно стал одним из его любимых. Это означает, что партия должна учитывать то, для чего она создавалась, — чтобы построить более справедливое общество. Этот слоган давно стал повсеместным на улицах.

Но реализация этих лозунгов требует больших экономических и социальных реформ. И именно о них может быть объявлено во время партийного съезда, которые происходят каждые пять лет. Следующий, как ожидается, состоится в конце 2022 года.

«Мир хижинам! Война дворцам!»?

В числе реформ, которые могут быть объявлены на этом съезде, называют введение новых налогов на собственность или наследство. Другой реформой может стать отмена системы регистрации домохозяйств «хукоу», которая обеспечивает горожанам доступ к лучшим социальным услугам и образованию, чем их сельским сверстникам, и мешает сельским жителям пользоваться такими льготами при переезде в города.

Однако всем этим действиям будет оказано огромное сопротивление. Налоги на имущество обсуждались много лет. Но, поскольку одна из главных форм сохранения капитала в Китае — покупка недвижимости, чиновники колебались из-за опасений поссориться с владеющим ею средним классом.

Реформа хукоу тоже буксует, отчасти по тем же причинам: горожане среднего класса не хотят делить школы и больницы с огромным количеством бедных переселенцев из деревни.

Конец веселью

Пока же Си ограничивается пиаром, нападая на богатых и знаменитых. В августе одна из самых известных кинозвезд страны Чжэн Шуан была оштрафована более чем на 46 миллионов долларов за уклонение от уплаты налогов.

Несколько знаменитостей недавно получили волчий билет и были изгнаны из шоу-бизнеса по разным причинам — от скандальных сексуальных похождений и изнасилований до фотографии, на которой незадачливая кинозвезда улыбается перед токийским храмом, где почитаются те, кого в КНР считают военными преступниками.

Народу это все нравится, и под ширмой борьбы за моральные устои Си фактически усиливает цензуру и идеологическую обработку в знакомом россиянам стиле господина Мединского.

В августе поддерживаемая государством Китайская федерация радио- и телевизионных ассоциаций призвала к «нулевой терпимости» к исполнителям, которые «касаются этических норм». В заявлении говорилось, что нежелательное поведение включает в себя «неправильное отношение к истории и стране».

Под этим эвфемизмом скрывается все, что противоречит установкам идеологов КПК.

Си Цзиньпин действительно спешит. Он подавил не только крупный бизнес, но и сектор развлечений. Было усилено идеологическое образование в школах: детей в возрасте шести лет обучают «мысли Си Цзиньпина». В 1990-х годах, когда партия начала поощрять частное предпринимательство, она также предоставила людям определенную степень личной свободы, по крайней мере, вне политики. До сих пор подавленные формы искусства и развлечений, от авангарда до панк-рока, получили больше свободы, — указывают авторы The Economist.

Однако сейчас Си дает понять, что его «китайская мечта» — это мечта о консервативном обществе.

Этой осенью правительственный регулятор вещания призвал к «решительному прекращению» шоу с участием «извращенных вкусов», например, для женоподобных мужчин. Чтобы бороться с фан-клубами, были запрещены публикации рейтингов знаменитостей. А чтобы молодежь тратила больше времени на обучение и меньше на стрельбу по зомби, детям младше 18 лет запрещено играть в онлайн-игры по будням.

За последние два года несколько партийных документов, изданных центральными органами КПК, способствовали появлению «советов по моральному надзору» в сельской местности.

В их состав входят «достойные партийцы», а иногда и полицейские, которые контролируют карантин, выносят приговоры по поводу поведения односельчан и публично стыдят тех, кто не убрал мусор или не заботится о престарелых родителях (пенсий в сельском Китае нет). Аналогичные «клиники морали» созданы и в некоторых городских кварталах.

Ждет ли Китай новая «культурная революция» с ее репрессиями и хунвейбинами? Большинство экспертов считают, что нет.

Это событие поставило бы страну на грань гражданской войны. В отличие от Мао, Си одержим сохранением стабильности, — указывает The Economist.

Однако Запад и Россию волнует не столь идеологическая война между маоистами и капиталистами, сколь намечающееся в ее результате военное противостояние с КНР.

Это противостояние будет самой серьезной геополитической, геоэкономической, технологической и идеологической борьбой за власть на десятилетия вперед, — утверждает директор Московского центра Карнеги Дмитрий Тренин.

По его мнению, США были сосредоточены на Китае со времен Обамы. Перейдя к активной обороне во имя защиты своего статуса «номер один», Америка энергично ответит на вызов, который представляет Китай.

Мир снова стал биполярным, хотя отличие ситуации от времен холодной войны в том, что он (по крайней мере, пока) не разделен на два противостоящих глобальных блока.

Однако, как отмечает российский исследователь в своей колонке в The Economist, последние сделки и установление оборонного союза с Австралией и Англией, активизация группы Quad из стран Азиатско-Тихоокеанского региона и возможное расширение разведывательного альянса «Пять глаз» говорят о том, что Америка занята созданием системы сдерживания Китая — главного претендента на ее глобальное превосходство.

Чем закончится это соперничество? По мнению господина Тренина, было бы безрассудно строить предположения о вероятном исходе китайско-американского соперничества.

Можно только предположить, что в конце концов США не победят Китай. Точно так же Китай, даже если он превосходит Америку в определенных категориях, не заменит ее в качестве нового мирового гегемона: Китай не претендует на универсализм, — считает господин Тренин.

Чего ждать России?

Матрешки© Александр Демьянчук/ТАСС

По мнению Дмитрия Тренина, сейчас, когда мир стал однополярным, цель России — оставаться самостоятельным игроком мирового класса.

Это нынешнее определение исторического термина «великая держава», широко используемого сегодня в России. Для руководства страны Россия — не что иное, как великая держава, точно так же, как для многих в Вашингтоне идентичность Америки неразрывно связана с глобальным превосходством, — отмечает господин Тренин.

Однако он указывает, то для нашей страны сохранение этого статуса будет сложной задачей, которую осложняет противостояние США и КНР.

Втягивание в эту борьбу могло быть для России столь же вредным или даже хуже, чем ее роковое вступление в Первую мировую войну, — указывает Дмитрий Тренин.

Однако опасность в том, что не российским властям решать, втянется Россия в это противостояние или нет.

Возможно, Майкл Бекли и Хэл Брэндс преувеличивают, но они видят в происходящем в Китае слишком много сходств с положением в гитлеровской Германии накануне Второй мировой, в которую помимо своей воли оказались втянуты десятки государств. Оценивая ситуацию, они указывают, что, когда авторитарные лидеры опасаются, что геополитический упадок разрушит их политическую легитимность, часто следует отчаяние и продиктованные им действия.

Германия вела Первую мировую войну, чтобы не допустить сокрушения ее гегемонистских устремлений англо-русско-французским союзом «Антанта»; Япония начала Вторую мировую войну в Азии, чтобы не дать Соединенным Штатам подавить империю. <...> Китай сегодня ставит много тревожных «галочек». Замедление роста? Есть. Стратегическое окружение? Есть. Жестокий авторитарный режим с немногими источниками легитимности? Есть. Реваншистские амбиции? Есть.

Они приходят к выводу, что Китай уже скоро может оказаться в том опасном состоянии, когда разрыв между ревизионистскими амбициями и возможностями окажется неуправляемым.