Неверно представлять себе Церковь организацией наподобие какой-нибудь партии. Разница природ подразумевает и разницу действий. Любые общественные действия всегда являются ответом на события, которые происходят в жизни общества. Здесь Церковь не может быть отделена от своего народа, тем более что в православном видении люди и есть Церковь. Если человек становится депутатом, министром, да кем угодно – это ведь не означает, что с этой секунды он перестаёт быть христианином и отделяет себя от своей Церкви.
У Православия есть знание о человеке в свете того опыта, который был открыт нам в вочеловечении Христа, по образу Которого мы созданы. Христианская антропология (наука о человеке) позволяет нам находить ответы на сложнейшие вопросы, касающиеся всех сторон нашего бытия. Именно это знание даёт нам важнейшие ориентиры и пути, не позволяющие принимать того, что вносит искажение в образ человека. Ведь искажая себя, мы вносим это искажение в своё представление о Творце.
Не углубляясь в богословие, заметим, что общественная жизнь во всём её многообразии должна быть интересна христианину как поле, которое он и должен возделывать. Мы не ставим задачи построить Рай на земле, да это и невозможно. Но стараться привести эту жизнь в достойное состояние, требовать от власти быть порядочной, участвовать в созидании общества – христианин призван всем содержанием своей веры.
Святейший Патриарх отметил в своём слове, произнесённом на «Всемирном русском народном соборе»: «Сейчас, как и 400 лет назад, от нас требуют, чтобы мы не вмешивались в дела мирские, нам говорят не лезть в общество со своей верой, этикой, культурой. Нам предлагают замкнуться в себе, якобы предостерегая от обмирщения. Нас предупреждают, что если мы не замолчим, то нам будет хуже, что в этом случае, наши храмы будут осквернены, а иконы поруганы».
Можно с сожалением констатировать: многое из того, что могла сделать Церковь за последние двадцать лет на пути «приобретения» своего народа сделано не было. Мы бездарно потратили и свою энергию, и доверие людей. Мы построили красивые фасады, наговорили кучу слов, а людей потеряли. Продолжаем терять и теперь…
Вот слово замечательного Священника, в прошлом журналиста, Дмитрия Свердлова: «Я знаю точно, что мы могли бы сделать. Но уже никогда не сделаем. Потому что в очередной раз опоздали. Оставаясь беспристрастными к движениям, фракциям и партстроительству – устроить на площади у Абая короткий молебен. Надо-то всего пару икон и пару священников. Или митрополитов. Молебен – не о том, чтобы кого-то прогнать, или наоборот, кого-то призвать (уж не знаю, что хуже). Просто – о Родине. О нас с вами. О «властех и воинстве ея» — пусть каждый сам понимает, как может, пусть каждый сам вкладывает в эти молитвы свои собственные смыслы. Молебен о том, чтобы все было хорошо. Чтобы никому не разбили башку, ни омоновцу, ни демонстранту. Чтобы волк поживал вместе с агнцем, а козленок лежал вместе с барсом. Чтобы теленок и молодой лев, а особенно вол – все были заодно. И сугубо — о том, чтобы Малое Дитя их водило. Это была цитата из Исайи. Кажется. Или из Абая»?
Подобных слов и чувств внутри Церкви много. Церковь ведь не казарма, а значит мнений в Ней много: от умеренных, до крайне радикальных. У меня нет рецептов, как вылечить наши церковные болезни. Но я рад, что есть множество голосов, которые говорят о том, что сокровенно и важно для меня. Я рад, когда слышу в словах моего Патриарха, поддерживающие чаяния моего народа: «Мы не должны избегать и бояться гражданского действия, не должно быть ни страха, ни сомнения на этом пути, ибо защита своей паствы и созидание народной жизни на христианских началах является неизменным долгом нашей Церкви во все времена. Русская церковь всегда была и будет со своим народом».
Общество ждёт от церкви «человеческих» слов, самой человечности. Не языка официального, мёртвого, а настоящих слов, которые исходили бы из любви к человеку. Да и внутри Церкви мы тоже нуждаемся в подобном слове. В конечном итоге лишь подобное отношение может родить общинность и настоящее гражданское действие.
Протоиерей Виталий Шинкарь

Неверно представлять себе Церковь организацией наподобие какой-нибудь партии. Разница природ подразумевает и разницу действий. Любые общественные действия всегда являются ответом на события, которые происходят в жизни общества. Здесь Церковь не может быть отделена от своего народа, тем более что в православном видении люди и есть Церковь. Если человек становится депутатом, министром, да кем угодно – это ведь не означает, что с этой секунды он перестаёт быть христианином и отделяет себя от своей Церкви.
У Православия есть знание о человеке в свете того опыта, который был открыт нам в вочеловечении Христа, по образу Которого мы созданы. Христианская антропология (наука о человеке) позволяет нам находить ответы на сложнейшие вопросы, касающиеся всех сторон нашего бытия. Именно это знание даёт нам важнейшие ориентиры и пути, не позволяющие принимать того, что вносит искажение в образ человека. Ведь искажая себя, мы вносим это искажение в своё представление о Творце.
Не углубляясь в богословие, заметим, что общественная жизнь во всём её многообразии должна быть интересна христианину как поле, которое он и должен возделывать. Мы не ставим задачи построить Рай на земле, да это и невозможно. Но стараться привести эту жизнь в достойное состояние, требовать от власти быть порядочной, участвовать в созидании общества – христианин призван всем содержанием своей веры.
Святейший Патриарх отметил в своём слове, произнесённом на «Всемирном русском народном соборе»: «Сейчас, как и 400 лет назад, от нас требуют, чтобы мы не вмешивались в дела мирские, нам говорят не лезть в общество со своей верой, этикой, культурой. Нам предлагают замкнуться в себе, якобы предостерегая от обмирщения. Нас предупреждают, что если мы не замолчим, то нам будет хуже, что в этом случае, наши храмы будут осквернены, а иконы поруганы».
Можно с сожалением констатировать: многое из того, что могла сделать Церковь за последние двадцать лет на пути «приобретения» своего народа сделано не было. Мы бездарно потратили и свою энергию, и доверие людей. Мы построили красивые фасады, наговорили кучу слов, а людей потеряли. Продолжаем терять и теперь…
Вот слово замечательного Священника, в прошлом журналиста, Дмитрия Свердлова: «Я знаю точно, что мы могли бы сделать. Но уже никогда не сделаем. Потому что в очередной раз опоздали. Оставаясь беспристрастными к движениям, фракциям и партстроительству – устроить на площади у Абая короткий молебен. Надо-то всего пару икон и пару священников. Или митрополитов. Молебен – не о том, чтобы кого-то прогнать, или наоборот, кого-то призвать (уж не знаю, что хуже). Просто – о Родине. О нас с вами. О «властех и воинстве ея» — пусть каждый сам понимает, как может, пусть каждый сам вкладывает в эти молитвы свои собственные смыслы. Молебен о том, чтобы все было хорошо. Чтобы никому не разбили башку, ни омоновцу, ни демонстранту. Чтобы волк поживал вместе с агнцем, а козленок лежал вместе с барсом. Чтобы теленок и молодой лев, а особенно вол – все были заодно. И сугубо — о том, чтобы Малое Дитя их водило. Это была цитата из Исайи. Кажется. Или из Абая»?
Подобных слов и чувств внутри Церкви много. Церковь ведь не казарма, а значит мнений в Ней много: от умеренных, до крайне радикальных. У меня нет рецептов, как вылечить наши церковные болезни. Но я рад, что есть множество голосов, которые говорят о том, что сокровенно и важно для меня. Я рад, когда слышу в словах моего Патриарха, поддерживающие чаяния моего народа: «Мы не должны избегать и бояться гражданского действия, не должно быть ни страха, ни сомнения на этом пути, ибо защита своей паствы и созидание народной жизни на христианских началах является неизменным долгом нашей Церкви во все времена. Русская церковь всегда была и будет со своим народом».
Общество ждёт от церкви «человеческих» слов, самой человечности. Не языка официального, мёртвого, а настоящих слов, которые исходили бы из любви к человеку. Да и внутри Церкви мы тоже нуждаемся в подобном слове. В конечном итоге лишь подобное отношение может родить общинность и настоящее гражданское действие.
Протоиерей Виталий Шинкарь