Протоиерей Игорь Прекуп об участии христиан в протестных движениях.http://pxoc.livejournal.com/9150.html

Не, не то, не как у Райкина, не дураки, понятное дело (не то, чтобы не хочу обидеть, а в самом деле, никого из собеседников Бог умом не обидел). Но вспомнились почему-то именно эти слова. Я, кажется, понял, почему.

Потому, что напоминает все это какую-то похабень на голубом глазу, «жестокий наив», как говорила, одна моя знакомая филологиня.

Заранее прошу прощения у всех, изболевшихся душой в стремлении обустроить Россию. Никого не хочу обидеть, ничьих чувств оскорбить, но… нет, ну вы скажите мне, почему, как ни попытаюсь серьезно проанализировать содержание тем в упомянутом сообществе, так сразу какой-то анекдот вспоминается?! Вот, глянул на лозунг про «алчущих правды» и вспомнил анекдот о докладе нашего соотечественника на медицинском симпозиуме об уникальной отечественной методике удаления гланд. Ну, простите меня, ну… а вот, что мне надо думать, когда листаю темы, дискуссии на полном серьезе, где вовсю разрабатывается контент и форма наглядной агитации, символика общехристианской… простите, не «обще», а «простохристианской» колонны? Этакий «столп и утверждение Державы Российской». Льюис вам в помощь, дорогие мои!

Я, наверное, что-то пропустил в этой жизни, да? Проспал несколько десятилетий, за время которых все изменилось радикальным образом, и христианство стало однородной массой, где противоречия и нестыковки по вопросам веры и нравственности встречаются лишь на уровне микроскопической кучки маргиналов, которых терпят из милости во имя новой заповеди: «будьте толерантны друг к другу»?

Иначе, как объяснить, что при формировании христианского политического движения остается только символику разработать, да выйти на улицы единым блоком коммунистов и беспартийных… ой! – это, по-моему, уже где-то было… то есть, «простохристиан» или «общехристиан», «интерхристиан», «квазихристиан»… гм… что ж это у меня оговорки такие?!.. А может, не так уж и беспочвенны эти оговорки? Например, насчет, квазихристианства, которое выдается за «простохристианство».

Возьмем хотя бы этот лозунг про «алчущих и жаждущих». Вероятно, предполагается, что несущие это полотнище, а также те, кто за ними следуют, и есть те самые «алчущие и жаждущие», а потому «блаженные»?
Ничего не имею против заповедей Господа нашего Иисуса Христа, честное слово, но мне было бы стыдно не только взять в руки это свидетельство (а именно свидетельством веры являются, произносимые или иным способом доносимые до сознания окружающих нас людей, фрагменты Божественного Откровения). Стыдно, разумеется, не потому, что это что-то скверное, недостойное. Наоборот, именно потому, что – священное. Настолько священное, что мне стыдно за себя, ибо не могу похвастать, что эти слова обо мне.

«Ка-а-ак?!!.. – воскликнет некто, быть может. – Вы не желаете правды?.. Вас устраивает царящая вокруг ложь? Вам нравится, что ваши голоса воруют, что вас грамотно используют и в глаза вещают о своих (якобы имеющихся) идеалах, будучи уверены, что вы не тявкнете в ответ, потому как от такого цинизма у вас перехватывает дыхание? Вам это нравится?!! Может, вам нравится, что за фасадом укрепления государственности (что на самом деле – всего лишь укрепление власти тех), разворовывается страна, целенаправленно быдлоизируется ее население – это вам нравится, и вы не жаждете перемен, не алчете справедливости?..»

Речь совсем о другом. Не в том дело, что мне безразлично обманывает ли государство… – лучше сказать его чиновники – свой народ, или заботится о нем. Не безразлично. И стремление людей, далеких от политической активности, засвидетельствовать свое возмущение шулерством всесоюзного масштаба (да что ж это за оговорки такие постоянно?!..) – эта способность негодовать горячо, живо, но без членовредительства и брани, во мне лично вызывало горячую симпатию. Нельзя позволять обращаться с собой как со скотиной, ибо сам станешь ею, а в пастухах своих вскормишь волков. Сам же. Речь, дорогие мои, о другом: слова эти – об иной Правде, нежели, чем та, которую мы имеем в виду.

Та правда, которая побуждает объединяться в противостоянии дорвавшимся до власти хапугам и демагогам – это, конечно же, тоже правда, но не та, о которой говорится в заповеди, а этакий бледный слепок с нее. Поэтому провозглашать заповедь Божию, тогда как имеется в виду не сама она – это значит, уничижительно ее истолковывать, или, выражаясь по-ученому, профанировать, то есть низводить сакральное до профанного, священное до бытового.

Дикость: на каждой православной газете написано, чтобы не использовали ее для бытовых нужд, а мы не то, что газету – саму заповедь на быт пустили…

Только не надо мне про идеалы! По сравнению с той основополагающей Правдой, алкание и жаждание которой заповедуется Христом, все самые возвышенные ее отблески и слепки – «бытовуха». Как сказано в одной из молитв таинства Соборования, «якоже руб поверженный (брошенное рубище, выброшенные лохмотья), всякая правда наша пред Тобою». Обратите внимание: всякая.

Не только мнимая, не только подложная, а всякая, то есть и та, которая заслуживает называться правдой, заслуживает уважения (образ валяющихся лохмотьев не предполагает, что о правду человеческую можно и должно вытирать ноги), ориентирами и нормами которой надлежит руководствоваться в жизни, но по сравнению с источной Правдой Божией – то, что сказано.

Короче, не приемлю профанации, а потому с использованием сакральных текстов в качестве слоганов, считаю, надлежит быть предельно деликатными, я бы даже сказал, щепетильно деликатными.

Как хотите, но, оказавшись за таким лозунгом, я, оборотившись на себя, невольно вспомнил бы апостольское: «Обещают им свободу, будучи сами рабы тления» (2 Петр. 2; 19). Не потому, что не алчу Правды Божией или безразличен к правде человеческой – нет, отнюдь. И алчу, и жажду, и человеческой правдой не пренебрегаю, если она, и в самом деле, является отражением, хотя бы отдаленным, правды Божией, но… поскольку я близко не похож на того, кто настолько алчет ее и жаждет, что становится ее носителем и образцом для подражания, то, повторяю, постыдился бы такого лозунга. Вернее, себя на фоне этих слов.

Однако это лишь один из моментов, которые создают некоторую «неувязочку» в формировании колонны, которая в перспективе должна стать, как я понимаю, чем-то партийным. Вот, пока не стала, есть шанс направить дело в такое русло, чтобы получилось не по-Черномырдински: «Какую партию ни возьмемся строить – все у нас КПСС получается».

Есть и другие проблемы, которые тоже надо как-то хорошо, добротно продумать. А, продумав, регламентировать внутренние межконфессиональные взаимоотношения.

Первое, на что следует обратить внимание: никакого «простохристианства» в природе не существует и не существовало никогда. Вне сомнения, существует христианский этос: система новозаветных нравственных и ценностных ориентиров, объединяющая людей, исповедующих Иисуса Христа как Спасителя и Бога.

Быть может, это несколько смело, но, думаю, можно сказать, что границы христианского этоса и Церкви (в данном случае мы не будем разворачивать дискуссию об ее границах) не вполне совпадают: человек может быть вполне себе таким воцерковленным-воцерковленным, но прощать не только не умеет, не только не желает, а еще и совершенно ровно так, знаете ли, заявляет, что не всякое зло надо прощать, какие-то грехи прощать даже нельзя, неправильно это и т.д.,

То есть, в своих взглядах (и это важно, ибо тут речь не о немощи, когда ну не получается прощать и все тут! – а именно о сознательной и, по-своему, аргументированной мировоззренческой позиции) он, можно сказать, в большей или меньшей степени вываливается за пределы христианского этоса.

Другой же откликается на Евангелие, тянется к вере, живет по ней, но пока еще не «родился свыше» в таинстве Крещения, то есть, по своей вере и образу жизни, он весь целиком в христианском этосе, но пока нисколько не в Церкви. А значит, и не христианин, ведь Господь, как заметил сщмч. Иларион (Троицкий), не создавал ничего на «-ство». Он создал Церковь Свою – новый Ковчег Спасения, новое общество, сущность которого определяется Животворящим Духом Святым, проникающим весь церковный организм. Утешитель наставляет в истине, формирует христианский этос и структурирует основанную Христом Церковь, а потому, пытаться объединить во имя Христово людей, которые довольно-таки по-разному понимают природу христианского единства и весьма различно его осуществляют – задача, как говаривал классик, «архисложная».

Как не существует «простохристианства», так не существует и «общехристианства»: христианство изначально конфессионально. Нет и не было никогда христианства экуменического. Попытки синтезировать некую «вавилонскую церковь», на основе «откровения от Кота Леопольда» и его же морального кодекса, обречены на провал: ничего продуктивного из этого не выйдет, потому как гланды надо удалять через рот, а это значит, что из чего инославные конфессии вышли, туда и вернуться надо (как говорил митр. Антоний Сурожский, Православие для инославных церквей – это их прошлое), а пока это недостижимо, просто научиться любить друг друга во Христе, уважать, терпеть и жалеть заблудших: каждый – всех.

С другой стороны, недопустимо для какой-либо христианской конфессии говорить от имени всего христианства, отождествляя общехристианские положения со своим конфессиональным учением (помню, в Риге на одном семинаре, пришлось давать неоднократные пояснения к выступлению одного философа-кальвиниста, который свои специфичные узко-конфессиональные взгляды преподносил как общехристианское мировоззрение).

Христианам, которые намерены объединяться на благое дело, следует, во-первых, исходить из того, что объединяющее нас начало важнее разъединяющего, а, во-вторых, осознать, что разъединяющее нас – не пустяки, не капризы, не издержки амбиций и т.п., игнорировать это – гарантия нарваться в недалеком будущем на такие же «неожиданные» проблемы, как снегопад и гололед, стабильно в зимний период застающие коммунальные службы врасплох (шок от этой неожиданности такой глубокий, что они не успевают оправиться от него к следующему зимнему сезону).

Причем самое неприятное, что хорошую идею так можно дискредитировать раз и навсегда, подобно тому, как слово «демократия», во многом благодаря ее насадителям 90-х гг., стало в обиходе чуть ли не матерным.

Так быть или не быть христианскому политическому движению?.. Надо ли махнуть рукой на эти мечты или стоит все же попытаться? Способно ли христианское сообщество выдвинуть какую-то политическую концепцию, или дальше призывов к нравственному поведению, пусть и с вдохновляющим личным примером, дело не пойдет? Или «политика – дело грязное», а потому христианину от этого лучше держаться подальше, «молиться, поститься и слушать Радио «Радонеж»»?

Тут мы, в самом деле, оказываемся перед очень непростым выбором. С одной стороны, многим из нас против совести потворствовать распоясавшимся хамам, которые рассматривают подвластный им народ в качестве быдла (как они демонстрируют ему свое отношение – в гламурной ли форме, или же по-жлобски откровенно – это уже вопрос обстоятельств, индивидуального стиля, «сценического имиджа» и т.д., но никак не меняет сути).

С другой – мы прекрасно знаем, что, ввязываясь в политическое противостояние, мы рискуем не только попасть под гусеницы репрессивной машины, но и оказаться инструментами в чьих-то отнюдь не бескорыстных руках, что, пожалуй, еще хуже. Кроме того, многие фигуры, так называемой, оппозиции (насколько она «так называемая» было достаточно наглядно продемонстрировано ею за последние полгода) настолько одиозны, что не то, что в одном мероприятии с иными участвовать брезгливо, но вообще находиться в одном обозримом пространстве.

Однако совсем не участвовать никак не выходит, потому что неучастие – это тоже политическая позиция, причем (лично мое мнение) далеко не самая нравственная, если она продиктована не какими-то высшими духовными соображениями, а банальным малодушием или равнодушием к судьбам Отечества, или же пренебрежительным отношением к человеческому достоинству, принятием коррупции как нормы или допустимой формы социального устройства и т.п.

Тогда, получается, в самом деле, необходимо создание такого политического блока (назовите хоть «движением», хоть «стоянием»), который, как минимум, дал бы возможность объединяться во время массовых мероприятий тем, кто рассматривает христианский этос как реальную и необходимую основу общественно-политического устройства, не считает для себя возможным оставаться в стороне от политической жизни, но и не желает, чтобы его отождествляли с чуждыми в плане ценностных ориентаций сообществами.

Кто знает, может быть, со временем этот «прекрасный наш союз» и в самом деле вырастет в политическую силу, способную изменить ситуацию в стране к лучшему. Было бы глупо, конечно, предполагать, что против этого дела не ополчатся силы видимые и невидимые, еще глупее – что начинание это, если ему не мешать извне, само по себе всенепременно состоится (в каждом человеке достаточно страстей, чтобы незаметно оказаться марионеткой в лапах архикукловода, о котором наивно забывают доморощенные конспирологи, «разоблачая» всевозможные «госдеповские», «англо-саксонские» или «жидо-масонские» планы).

Надо быть бесстыдно наивными, чтобы не отдавать себе отчета в том, что в такой силе, которая пытается зачаться, не заинтересованы ни правящие круги, ни оппозиция. Эта партия (колонна, блок, движение, стояние – продолжить в меру художественного воображения, прагматической близорукости и политической дальнозоркости) обречена быть оппозицией оппозиции в силу онтологической специфики своей мировоззренческой базы: все политические силы (все, в том числе и псевдотеократические, типа всяких афрорубашечников, морочащих людям головы своей опричной демагогией) сконцентрированы на временном, преходящем, на абсолютизации относительных ценностей, что неизбежно связано с прямой или косвенной маргинализацией ценностей абсолютных, тогда как, рассматриваемый нами политический проект, представляет принципиальную альтернативу в этом плане, утверждаясь на фундаменте вечных, непреходящих, абсолютных ценностей.

Готовы ли инициаторы христианского политического движения «придержать лошадей» и спокойно заняться разработкой концепции своего сообщества, где были бы прописаны критерии, оперируя которыми, можно было бы определить, что приемлемо в этом движении, что – нет, кто соответствует, а кто – нет? От разработки концепции – к уставу сообщества (а потом уже флаги, вымпелы, гербы, транспаранты). Иначе – хаос, говорильня, преобладание провокаторов и просто активных дураков, сопровождающееся вытеснением тех, кто реально способен продуктивно трудиться на благо общего дела, затем, как следствие – дискредитация самой идеи христианского политического движения.

Так что ответственность на инициаторах очень большая: если уж браться за создание христианского политического сообщества, то надлежит подойти к делу таким образом, чтобы это движение представляло христианство во всем его многообразии с учетом удельного веса каждой конфессии, действующей в России. В противном случае только митинговой активностью дело и ограничится.

Протоиерей Игорь Прекуп