Дорожные заметки корейской велосипедистки Юджин Джонг взбудоражили рунет. Она отправилась в путешествие на велосипеде по миру 3 года назад, побывала в Америке, Африке и Европе, а недавно решила покорить русский Крайний Север. А потом, делясь своими впечатлениями в интернете, она назвала нашу страну адом и написала, что возненавидела ее.

Первая неприятность с путешественницей произошла в придорожном кафе:

Как только я вошла в придорожный ресторан, хозяйка стала кричать на меня из-за того, что я положила шлем и перчатки на стол. Разве это нормально — громко кричать из-за таких вещей?

Предвзятое отношение к России у кореянки прорвалось еще до того, как основные приключения собственно начались:

«Русское кладбище. Видела такие же надгробия с фотографиями на Балканах. Может быть, так принято во всех странах второго мира?»

Далее описания красот природы перемежаются с историей о том, как путешественнице предложили переночевать в доме (а не в палатке на улице), но там все оказались пьяными и она в панике оттуда убежала. Но ее приютили другие русские, уже трезвые, только сначала посмотрели в паспорт.

Однако основное испытание, которое видимо и стало причиной ненависти к русским поджидало кореянку впереди, на трассе в 40 километрах от Мурманска.

«День начался с сильного снегопада. До цели оставалось 40 километров. Хотя я так пока и не увидела северное сияние, я добилась чего хотела: добраться до русского Крайнего Севера. В Мурманске собиралась провести несколько дней, чтобы всё-таки посмотреть на северное сияние.
Но вдруг произошло что-то странное. Сначала не поняла, что происходит. Всё как бы мигнуло, как будто кто-то включил и выключил свет. „Почему я ничего не вижу?“, — промелькнуло в голове. Следующей мыслью было: „Я что, куда-то скольжу?“. Потом я увидела машину прямо над собой и подумала, что меня сбили.»

«Это произошло совсем недалеко от моей заветной цели. Но в итоге мне довелось въехать в Мурманск, крупнейший город на северо-западе России, не на велосипеде, а на машине скорой помощи.
Мне сделали компьютерную томографию и рентген. К счастью, ничего страшного не было. Сильно болела голова, на ней ещё была царапина от шлема.

Время в Мурманске прошло очень неприятно. Мне все говорили: „Почему ты ездишь на велосипеде зимой? Никто не ожидает увидеть велосипедиста на трассе“. Звучало это так, будто я заслужила попасть в эту аварию, что это была моя вина.

Но я не выезжала на встречную полосу или середину дороги и не смотрела в телефон. Я просто ехала как обычно, а потом сзади в мой велосипед въехала машина. Однако русские говорили так, будто это была моя вина. Это было так мерзко и неприятно. Меня чуть не убил неосторожный водитель, но все русские, как будто бы, его поддержали. После этого я стала понимать людей, которые заканчивают жизнь самоубийством из-за того, что с ними плохо обращаются.

Водитель сказал, что я ехала по середине дороги. Но это неправда и никогда не могло быть правдой, потому что там лежал снег. После аварии он просто закурил, наорал на меня, пнул мой рюкзак и отказался давать свой телефон. Даже не извинился ни разу.

Все русские жалели водителя, а не меня. Несмотря на то, что они считали это моей виной, они мне сильно помогли. Было очень неприятно.

В России я столкнулась с самым большим языковым барьером из всех стран, где я когда-либо была. Например, в Судане правительство не любит США и в какой-то момент запретило преподавать английский в школах. При этом суданцы говорят по-английски лучше россиян, для которых его изучение обязательно.

Почти все встреченные мной люди даже не могли (не хотели?) сосчитать до трёх по-английски. Невозможно найти и полицейских, которые бы знали этот язык. Всё это вынудило меня полагаться на местных знакомых, которые говорили по-английски хорошо, но всё время меня в чём-то обвиняли. („Нельзя кататься на велосипеде зимой, из-за этого тебя и сбила машина. У нас здесь полярная ночь. Водители на дороге очень устают, и никто не ожидает увидеть велосипедиста. Не садись на велосипед в России“ и всё такое).

Когда я стала жертвой сексуальных домогательств в Египте, я просила помощи во многих египетских сообществах в фейсбуке. В ответ на это получила много сообщений от людей, которые говорили, как им стыдно за то, как обстоят дела в их стране, при этом сами они не сделали мне ничего плохого. Им просто было стыдно за плохие стороны культуры их страны.

Но русские… им никогда не стыдно. Они просто обвиняют жертву и сочувствуют виновнику.

Парень, который помогал мне, сказал: „Я буду собирать подписи за запрет на катание на велосипедах зимой и сделаю сайт с большой красной надписью „Не садитесь на велосипед зимой!““.

У меня не было слов. Попыталась успокоиться и сказала: „Я попала в аварию не из-за погоды, а из-за того, что водитель был неосторожен. Тебе нужно не за это подписи собирать, а за ужесточение ПДД и сделать сайт с надписью „Водители, будьте осторожны!“. Я видела столько надгробий на обочинах дорог. Думаешь, это всё велосипедисты? Это просто значит, что вы все водите как сумасшедшие. Из-за этого столько людей гибнет и калечится на дорогах“.

Несмотря на то, что русские мне сильно помогли, было очень сложно питать тёплые чувства к этой стране. Было несколько причин.

— Самая главная — языковой барьер. Они как будто бы ненавидят говорить по-английски или просто не знают этого языка.

- У всех очень унылые лица. Я постоянно пыталась улыбаться, но в ответ все только хмурились, а их сильный акцент почему-то звучал агрессивно. И всё это происходило зимой, пейзаж был не очень радостный.

- Ещё все водили машину как сумасшедшие, и это было ужасно. Это не просто моё ощущение, а факт. Я всё время чувствовала себя в опасности на дороге, что зимой, что осенью. Хуже, чем в Африке.

Эта авария и бесчеловечное отношение русских в конце концов заставило меня ненавидеть Россию.

Между прочим, пока я там была, мой сайт взломали русские хакеры, которые поставили редирект на какой-то русскоязычный сайт. С октября по декабрь это произошло пять раз, и в каждый из них провайдер блокировал мою страницу. В конце концов я попросила знакомого корейского программиста убрать лазейку, которой они пользовались. Посмотрим, будет ли это повторяться.

Все люди воспринимают даже одинаковые события по-разному. К сожалению, мне очень не понравилось быть в России и общаться с русскими.

От Мурманска до Финляндии было всего 240 километров, но мне стала так неприятна Россия, что я решила не ехать на велосипеде, а просто добраться автостопом.

В Россию приезжает множество путешественников, и в большинстве своем они покидают ее счастливыми. Но некоторые уезжают с чувством ненависти, и я — одна из них.

Самое важное — то, что я больше не в аду! Ура!!!»

Автору этой статьи 20 лет назад довелось служить срочную службу в Мурманской области, так что о суровом климате русского Заполярья он знает не понаслышке. О чем думала велосипедистка, собравшаяся на велосипеде ехать зимой по трассе в полярную ночь, даже догадаться сложно. Удивление водителя, обнаружившего на заснеженной трассе под Мурманском велосипедиста, наверное соизмеримо с эмоциями машиниста поезда в Калифорнии от которого так и не смог убежать американский бодибилдер.

По большому счету корейская путешественница выжила в Заполярье лишь благодаря помощи живших там россиян. Не удивительно, что с ее велосипедом ее посчитали, мягко говоря «немножко сумасшедшей», а уж догнав на трассе, так наверное и не немножко.

Жаль конечно, что она не смогла по достоинству оценить помощь. Но с другой стороны если как следует разобраться и вчитаться в список претензий, то суть проблемы ведь не в этом, а в том, что представительнице якобы «первого мира» (давно ли корейцы себя в нем почувствовали интересно) ожидала от местных аборигенов «второго мира», что все обязаны знать английский, улыбаться, а в случае проблем платить и каяться. Однако Россия отличается в этом отношении от тех же упомянутых Судана и Египта. Может быть за это ее и ненавидят?