Шон Коннери - актёр, совершенно не нуждающийся в дополнительном представлении. Поэтому нет ничего удивительного в том, что к его книге (написанной в соавторстве с Мюррем Григором) «Быть шотландцем» привлечено особое внимание самых страстных киноманов. И хотя рассказывает Коннери в основном не о себе, а о своей родине, читатель узнает из этого тома, с чего это ради артист по молодости ночевал в гробу, зачем однажды танцевал с водителем Майкла Кейна и каким образом Джеймс Бонд, идеологический враг №1, оказался в советском фильме «Красная палатка».

Обложка книги Шона Коннери и Мюррея Григора «Быть шотландцем».

30 лет назад герой сегодняшнего рассказа вместе со своим соавтором Мюрреем Григором работал над документальным фильмом «Эдинбург Шона Коннери». Как вспоминает Григор, концепцию картины легендарный к тому времени уже актёр сформулировал просто: «Давай выясним то, чего не знают даже местные жители». «Наша цель нечто свежее, оригинальное, наглядное, но прежде всего необычное», - говорил уроженец шотландской столицы, с самого детства очарованный контрастами Эдинбурга. Он и сейчас помнит названия всех улиц, ибо мальчишкой развозил по ним молоко, здание за зданием узнавая свой город, его противоречивую сущность. Здесь, в архиве Национальной библиотеке Шотландии, среди писем Чарлза Дарвина и лорда Байрона, хранится даже первая зарплатная ведомость будущего агента 007, в тринадцать лет вынужденно бросившего школу (фотокопия прилагается). Эдинбург и Шотландия в целом, культура страны, её история, научные, технические и спортивные достижения – вот главные темы представляемой книги. И надо отдать авторам должное: свой материал они знают на отлично. «Быть шотландцем» - это подлинная энциклопедия шотландской жизни, великолепно иллюстрированная, насыщенная фактами и множеством интересных и поучительных историй.

Матрос Шон Коннери - фотография из книги «Быть шотландцем».

То есть, эта книга – вовсе не мемуары, как можно было бы поначалу подумать. Говоря о себе, Шон Коннери принципиально не влезает в подробности - но тем не менее, то и дело щедро делится крохотными деталями. Рассказывает, например, что его родители ради свадебного пиршества вынесли из дому всю мебель - чтобы вкатить туда огромный бочонок с 40 литрами доброго крепкого пива. А он сам, записавшись в Королевские военно-морские силы, за компанию с другими матросами нанёс себе татуировки на правой руке: «Мама и папа» и «Шотландия навсегда». Выйдя спустя два года в отставку по инвалидности (язва), молодой Шон переменил массу разнообразных занятий: работал в типографии городской газеты и спасателем в бассейне, охранником у входа в танцзалы, вышибалой на джазовых концертах. Было время, когда он даже … полировал гробы для местной похоронной конторы, порою оставаясь на ночь в одном из столь скорбных изделий.

Еще он подрабатывал натурщиком в Эдинбургском колледже искусств. «Натурщикам платили не так уж много, - вспоминает Коннери, - но для меня это занятие приоткрыло дверь в другой мир». Началом же творческого пути можно считать приглашение на театральную сцену в качестве статиста: «Всё, что от нас требовалось, - это стоять, облачившись в гвардейские мундиры и высокие гусарские кивера из меха. Лёгкие оказались деньги». Примечательно, что в вопросе самоопределения именно возможность хорошего заработка, а вовсе не жажда служить Искусству, стала решающей. Занятия бодибилдингом привели молодого человека в Лондон на конкурс «Мистер Вселенная». Награды атлет не снискал, но услышал о наборе актёров для британской постановки американского мюзикла «Юг Тихого океана». «Всего-то и надо было выглядеть по-американски и пару раз сделать колесо… Это были гарантированные 12 фунтов в неделю – столько мне никогда еще не платили, поэтому я подписал контракт на двухлетний гастрольный тур по стране. Мне тогда и в голову не приходило становиться актёром - я попался на этот крючок только из-за денег и забавы ради».

Съемки для журнала «Здоровье и сила» - фотография из книги «Быть шотландцем».

С самого детства будущий кумир миллионов бредил футболом – и даже отказался учиться в престижной школе, узнав, что там предпочитают регби. Играя в сколоченной во время гастролей команде, он попал на глаза агенту команды «Манчестер Юнайтед», который пригласил его на просмотр. Казалось бы – сбылась мечта всей жизни! Но старший товарищ, актёр Роберт Хендерсон, предостерёг: «Похоже, у тебя есть талант в двух совершенно разных областях. Но если ты выберешь футбол, у тебя впереди будет еще лет десять, а актёром можно оставаться всю жизнь, пока не умрёшь». Как признаётся Коннери, этот совет перевернул всё: «Благодаря Хендерсону я впервые получил чёткий ориентир на будущее, а вместе с ним и полшанса чего-то добиться в жизни». Совсем уж забрасывать футбол он всё же не стал, выступая впоследствии за сборную знаменитостей и по сию пору оставаясь страстным болельщиком. Но очевидно, что весь мир тому Хендерсону должен быть премного благодарен.

Еще в первых строках своей книги Коннери пишет: «Первый большой шаг на пути к успеху я сделал, когда мне было всего пять». И объясняет: «Видите ли, в пять лет я научился читать. Вот так просто, и тем не менее настолько важно». Решив вплотную заняться собой, начинающий артист стал завсегдатаем публичных библиотек, изучив в том числе и труды Станиславского: «Благодаря этим книгам я узнал о психологии актёрской игры, о чем прежде никогда не задумывался». Упоминает он и о том, что прочёл и русские романы – Тургенева и «Войну и мир» Толстого. За год до всемирной славы Коннери, кстати, сыграл Алексея Вронского в телевизионной постановке; в числе первых его персонажей был и герой Достоевского.

Кадр из фильма "Бриллианты навсегда" из книги "Быть шотландцем".

Вообще, о многих своих ролях Коннери упоминает в данной книге лишь вскользь. Он пишет, что в «Семейном бизнесе» воплотил многие черты своего беспутного деда, а в другом фильме Сидни Люмета - «Холм» - нашёл своё отражение опыт, приобретенный им в корабельном трюме. Играя чикагского копа в «Неприкасаемых», актёр вспоминал эдинбургских блюстителей порядка, а своим любимым фильмом он называет «Человека, который хотел стать королём» своего друга Джона Хьюстона. Про Хичкока, у которого снялся в «Марни», говорит, что тот «всегда хотел снять на эдинбургских крышах идеальное убийство» и «всегда любил держать актёров в напряжении. Когда я в очередной раз затараторил свою реплику, Хич сказал мне вкрадчивым голосом: «По собачьим следам». Я был озадачен, поскольку этих слов не было в сценарии. «Пауза!» - скомандовал он».

«Безмолвный жест может передать больше, чем целая минута диалога, - делится секретами мастерства Шон Коннери. - В отличие от большинства актёров, которые возражают режиссёрам, если те сокращают их текст, я на протяжении всей карьеры вырезал свои реплики. И мало кто из режиссёров не соглашался с тем, что это идёт только на пользу картине. В фильме «Индиана Джонс и последний крестовый поход» Стивен Спилберг принял девять из десяти моих предложений, связанных с заменой диалогов добавочными визуальными взаимодействиями, чем я очень горжусь». Рассказывая же о своей любви к лошадям, артист сообщает, что во многих фильмах несколько «самых эффектных трюков появилось в результате незапланированных инцидентов» и приводит «забавный» эпизод со съёмок «Горца»: «Как только я дёрнул поводья, мой меч запутался в плаще и больно ткнул лошадь в бок. От испуга несчастное животное резко рвануло в сторону и понеслось бешеным галопом. Я чудом удержался в седле. «Бесподобно!» - успел крикнуть мне вслед восхищённый режиссёр».

«Где же Бонд?!» - спросите вы. Удовлетворять любопытство читателя исполнитель великой роли не торопится. Ему гораздо важнее рассказать, что весь гонорар от картины «Бриллианты навсегда» (около миллиона долларов) он пожертвовал на базовый капитал Шотландского международного образовательного фонда, призванного поддержать (и удержать в стране) перспективные таланты. С особой гордостью актёр отмечает успехи фонда и выражает надежду, что те его подопечные, «кто сумел добиться настоящего успеха, теперь окажут помощь другим». В другой раз Коннери весьма любопытно трактует все те технологические новинки, которые постоянно сопровождали Джеймса Бонда: тем самым, оказывается, прославлялась британская изобретательность – во времена, когда промышленность страны пришла в полный упадок, Правда, он сразу же признаёт, что «все эти навороты были сплошной бутафорией», но кое-что всё же и вправду работало – например, знаменитый реактивный ранец из «Шаровой молнии».

Кадр из фильма «Голдфингер» из книги «Быть шотландцем».

А для съемок в «Голдфингере» ему пришлось научиться играть в гольф: надо было по меньшей мере создать видимость, что Бонд может соперничать в этом виде спорта с опытным противником. Актёр быстро втянулся и через несколько лет уже на равных соревновался с профессионалами. «Я увидел в игре метафору жизни: в гольфе вы в основном предоставлены самим себе, соревнуетесь с собой и всегда пытаетесь улучшить собственный результат. Если вы жульничаете, то проиграете, поскольку обманываете себя». Голдфингер, кстати, всегда жульничает, и Бонд, перехитрив его, поступает совершенно правильно, «поскольку обмануть обманщика незазорно». Чуть позже у Коннери была еще одна возможность сыграть гольфиста – в ленте, которую в начале своей режиссёрской карьеры собирался ставить Клинт Иствуд. Но неразумный Клинт прилетел на переговоры с секретарём Королевского гольф-клуба на вертолёте – который посадил прямо на поле для гольфа. Беседа не задалась – и фильм не состоялся.

Зато удача ждала артиста в ином направлении: «В 1970 году я выиграл приз на турнире в Марокко – Кубок короля Марокко. На следующий день я встретился с блестящим соперником – победительницей женского турнира. Ее звали Мишелин Роквебрун. Через год мы поженились». Важная фраза - это почти всё, что касается личной жизни. О своей супруге Шон пишет только то, что для неё «живопись стала главным увлечением жизни», отмечая её «бесподобное чувство цвета» и рассказывая, как они вместе приобрели у драматурга Ясмины Резы права на английский перевод знаменитой пьесы «Арт». Да и это, считай, уже много: первой жене Коннери отвёл лишь три слова - «прекрасная австралийская актриса», - и о том, что их на самом деле связывало нечто большее, мы узнаём лишь из подробно составленных примечаний, завершающих сей увесистый том.

Шон Коннери позирует своей жене Мишелин, 1978 год - фотография из книги «Быть шотландцем».

В гольф Шон Коннери умудрился поиграть и в Советском Союзе – во время московских съемок «Русского дома». Но это не первая его история, связанная с нашей страной. Куда интереснее та, что объясняет, каким образом Джеймс Бонд, заклятый враг СССР, оказался в картине нашего выдающегося мэтра Михаила Калатозова «Красная палатка». Дело в том, что в 1967-м Коннери в первый и в последний раз выступил в качестве режиссёра, поставив часовой документальный фильм «Котелок и кепка» о переменах на верфи «Фэйрфилд», призванных спасти рабочие места. Работал он без гонорара, на одной вере «в необходимость устранить социальную разобщенность… Даже в 1960-е годы головной убор  всё еще определял положение человека на верфи: руководство носило котелки, а простые рабочие – кепки, и обладатели этих разных головных приборов почти не пересекались». Однако все надежды привлечь дополнительное внимание властей к существующим проблемам шотландского судостроения не увенчались успехом – политические партии картину посмотрели, но соответствующих выводов не сделали.

Но вот ведь причуды судьбы: одна копия ленты добралась и до Москвы – и позволила Кремлю по-новому взглянуть на артиста. «В Политбюро опасались, что я разделяю «опасные империалистические взгляды», которые советские аппаратчики считали идеологической основой фильмов о Джеймсе Бонде. Фильм «Котелок и кепка» помог исправить это заблуждение и убедить соответствующий комитет в моих «глубоко пролетарских убеждениях». Приятно также, что далее Коннери даёт «мосфильмовским» работникам свою высочайшую оценку: «Для меня было совершенно в новинку работать в такой слаженной команде, которая на удивление легко проводила сложнейшие перемещения камеры – с изобретательностью и точностью лучших футбольных плеймейкеров». А мы всё на Голливуд почему-то смотрим!..

Кадр из телепостановки «Макбет» из книги «Быть шотландцем».

На других страницах книги автор также рассказывает, что сыграв в телевизионной постановке «Макбета», долгое время раздумывал и над киноверсией – но его опередил со своим фильмом Роман Полански. Прочитав одним из первых «Код да Винчи», он был не прочь заняться его экранизацией – только вот за права запросили свыше десяти миллионов долларов. При этом знаток Шотландии развенчивает некоторые мифы, пущенные Дэном Брауном в массовый обиход – в частности, насчет часовни Рослин. Хотя и отмечает, что благодаря роману и последовавшему вслед за ним фильму Рона Ховарда число посетителей часовни возросло в десятки раз. Вообще, туристы любят места, связанные с кинематографом – Коннери рассказывает, что в эдинбургском порту Лит проводятся экскурсии по роману «На игле» (также перешедшему на большие экраны) с демонстрацией притона Дохлого и его дружков. А почти треть посетителей замка Душ составляют фанаты фильма «Монти Пайтон и Священный Грааль» - что особенно забавно, если вспомнить, что некогда природоохранительное управление Шотландии вообще запрещало съемки этой ленты на своей территории, мотивируя это тем, что подобная комедия несовместима «с величием этих стен».

«Я считаю юмор самым серьёзным подходом к жизни, - пишет актёр, - и меня не привлекают кинорежиссёры, которые обходятся без шуток». Сказано – доказано: Шон Коннери легко позволяет себе пошутить и по отношению к собственной персоне, делясь, например, с миром такой вот историей: «Однажды вечером – дело было в Марокко, где проходили съемки фильма «Человек, который хотел стать королём», - испытывая недостаток женского общества на танцполе, я пригласил потанцевать водителя Майкла Кейна, поскольку мой был далеко не Нижинским. И если бы тогда нас снимали, то кто знает, что сегодня сказали бы о нашем танце?».

Шон Коннери играет за команду «Шоу-бизнес-11» - фотография из книги «Быть шотландцем».

Но куда чаще в повествовании проскальзывает не лёгкая ирония, а печальные размышления. Немало упрёков обращено в адрес властных шотландских организаций, слишком уж часто на корню обрубавших многие хорошие идеи, которыми загорался их знаменитый земляк. Так, однажды он выступил с идеей провести международный товарищеский матч между Шотландией и Бразилией – чтобы спасти старейший местный стадион. Однако перспектива сразиться в честном бою с Пеле не нашла поддержки у Шотландской футбольной ассоциации. Много позже Коннери увлёкся проектом создания в Эдинбурге Центра фотографии, но опять: «Шотландское правительство не проявило и капли заинтересованности». Аналогичная история – с кинокомплексом для Эдинбургского международного кинофестиваля, которому актёр в рекламных целях даже согласился дать своё имя: не хотят строить – и всё тут!..

Но самое горькое – и самое меткое – наблюдение Коннери связано с текущим развитием кинематографа. Вот что он пишет, вспоминая старые добрые времена: «Когда Четвертым каналом руководил Джереми Айзекс, было реализовано множество интересных идей. Он провозгласил, что его самого и редакторов канала интересуют только те проекты, о которых режиссёры мечтают. Сегодня, похоже, конкурирующие ремесленники от кино и телевидения подлаживаются под вкусы подростковой аудитории, а режиссеров, не желающих ради прибыли подстраиваться под вкусы корпораций, редакторы и менеджеры выгоняют как непрофессионалов. Я обнаружил, что подобный подход все больше распространяется и в Голливуде. За свою карьеру я имел счастье и честь сотрудничать с такими талантами, как Альфред Хичкок, Джон Хьюстон, Сидней Любмет, Дик Лестер, Стивен Спилберг и многими другими, «умевшими видеть». Я перестал сниматься, когда всем начали заправлять шишки, которых Билли Коннолли называет «кучкой мерзких эмбрионов в деловых костюмах». Несомненно, Шотландия может и должна извлечь урок из всего этого».

Да и не только одна Шотландия, разумеется. Впрочем, финал этого увесистого тома оптимистичен. В последних своих строках Шон Коннери приводит собственные же слова, сказанные им при получении премии Американского киноинститута за личный вклад в кинематограф: «Знаете, создавая кино, с одной стороны, вы словно попадаете в сказку, а с другой – вы должны быть готовы съесть не один фунт лиха. Так вот сегодня я предлагаю забыть о неприятном и вспомнить прекрасные моменты нашей жизни». И заключает: «А у меня их было немало».