Ковидная «пандемия» за год не показала ничего особо выдающегося в плане жертв или хотя бы количества зараженных. Есть даже обоснованное мнение, что весь ковид — в полной мере продукт современных цифровых технологий и следствие проникновения интернета, соцсетей и смартфонов буквально к каждому жителю земли. Мол, случись такая «эпидемия» каких-нибудь 50 или даже 30 лет назад, ее бы никто даже не заметил, а уж о том, чтобы раздуть такие глобальные волны паники, из-за которых замирала жизнь и всякое движение на целых континентах, и речи бы не могло быть.

Не чума, а социально-информационное явление…

Но, не проявив особой кровожадности как биологический фактор, ковид сделал очень много как социально-информационное явление. Тут он проявил себя как своего рода чистильщик, разрушитель иллюзий и идеалистических представлений, коими, как мы только сейчас поняли, человечество обросло как корабль ракушками. Речь про иллюзии свободы, народовластия, прогресса, прав человека, законности и прочего — словом, всего того, что лишь один ковидный год превратил буквально в ничто, в пыль.

Однако со специфическим новорусским интеллигентом (известным также под псевдонимом «прогрессивная общественность») ковид сыграл особо злую шутку: он разрушил главный социальный миф общественности о современном российском обществе — миф о всевластии телевизора. А ведь ей с этим мифом было так удобно жить…

Око Саурона?

Вспомним: еще задолго до «ковидной эпохи» всемогущий телевизор стал главным жупелом и настоящим символом зла для бесконечно наивного, но очень прогрессивного «интеллигентного сословия». Эти люди свято верили, что проклятый электронный прибор не просто оглупляет, но зомбирует (модное слово) народные массы… и под его влиянием не имеющие ни собственного мнения, ни собственной воли массы поддерживают власть и все ее решения, отказываются восставать во имя западной демократии, не любят гомосексуалистов и трансгендеров, отдают народным трибунам типа Ксении Собчак и Григория Явлинского жалкие 1,5-2% голосов на выборах. Народ не виноват, повторял себе, как мантру, интеллигент. Его превращает в зомби зловещее сияние голубых экранов!

Интеллигенция сама настолько поверила в телевизор как в око Саурона, что в итоге сама же его и испугалась, причем до такой степени, что в этой среде стало хорошим тоном хвастать… отсутствием в доме сего электронного прибора. Люди реально мерились датами избавления от ТВ, как некими большими личными достижениями: «Я вот уже три года как избавился от телевизора». — «А я уже пять лет не смотрю». — «Тю! У нас в семье уже десять лет телевизор не используется даже как подставка под фрукты!» И все смотрят на последнего выступившего с уважением, смешанным с завистью.

Со стороны это смотрелось диковато. Получалось, что вполне взрослые, образованные люди реально боятся какого-то мистического воздействия от «зомбоящика для идиотов», причем настолько, что даже держать его дома считают опасным для своих беззащитных мозгов. Сказать в интеллигентной компании, что ты считаешь телевизор не более чем бытовым прибором, предназначенным для развлечения, в котором более двухсот самых разных каналов с самым разным контентом, а главное — что к телевизору прилагается пульт, то есть не он управляет тобой, а наоборот — ты управляешь им… О, это был бы вызов, эпатаж, да и просто дерзость. С такими крамольными мыслями вслух недолго было заслужить репутацию «сомнительного субъекта», а то и, не дай бог, «ватника». «Он же скрытый „ватник“ — он телевизор смотрит!» Приговор образованная публика выносит быстро.

Телевизор во имя добра?

И наоборот: те же наивные интеллигенты все эти годы мечтали о том, чтобы захватить телевизор и направить его мрачную зомбирующую энергию в противоположную сторону, на службу силам Добра и Света.

Как говорил в свое время (еще до эмиграции) Гарри Каспаров: «Дайте мне хотя бы десять минут на телевидении в день в течение месяца — и вы не узнаете Россию». И это было не только его убеждение. Вообще, очень похоже, что наша прогрессивная общественность совершенно всерьез восприняла давнюю идею фантастов Стругацких про башни-излучатели из их антиутопии «Обитаемый остров», причем восприняла абсолютно всерьез, как истину в последней инстанции. Надо сказать, что братья Стругацкие это все предвидели. У них в повести положительные герои даже ссорятся на почве отношения к излучателям: один, молодой и горячий, считает, что зомбирующие башни надо взорвать и забыть о них навсегда, а второй — более мудрый (олицетворяющий нынешнее «прогрессивное человечество») — советует не спешить, а лучше, мол, включить их заново и даже на большей мощности, но так, чтобы «отзомбировать» население уже в правильном направлении — гуманизма, мира и дружбы между народами…

Словом, в отношении интеллигенции к телевизору как к всемогущему оружию для оболванивания людей при внимательном рассмотрении отчетливо проступало другое, базовое отношение к народу как к послушному стаду без своей воли и даже, видимо, без души, как к покорной массе без собственных мыслей и желаний, ведь «все мысли и желания у бездумных масс формирует проклятый телевизор». И жаждала интеллигенция при этом вовсе не освобождения масс: нет, она, как в том анекдоте, просто желала рулить этими массами или, по крайней мере, участвовать в этом безобразии.

Неожиданное открытие

Лишь пришествие ковида показало, как обстоят дела на самом деле, причем именно в тот момент, когда мечта интеллигентов всех мастей почти сбылась: ее пустили в телевизор и даже разрешили участвовать в мощнейшей кампании зомбирования — принуждать людей добровольно прививаться. Прогрессивная общественность подключилась истово, с азартом и энтузиазмом… Тут-то и выявилось страшное.

А именно: всемогущий телевизор совсем не так уж всемогущ. А если точнее, влияет он, скорее, на саму же интеллигенцию, в то время как население, похоже, обзавелось за эти годы к его «лучам воздействия» неплохим иммунитетом. Несмотря на грандиозную кампанию запугивания «ужасным ковидом», в которой участвует даже больше каналов, чем в традиционной российской пропаганде (поскольку, скажем, даже оппозиционный канал «Дождь» топит за вакцинацию и против ковида едва ли не более яростно, чем ТРК «Россия»), население не стало более податливым и упорно отказывается зомбироваться. Программа вакцинирования идет с огромным скрипом, усилия телепропагандистов пропадают втуне, и даже соучастие самых видных «прогрессивных» имен не сдвигает эту телегу с места.

Получается какая-то совсем еретическая картина, невозможная для устоявшегося интеллигентского сознания последних десятилетий: народ страны, оказывается, достаточно автономен в своих убеждениях и вообще является субъектом, а не объектом всяческих воздействий, не послушной куклой «на игле» Останкинской башни! От этого один шаг до совсем уж страшного признания: что это не телевизор формирует народ, а наоборот — телевидение как может подстраивается под внутренние убеждения, уже существующие в народе. И если вдруг перестанет подстраиваться, просто потеряет даже остатки влияния.

Может показаться, что перед этой внезапно открывшейся истиной передовая общественность должна бы, наоборот, испытать облегчение. Ведь уходит ужасный страх, телевидения можно не бояться, народ сам по себе — разве это не прекрасно? Но нет — именно такая картина повергает общественность в темный экзистенциальный ужас, а фраза «страшно далеки мы от народа» наполняется новым ужасным смыслом. Раньше она подразумевала: «Далеки, ну и наплевать, мы же в один прекрасный день захватим телевизор и будем вертеть им как хотим». А что же сейчас? Как теперь жить, на что надеяться?

Ведь идея понять свой народ и найти с ним общий язык пока даже не приходила интеллигенции в голову…