А вот вам моя публикация, которую Яндекс. Дзен вообще заблокировал. За непристойность. Посвящена она описанию того, как в искусстве рисуют персонификацию и аллегории одного из 7 смертных грехов христианства.

Похоть (она же Сладострастие, Блуд или Распутство) — это один из семи католических главных грехов. А такая важная концепция, разумеется, веками привлекала внимание художников. Взглянем, как они ее воплощали.

Для начала стоит помнить, что все эти художники были верующими христианами. Ну, либо работали в условиях, когда профессиональные христиане (например, инквизиция), держали палец на тревожной кнопке, то бишь, в любой момент могли причинить художникам неприятности за отход от магистральной линии Церкви.

А магистральная линия была совсем не такая, как сейчас: веками считалось, что секс — это плохо, уж тем более добрачный. Да и в браке, ежели он не для зачатия, а просто так — это тоже плохо. Что женщина — это сосуд греха. И что нагота — это тоже очень плохо, а не то вот, что думают про нее красотки из инстаграмма — что это и цель, и средство для достижения полного счастья, в том числе финансового.

Исходя из этого и формировался список атрибутов Похоти в искусстве.

Жак Калло. Персонификация Похоти. Ок. 1621

Персонификацию Похоти рисовали в виде женщины (потому что все женщины изначально хуже мужчин), нагой — но при этом отнюдь не сексуальной, а жалкой и мерзкой (нагота = гадость и греховность), с распущенными волосами (локоны = женственность = плохо). Еще, возможно, со змеями (см. первородный грех) и другими животными, занимающимися беспорядочной случкой.

Персонификация похоти. Фреска 12 века, Италия

Еще, как правило, женщина-Похоть изображалась тощей. Та фигура, которая сегодня бы прекрасно пригодилась для позирования в Vogue, тогда была уместна, по мнению масс, только для вот такого обличения.

Пизанелло. «Аллегория Похоти», ок. 1426. Тут животную распущенность символизирует кролик, почему — очевидно.

Как все-таки перевернулся мир… За то, чтобы оказаться нагишом на обложке журнала, сегодня актрисы дерутся. Как и за тощую фигуру. Все это в предыдущую эпоху казалось Злом.

Маленький вес считался плохим качеством, потому что все постоянно недоедали, голодали. Богатые люди, счастливые — были упитанными. Бедняки же были похожи на мощи. Сейчас наоборот, болезненное ожирение — симптом макдональдсовского нищебродства, а мощи и мослы — признак больших куч денег, отданных тренерам и диетологам.

Ну так вот. По мере того, как искусство развивалось, опыт у художников накапливался, они изобрели сюжетную живопись. На смену персонификациям (где грех воплощался 1 персоной) пришли аллегории, в которых грех уже наглядно иллюстрировался групповыми действиями.

«Аллегория похоти». Худ. Jacques De Backer. 2-я пол. 16 века

Художники писали какие-нибудь сладострастные сценки, в которых ушлый кавалер тискал за мягонькое полуодетых дам. Поскольку уже наступила эпоха Возрождение, а потом и барокко, то тощие женщины уже совсем стали не в моде, даже в подобных назидательных картинах. Клиенты платили бабки, чтобы повесить игривую сценку у себя на жилплощади, и им хотелось смотреть на красивых женщин, пусть и воплощающих Похоть.

Посему о том, что подобные картины воплощают зло и грех, надо было уже догадываться, напрягаться. Кому хотелось, если такие умники находились, то те этим занимались, толкуя. Прочие же банально наслаждались красивой картинкой и игривой сценкой с обжиманием.

Чем ближе к нашим дням, тем меньше художников интересовала тема изображения этого смертного греха. Вернее, похоть они изображали, но уже отнюдь не как персонификацию или аллегорию, а в прямом смысле, иллюстративными картинками. Так, чтобы никакой эрудиции не нужно было, чтоб все с первого взгляда было очевидно.

«Геракл и Омфала». Худ. Франсуа Буше. 1735

И только изредка какие-нибудь изобретательные художники рубежа 19−20 веков, в интеллектуальных игрищах и интертекстуальном цитировании обращались к старому обычаю.

Например, на этом рисунке с загадочным названием «Порнократия» изображена, видимо, персонификация Похоти. У нее завязаны глаза, как у слепой Фемиды, потому что она столь же безрассудна и нападает на каждого. На поводке у нее свинья, поскольку это традиционное животное-атрибут этого греха, также как кролики или суки в течке.

Фелисьен Ропс. «Порнократия». 1878

А на этом фрагменте «Бетховенского фриза» работы Климта, пишут, что две рыженькие девушки наверху это персонификации Похоти и Сладострастия (хотя это одно и то же). Стоящая же дама внизу иллюстрирует другой грех, Чревоугодие.

С началом ХХ века эта традиция пресеклась, христианские грехи уже никого не интересуют.