Итак, 19 января 2014 года в центре Киева развернулись ожесточенные столкновения между сторонниками Майдана и правоохранителями.

Двинувшиеся с Майдана незалежности к зданию Верховной рады тысячи протестующих столкнулись на улице Грушевского с кордонами «Беркута» и внутренних войск, после чего там начались настоящие бои.

Радикалы тут же атаковали силовиков, забрасывая их камнями, коктейлями Молотова, избивая палками и арматурой. В ответ правоохранители применили светошумовые гранаты и резиновые пули. Первое время тогдашние лидеры оппозиции — Виталий Кличко, Арсений Яценюк и Олег Тягнибок объявили тех, кто напал на силовиков провокаторами.

Кличко даже пошел на Грушевского, пытаясь убедить радикалов отойти на Майдан и прекратить противостояние, однако в ответ ему кричали «а ну-ка давай-ка уе…вай отсюда» и облили из огнетушителя. Однако уже к утру 20 января руководители оппозиции начали менять свою точку зрения, обвиняя силовиков в чрезмерном применении силы, а тех, кто их атаковал назвали «нашими героями».

Ожесточенные столкновения развернулись на улице Грушевского, прямо у колоннады стадиона «Динамо» имени Лобановского.

Наблюдатели в те дни отмечали недостатки со стороны руководства правоохранителей.

Так, солдаты внутренних войск и «Беркут» с самого начала были плохо обеспечены, что стало особенно заметно с наступлением холодов (по состоянию на конец января заболело более 1600 человек). Отсутствовали не только пункты обогрева и ночёвки в публичных зданиях (у участников Евромайдана было много точек обогрева в здании Киевской горадминистрации, Доме профсоюзов и др.), но даже полевые кухни. Несмотря на использование радикалами зажигательной смеси, карманными огнетушителями солдат спецподразделений обеспечивало не командование, а население Киева.

Плохо была организована смена солдат внутренних войск. Солдаты часами стояли на морозе, под градом камней и зажигательных бутылок. При этом радикалы регулярно менялись и отдыхали.

Существенной ошибкой многие назвали приказ использовать резиновые пули, ведь это в дальнейшем дало возможность обвинить правоохранителей в первых жертвах со стороны протестующих.

Однако здесь можно поспорить, поскольку именно карабины КС-23 с резиновыми пулями стали реальным дальнобойным ответом протестующим, которые приспособили для обстрелов «Беркута» и ВВ салюты, катапульты и рогатки, с помощью которых закидывали правоохранителей бутылками с коктейлем Молотова.

Уличные бои, сопровождаемые большим количеством раненных с обоих сторон, продолжались и 20 января, и 21 января. А 22 января рано утром появились новости о первом погибшем. Им оказался активист Майдана Сергей Нигоян. Чуть позже прошли сообщения о гибели активиста УНА-УНСО белоруса Михаила Жизневского, а также еще одного майдановца — жителя Львовской области Романа Сеника (он умер от ран в больнице 25 января, не приходя в сознание).

Гибель этих людей имела эффект вылитого в костер бензина. Она резко активизировала насильственные действия со стороны евромайдановцев, которые заявили о решимости отомстить за гибель побратимов, и добавила им многочисленных сторонников, убежденных в том, что погибшие стали жертвой бойцов спецподразделения «Беркут».

Гибель Жизневского и Нигояна поначалу вызвала у евромайдановцев и общества чисто эмоциональную реакцию. Практически никто не захотел обратить внимание на фактические обстоятельства этой трагедии, которые, при ближайшем рассмотрении, сразу же вызвали множество вопросов.

С самого начала в ходу было три версии о том, кто их убил. Согласно первой версии, которая сразу же стала канонической среди сторонников Майдана, убили всех троих силовики. Ненависть к «Беркуту» и к Внутренним войскам к тому времени культивировалась уже давно, а потому в нее многие охотно поверили еще до получения каких-либо доказательств.

По второй версии, которую вскоре озвучили представители МВД, всех троих убили свои же, в спину и близкого расстояния, пулями, которые не стояли на вооружении у правительственных сил. Цель — дальнейшая эскалация акций протеста и дискредитация власти.

По третьей версии — людей убила некая «третья сила», которая хотела стравить власть и оппозицию, посеяв раздор в стране.

Здесь надо остановиться на личностях жертв и еще некоторых обстоятельствах убийств подробнее.

Начнём с обстоятельств смерти.

Как изначально заявили сами участники Майдана, их соратники погибли во время одной из атак сотрудников «Беркута», который пытался отогнать их от линии противостояния на улице Грушевского в сторону Европейской площади. Момент атаки в тот день во всех подробностях засняли на видео, но на этих записях не видно не только момента убийства Жизневского и Нигояна, но даже нельзя найти их тела. Поначалу не было даже свидетелей этого убийства, которые обнаружились только потом, уже задним числом. Что характерно, что на видео того дня четко видно, что ближайшие милиционеры были на расстоянии около 30 метров от протестующих. Это же подтверждали и показания свидетелей.

Это очень важный момент.

Первые же экспертизы дали четкий ответ — стреляли из охотничьих гладкоствольных ружей и стреляли с близкого расстояния! Об этом, в частности, заявил 3 февраля первый замначальника главного следственного управления МВД Украины Виталий Сакал.

И даже в 2016 году, руководитель Департамента спецрасследований Генеральной прокуратуры Украины Сергей Горбатюк в интервью «Украинской правде» так комментировал ход расследования по делам об убийствах Михаила Жизневского, Сергея Нигояна и Романа Сеника: «С точки зрения того, что преступление не раскрыто — однозначно, это минус для следователей. Но расследование велось, ведется и будет вестись, пока не раскроем. Я не могу гарантировать, что преступление будет раскрыто. Но та работа, которая ведется, кажется, должна закончиться как минимум существенным сужением круга подозреваемых. Там были сложности. Экспертизы по наслоениях на одежде, которые проводились зимой 2014-го, во всех трех случаях давали выводы: выстрелы совершены с расстояния до 3 метров».

То есть, даже после победы Майдана следствие утверждало, что выстрелы были проведены с близкого расстояния.

Понимаете? Официальная криминалистическая экспертиза установила, что первых активистов застрелили не со стороны милицейского кордона, которые был намного дальше, чем 3 метра, не с крыши домов мифические снайперы от «третьей силы», а тот, кто стоял рядом с Жизневским, Нигояном и Сеником. То есть в гуще самих митингующих.

«Я уверен в том, что их убили намеренно. Убили свои, в той или иной мере. Это уже не предположение, а уверенность, — написал 1 февраля 2014 года журналист и блогер Анатолий Шарий. — Трансляции с Майдана и Грушевского в дни активного противостояния идут круглосуточно, через Ustrеаm можно выяснить любые детали. Но почему не опубликовано ни единой видеозаписи с моментом гибели? Судя по экспертизе и фотографиям трупов, смерть Нигояна наступила мгновенно. Значит, медики должны были диагностировать смерть прямо на месте. Вопрос: почему это не стало сенсацией в ту же самую минуту? Почему медбригаду не окружили журналисты, фотокоры и зеваки со смартфонами?

Труп несут в дом профсоюзов. То есть, несут через весь Майдан, через баррикады, но никто этого не замечает. И, опять же, не фиксирует на свои камеры и смартфоны. Труп лежит в Доме профсоюзов. Первая смерть на протестах! Почему это не зафиксировали еще там и мигом не выложили в соцсети, чтобы бить тревогу? Из дома профсоюзов — ни видео, ни фотографий. Ни одной. Труп перемещают в Парламентскую библиотеку. Опять несут через весь Майдан, но ни у кого это не вызывает никакого удивления! Первое видео появляется уже с момента, когда тело Нигояна забирают в морг. До этого — ни одной фиксации. Кто и с какой целью переносил тело с Грушевского в Дом профсоюзов, а затем в парламентскую библиотеку? Кто эти люди? Почему до сих пор не опубликовано интервью ни с одним из свидетелей происшествия? Там рядом никого не было? Где интервью медбригады, которая диагностировала смерть на месте? Большинство этих вопросов стоит ставить и к гибели Жизневского».

Надо сказать, к моменту своей смерти, Сергей Нигоян стал вполне узнаваемой личностью. У него с удовольствием брали интервью различные телеканалы, он неоднократно участвовал в стримах с Майдана. Еще бы — армянин из Днепропетровска, который читает на камеру стихи Тараса Шевченко! Заметьте, его выбрали из тысяч и тысяч активистов.

То есть — фигуру Нигояна довольно грамотно раскручивали в медийном поле, делали его узнаваемым, популярным в обществе.

А помните, что я говорил о сакральной жертве? Если в случае с Татьяной Черновол организаторы посчитали, что достаточно факта избиения, то во время столкновений в январе просто избиения стало мало. И на Майдане прогремели первые выстрелы.

Ну, а что же было дальше на Майдане?

Противостояние продолжалось до 23 января, пока Виталий Кличко не уговорил стороны пойти на перемирие на время переговоров с президентом.

По итогам пятичасовых переговоров между лидерами оппозиции и президентом Януковичем оппозиция заявила, что достигла договорённости с властью об освобождении арестованных за участие в акции протеста при условии освобождения правительственного квартала и разблокирования улицы Грушевского. Однако митингующие отвергли эту договорённость, после чего Арсений Яценюк объявил о расширении Майдана на улицу Грушевского.

Накал столкновений несколько спал.

Тогда многие прогнозировали, что, воспользовавшись обострением, Янукович решит разогнать Майдан под предлогом наведения порядка в столице.

Но он не пошел на это, чем удивил всех. По словам представителей прежней власти, главная причина этого — надежды Януковича «замириться» с Западом, который ставил ему главное условие — не разгонять Майдан. Даже в ответ на применение силы митингующими.

Несостоявшаяся зачистка протеста 19–23 января стала переломным моментом в событиях зимы 2013–2014 годов. Она показала, что власть нерешительна и слаба.

Отсутствие реакции на события на Грушевского привело к тому, что оппозиция перешла в наступление. В течение следующей недели были захвачены здания областных администраций во всех облцентрах Западной Украины и в некоторых городах Центральной Украины.

Именно с этого момента ситуация вышла из-под контроля власти.