Сколько концертов и всяких приятностей прошло в ныне закрытом столичном клубе «Вермель», что на Раушской набережной, 4, где он проработал 25 лет, и только сегодня я узнал, что этот здание — Большая московская гостиница, бывшая «Мамонтовская», построенная Саввой Мамонтовым на своей земле и затем превращенная в меблирашки. И что именно здесь, в номере 62 зарезали 26 февраля 1879 года полицейского агента Николая Рейнштейна.

Рейнштейн, слесарь мастерских Николаевского вокзала в Петербурге, служил агентом Третьего отделения и по его заданию был откомандирован в Москву, чтоб внедриться там в ряды подпольщиков.

Это ему блестяще удалось, он еще осенью 1878 года поселился в Москве, организовал конспиративную квартиру, снабжал подпольщиков нелегальными изданиями, адресами коллег и оружием, а затем, раскрыв определенное количество людей в Москве, под видом московского революционера вышел и на Питер, чтоб помочь полиции разыскать подпольную типографию и редакцию Земли и Воли, которой заведовал Николай Морозов.

Разоблачил же агента Третьего Отделения, работавшего в Народной Воле, агент Народной Воли, работавший в Третьем Отделении. Вот такие вот шпионские войны.

Николай Клеточников

Внедренный в полицию делопроизводитель Николай Клеточников нашел доказательства службы Николая Рейнштейна, а также документы о цели его командировки в Москву (от Николаев немного рябит в глазах, честно говоря). 

Рейнштейн устанавливает личности редакторов ЗиВ, полиция проводит блестящую операцию, арестовывает Клеменца и Астафьева, а сам Морозов спасается случайно, сумев убежать из квартиры, где его ждала засада, скрывшись от погони на улице. Рейнштейн же вскрывает всю петербургскую рабочую организацию во главе с В.Обнорским, помогает полиции вычистить неблагонадежных из студенческой среды, в частности, благодаря ему отправляется в ссылку двадцатишестилетний Владимир Галактионович Короленко. А сам Рейнштейн возвращается к работе в Москве. 

Но поскольку агент уже изобличен Клеточниковым, ему решают отомстить, и за ним в Москву отправляются два мстителя — Попов и Шмеман, по кличке «Немец». Московский товарищ Ольга Сеньковская, за которой Рейнштейн ухаживает уже третий месяц, — приглашает его на свидание в те самые меблированные комнаты большой Москворецкой гостиницы, (Раушская набережная, 4) у Москворецкого моста.

26 февраля в 18.20 хорошо одетый и тщательно выбритый Рейнштейн выходит из парикмахерской. В 19.00 он в гостинице. Поднявшись по лестнице, он проходит в номера, где его встречает Ольга, проходит в гостиную, где на него набросились трое — еще один исполнитель присоединился в Москве, имя его неизвестно.

Попов и Шмеман хватают Рейнштейна за руки, третий — за горло, а потом оглушает его ударом кистеня с чугунной гирькой по темени. Сеньковская срывается в истерику и неизвестный третий ее уводит, буквально, судя по всему, утаскивает: на столе остается ее черепаховая гребенка, на комоде — муфта, а в передней — батистовый платок без метки. Кто был этот третий — так и остается неизвестным, есть предположение, что это был Яков Эфрон, отец загадочного Сергея Эфрона, будущего прапорщика белой армии, евразийца, агента НКВД, мужа Марины Цветаевой и отчима собственного сына. Но это — уже совсем другая история.

Оставшиеся двое перетаскивают оглушенного Рейнштейна в угол и закалывают четырьмя ударами ножа в грудь. Чтобы натекшая кровь не вытекла в коридор, тело накрывают подушкой, а дверь подтыкают ковром и снятыми с кровати матрасом и одеялом. 

На трупе оставляют записку с информацией, что это шпион и предатель и что он казнен социалистами-революционерами. Швейцару Попов и Шмеман говорят, что едут помолиться в Троице-Сергиево, вещи оставляют в номере, ключ берут с собой и скоро вернутся. На улице Попова начнет мутить и вырвет. Труп обнаружат через неделю — только когда он начнет вонять. Заметка об убийстве в гостинице появится в «Русских ведомостях» 6 марта 1879 года, в ночь c 6 на 7 марта в Петровской земледельческой академии и в Техническом училище начнутся. Всего будет произведено сотни обысков и арестовано 90 человек.

Здание штаба Отдельного корпуса жандармерии

Николая Шмемана арестуют буквально через неделю, в середине марта 1879, но поскольку документы у него будут подложные, установить его личность не удастся. Он будет сослан под надзор полиции, бежит, попытается уехать за границу, будет пойман и вновь сослан, в 1883 году освободится из-под надзора и уедет в Швейцарию.

В Россию он уже не вернется, следы его теряются. А. И. Зунделевич в письме к Л. Дейчу 18 июля 1922 года пишет: «Помнишь ли ты Шмемана?»

На письме Дейч делает пометку: «Да, помню, но он совершенно всеми забыт, умер, кажется, во всем разочаровавшись, в эмиграции».

Михаил Попов будет арестован в следующем году, приговорен к смертной казни с заменой вечной каторгой, отсидит в Алексеевском равелине Петропавловской крепости, а затем в Шлиссельбурге, вместе с Морозовым, 21 год, освободится по амнистии в 1905 и уже в1909 году умрет от рака печени.

Такой «Вермель» останется в нашей памяти

Самая трагическая судьба ждет юную черноглазую шатенку Ольгу Сеньковскую, которую использовали втемную, не сочтя нужным поставить в известность о том, что планируется убийство. Она заболела острым нервным расстройством, бредила, вслух описывая пережитое, у нее начались галлюцинации. Боясь, что, в случае ареста она кого-нибудь выдаст, Ольгу увезли в деревню, где она, в добавление к психическому расстройству, простудилась и вскоре умерла от скоротечной чахотки в возрасте 19 лет.

Спустя 118 лет в подвале гостиницы откроется клуб «Вермель».