«Иркутская область очень особенная. В Хабаровске все объединились и пошли протестовать. А у нас постоянное „мочилово“: кто-то постоянно против кого-то дружит», — объясняет Лариса Егорова особенности местного политического ландшафта. «Иркутск исторически был торговым городом. Вот и до сих пор элиты торгуют, кто и чего кому даст», — предлагает свою аналогию другой политик.

Наконец покинул город, в котором физически находился дня три, а ментально уже две недели.

Иркутск был успешен в дореволюционное время как купеческий город, успешен в Советское как промышленный. А потом вы сами понимаете…

Еще печальней выглядит город Тулун. Нет, не из-за наводнения. Он уже давно умирает.

Численность населения снижается там со середины 90-х. История та же. В советские времена — угольный разрез, заводы. Потом разорение предприятий, снижение добычи. Застройка его облагородит, но людям, живущим в нем, нужен смысл города…

Решат ли эту проблему, не знаю.

В этой ситуации политические разговоры обычных жителей региона выглядят апатично, а местный истеблишмент прямо говорит: у нас все решает элита, преимущественно строительная.

Один такой персонаж успел побывать в ЕР, потом поддержать коммунистов, а потом и вовсе провести в заксобрание малую партию и помочь избрать спикером единоросса.

Другой в ЕР состоит, но это не мешало ему играть против губернатора, баллотирующегося от этой партии. Как же он остался в партии? «Ну, он же и ЕР деньги дает», — отвечает один их обывателей иркутской политики.

Нынешний политический Иркутск — это про постоянную борьбу элит. Считается, что они решат судьбу и ближайших выборов. А теперь добавьте сюда еще интересы и федеральных элит. КПРФ хочет удержать регион, Кремль — все понятно…

На кону, между прочим, не только политика, но и экономические проекты — например, расширение БАМа и Транссиба, которое требует вырубки байкальских лесов. Такова «сибирская аномалия» — что и описал в деталях.

Из веселого: я довольно посредственный интервьюер, но считаю себя неплохим модератором. Поэтому через формат интервью устроил дебаты двух основных кандидатов (на телевидении их не увидите, там их график не совпал.

Михаил Щапов: «Дело в системе, в модели управления, при которой у нас в регионе, по сути, внешний управляющий. Тренд последних лет в том, что Москва предлагает своего ставленника, жители региона его избирают, соглашаются, и управление идет от Москвы, от федерального центра. И каким бы хорошим ставленник ни был управленцем, он исполняет роль, которую дал ему федеральный центр. Здесь работает обычная человеческая логика: если тебя поставили эти люди, если они тебе предложили эту должность, они, по сути, являются твоими начальниками».

Игорь Кобзев: «…я был в Братске, в Усть-Илимске. Все эти города строили „варяги“. Они приехали по комсомольской путевке и строили эти города. Они сделали историю Иркутской области, создали промышленный потенциал, ценный для Сибири и для всего российского государства. Я вижу здесь манипуляции. Говорят — вот, назначенец не будет защищать. Как не буду? Здесь моя семья живет!»

Посещая города нашей Родины, как-то влюбляюсь в каждый. Иркутск — отличный город. Он стоит того, чтобы его почувствовать. Надеюсь, в будущем у каждого города и региона нашей страны будут свои смыслы, которые поведут их вперед.

Самый мой любимый отрывок интервью с врио главы региона, опубликованного в «Коммерсанте»: «Допустим, вы избрались. Через пару лет — выборы в заксобрание. Придут к вам те же застройщики и скажут: „Мы либо сейчас проведем всех ваших оппонентов, и вы с этим заксом ничего не сделаете, либо вот в этом проекте нам нужна цена за квадратный метр выше, чем сейчас заложено“, — спрашивал я.

„Я так скажу: если такие люди придут, то они бесшабашные. Все свои отношения я буду выстраивать не в интересах элит, а в интересах жителей. Любой строительный вопрос мы будем рассматривать с точки зрения комплексного развития территории. Будут вырабатываться понятные правила игры. И в любом случае, если будет инфраструктура вся подведена, то, думаю, любой застройщик скажет спасибо“, — отвечал он».