Тем не менее они сформировали свой язык самовыражения, уличные стили, моду, искусство, коммуникации, и самодостаточный меломанский рынок.

Хиппи

Расцвет движения основанного на меломанских психоделических и хардроковых пристрастиях, породившее всесоюзную систему вписок, лесных и пляжных лагерей, домашних концертов, а так же путешествий автостопом, пришелся на середину 70-х. К началу 80-х, мода на хиппи захлестнула столицы, в Москве коммуникация хиппи охватывала бульварное кольцо, Арбат и площадь Маяковского. Ряды движения пополнили студенты-битломаны, уличные барды и поколение детей советской интеллигенции, занимавшихся неофициальным творчеством.

Хиппи 1984 год

Хиппи. Недалеко от Туриста, 1988 год

Хиппи. У входа в Сайгон, 1987 год

В 1980-е годы движение возродилось благодаря интересу молодёжи к ретро-стилю. Эти группы фигурировали в Ленинграде под наименованием «секретистов» в Ленинграде, а в Москве назывались «бравистами» (по названиям групп Браво и Секрет)

Стиляги. Антон Тедди и товарищи, 1984 год. Фото Дмитрия Конрада

Стиляги. Рус Зиггель и Тедди бойз. Ленинград, 1984 год. Фото Дмитрия Конрада

Широкие Стиляги. Москва, 1987 год

Движение ньювейва получило в советском обществе достаточно размытое проявление. Изначально опиравшееся на меломанские предпочтения в виде электронных экспериментов и эстетику постпанковских «новых романтиков», отечественные ньювейверы компилировали свою внешнюю эстетику на базе «чистого стиля», прическами определенного вида и макияжа, с элементами вобранных из других уже сложившихся движений, начиная от брейкерских очков, кончая постпанковским «мрачным стилем».

После 85 года, вслед за частичной легализацией зарубежных нерадикальных стилей, популяризации диско и подъемом металлистической волны, общая масса «новой волны» разделилась на два лагеря. Дискотечные поклонники зарубежной эстрады и потреблявших брэндовые вещи и получившие ярлык «попперов» из-за увлечение поп-музыкой 80-х. И более продвинутые модники-ньювейверы, которые находились в плотном соприкосновении с творческим андеграундом, экспериментировавших в рамках модовских и постпанковских традиций.

Ньювейверы. Ленинград, 1984 год

Ньювейверы. Ньювейв в МИФИ, 1983 год

Ньювейверы. На Маяке, 1990 год

В начале 80-х до советской молодежи докатились отголоски хип-хоперского движения, получили свое проявление в виде движения «брейкеров» (по самочинному местному определению танцевального стиля). Изначально представлявшее из себя стиль жизни комбинировавший скейтбординг и дискотечного танца, этот стиль был представлен немногочисленной студенческой модной средой и «золотой молодежью» Юга-Запада Москвы. Но уже к середине 80-х вслед за, открытием молодежных кафе и выходы фильма «Танцы на крыше», брейкеров представляли не иначе как танцевальную субкультуру, со своими экспериментами в области внешнего вида.

Брейкеры. Арбат, 1986 год. Фото Сергея Борисова

Брейкеры. Арбат, 1987 год. Фото Ярослава Маева

Брейк дэнс, 1987 год

Сам стиль, получил широкое распространение благодаря общеевропейскому возрождению классического рок-н-ролла и началу сайкобилли движения во второй половине 80-х. В Советском Союзе это проявление наложилось на ньювейверскую костюмную моду, но уже после 86 года обособилось, частично в Купчинском андеграунде (Ленинград), частично рокерском (Москва, МХАТ), и в среде фан клуба Элвиса Пресли (Москва) с тусовочными местами на ст. метро Площадь Революции и Катакомбах (руины Греческого зала)

Рокабиллы. Еж и Мавр, 1987 год

Рокабиллы. Ленинград, 1987 год

Рокабиллы. Рокабилли на Арбате, 1989 год

Термин «рокеры», появился в начале 80-х и распространялся изначально на советских поклонников рок-музыки. Но, уже начиная с 1984 года, ярлык «рокер» закрепился за поклонниками именно тяжелого рока, тяготеющих к внешнему стайлингу аналогичному британским «кофебар ковбоям» и американским байк-клубам. В сентябре 1984 года (в день рождения Ковердейла), этот термин был был поднят на флаг тусовкой поклонников тяжелого рока в ЦПКО им. Горького, и в дальнейшем распространился на первые мото гэнги Москвы «Black aces» и «Street wolfs», далее на все мото объединения вплоть до 1989 года.

Рокеры, 1987 год

Рокеры, на задворках МХАТа, 1988 год

Рокеры, Ночной выезд, 1988 год

Собственно сам термин «металлист», зародился на филофонических тусовках еще в начале 80-х, когда на рубеже десятилетий сменились ритмы у групп ранее по советским меркам проходившие как «тяжелый рок». Калькируемый с иностранных журналов слоган «хеви металл» изначально распространялся на «кисоманов» и иных поклонников «хардрока» начала 80-х.Но уже к середине десятилетия, после самоопределения части меломанов в «рокеры» и появления отечественных коллективов «99%», «Коррозия металла», «Э.С.Т.» и иных группы поклонников стали именоваться именно «металлистами»

Металлисты из Горького, 1987 год

Металлисты. ВДНХ, 1986 год

Металлисты. ХМР-89, Омск

Наиболее идеологизированное и, одновременно, аполитичное движение получило первые свои проявления на рубеже 80-х. Не обладая полнотой визуальной информации о зарубежных аналогах, но понимая эффективность артистического карикатурного лайфстайла, этот феномен проявился в виде пародийного уличного идиотничания, артистического юродства, постепенно обрастая несоветской атрибутикой, музицированием и художествами.

Будучи наиболее «обидным» для совноменклатуры общественными проявлениями (откровенно порочащими облик советского гражданина перед иностранными туристами), «советский панк» подвергался наиболее интенсивному прессингу со стороны комсомольцев, милиции и гопоты. Все это привело к радикализации; слиянию панков и рокеров, формированию хардкор, красти и киберпанк стилей, с первыми «ирокезами» на невменяемых головах носителей. К удивлению самих представителей советского панк-андеграунда, когда в «железном занавесе» обнаружились информационные бреши, обнаружилось что эти проявления совпали с передовыми общемировыми субкультурными тенденциями.

Панки. ДК Горбуново, 1987 год

Панки. Ленинград, 1986 год. Фото Наталии Васильевой

Панки. Москва, 1988 год

С подачи первых «новых стиляг» и получивший свой стартовый толчок то модовского движения 60-х, в СССР получил обратный вектор развития от советского панка к винтажным мотивам прошлого. При этом, нисколько не утратив радикализма, советский «мод стайлинг» периода авангардных художественных движений 80-х, стал визитной карточкой для многих участников музыкальных и художественных проектов, объединив разнородный артистический люд тяготевших к меломанской всеядности и пропускавших через себя все последние новинки от моды и музыки. Такие персонажи, пренебрежительно именуемые в арт среде «модниками» участвовали в большинстве ключевых показах и перформансах, были носителями последней модной и околокультурной информации и частенько эпатировали население пародийными на соцноменклотурные костюмами и панковскими выходками.

Моды. Москва, 1988 год

Моды. Москва, 1989 год. Фото Евгения Волкова

Моды. Челябинск, начало 80-х

Кратковременное проявление этой промежуточной зарубежной стилистики 70-х, пришлось на конец 80-х, в связи со сплочением радикальных неформальных кругов во время противостояния прессингу и наплыва новой волны действительно маргинальных элементов, вслед за популяризацией неформальных движений на рубеже 87−88 года (аккурат после перелома в уличных баталиях с «люберами» и гопниками). Стоит отметить, что подобные проявления в карикатурном ироничном виде присутствовали на просторах нашей родины, когда радикальные неформалы рядились в протоскинхедовские наряды, из вредности стригли головы налысо, и толпились в людных местах. Пугая своим внешним видом милиционэров и обывателей, на полном серьезе внимавших советской пропаганде, что де все неформалы — это фашиствующие молодчики. Хардмоды же конца 80-х, являлись сублемацией из панковского, рокабильного и милитаристкого стиля, и конечно же ни разу не слышав про то как они должны по стилистической классификации именоваться, предпочитали самоназвание «стритфайтеры» и «милитаристы».

Хардмоды. Красная площадь, 1988 год

Хардмоды. Московский зоопарк, 1988 год

Сайкобилли в большей степени проявился в Ленинграде на рубеже 90-х, вместе с группами Swidlers и Meantreitors, когда группы молодых людей оформили это направление музыкально, выделившись из рокабилльной среды. Но и до этого существовали отдельные персонажи выпадающие из рамок новых субкультурных лиг и предпочитавших полимелорманию рок-н-ролльного толка. В плане дресс-кода это тяготение было близко и панковской эстетике

Сайкобиллы. Во дворе рок-клуба, 1987 год. Фото Наталии Васильевой

Сайкобиллы. Ленинград, 1989 год

Сайкобиллы. Москвичи в гостях у ленинградцев, 1988 год. Фото Евгения Волкова

В ходе столкновений с гопниками и «люберами» в период с 1986 по 1991 год, в рокерской и хеви-металлической среде выделилась особые активные группы, которые на рубеже 90-х преобразовались из мотто гангов в первые мотто клубы. Со своей визуальной атрибутикой по образцу иностранных байк-клубов, и на тяжелых мотоциклах, модернизированных вручную или же вовсе послевоенные трофеиных образцах. Уже к 90-му году в Москве можно было выделить группировки «Hell Dogs», «Night wolves», «Сossacs Russia». Так же присутствовали менее долгосрочные мото объединения, такие как «мс Давыдково». Самоназвание байкеры, как символ отделения этого этапа от рокерского прошлого, сначала закрепилось за группой сплотившейся вокруг Александра Хирурга, и далее распространилось на все мотто движение постепенно охватывающее многие города постсоветского пространства

Байкеры. Хирург, 1989 год. Фото Петры Галл

Байкеры. Кимирсен, 1990 год

Байкеры. Ночные волки на Пушке, 1989 год. Фото Сергея Борисова

Байкеры. Тема, 1989 год

Явление не менее многогранное чем эстетика панка, советское битничество ведет свое происхождение из далеких 70-х, когда под этот термин попадали модные декаденты, посещающие злачные места, отрастившие волосы ниже плеч и разряженные в кожаные куртки и «битловки». Под этот термин попадали и «лабухи» —музыканты лабающие музыку на заказ в советских ресторациях, и просто люди вне каких то «лиг», ведущие обособленный и аморальный, с точки зрения советской эстетики, образ жизни. Такая тенденция к началу 80-х усугублялась небрежным внешним видом, вызывающим поведением и наличием какого то отличительного элемента в одежде. Будь то шляпа или шарф или яркий галстук.

Битники. Битнички, Тимур Новиков и Олег Котельников. Фото Евгения Козлова

Битники. Парад на первое апреля, Ленинград-83

Битники. Челябинск, конец 70-х

Движение, зародившееся в конце 70-х и состоявшее из «кузьмичей» (простых посетителей стадионов) и выездной элиты, сопровождавшей команды на матчах в других городах, уже к началу 80-х обрело своих районных лидеров, обросло «бандами», мерчендайзом и превратилось в околофутбольную коммуникацию. Вслед за быстрым стартом спартаковских фанатов (наиболее известным центром тусовки начала 80-х стал пивной бар «Саяны» на ст. метро Щелковской), проводивших свои городские акции и парады, так же быстро стали появляться «банды» вокруг других команд.

Фанаты. Москва, 1988 год. Фото Виктории Ивлевой

Фанаты. Москва-81. Фото Игоря Мухина

Фанаты. Приемка фаната Зенита в Днепропетровске-83

Своеобразное направление образовавшееся на стыке увлечения культуризма и программы по надзору за молодежью.

Изначально закрепленное за локальной группой лиц из Люберец, часто прибывающих в столицу в места отдыха молодежи, название «любера» уже с 87 года интерполировалось не только на разнородные группы не имеющих между собой связи, но и на более крупные группировки сконцентрировавшиеся в этот период в ЦПКО им. Горького и Арбате. Ждань, лыткаринские, совхозмосковские, подольские, карачаровские, набережночелновские, казанские — это неполный перечень «подмосковного братства», пытавшегося контролировать не только обозначенные территории, но и иные злачные места и привокзальные площади. 

Изначально поощряемые властями надеявшихся поместить эти образования в канву «народной дружины», эти группы не имели общего дресскода кроме тяготения к спортивной одежде, но и имели противоречивые интересы консолидировавшиеся только в рамках агрессии против модников и «неформалов».

Любера. 1988 год

Любера. Африка и любера, 1986 год. Фото Сергея Борисова

Любера. Любера и подольские в ЦПКО им. Горького, 1988 год