В тысячелетней Руси мировоззрение основывалось на Православии. С XV века русский народ понимал себя живущим у престола помазанника Божия, наследника Цезарей, чьей миссией была защита православия в мире.

В Советском Союзе народ зажег факел новой идеи, которую ценой нечеловеческих усилий продвигал в мире.

Зачем и кому нужна Россия сейчас — вопрос без ответа.

Если во главу угла ставится достижение максимального благосостояния, многим это проще делать за счет национальных интересов, а не в их благо. Масштабная коррупция — следствие подобного настроения умов в действии.

Национальная идея — это то, ради чего человек готов жертвовать жизнью. Она словно маяк возвышается над житейским горизонтом, указывая нравственный ориентир.

В современной России отсутствие национальной идеи объясняется не столько интеллектуальным обнищанием, сколько исключением идеологических споров из государственной повестки.

Постоянно используются тезисы, построенные с использованием отрицания: «НЕ» допустить развала страны, «НЕ» позволить вмешиваться другим странам во внутреннюю политику России, «НЕ» подорвать национальную культуру, «НЕ» допустить возвращения «уравниловки», «НЕ» позволить доминировать национал-социалистическому популизму…

Власти приходится занимать такую позицию, поскольку власть исключает себя из идейных схваток. Не озвучивая, принимает решения по вопросам переоснащения армии, активизации участия в мировой политике, поддержания либерального экономического курса.

Для этого руководству страны приходится одновременно провозглашать противоположные начала общественного устройства: индивидуальные и государственнические.

Утверждать их одновременно логически бессмысленно, поскольку в жизни требуется однозначное утверждение: допустимо ли ради общественного блага жертвовать интересами индивида и можно ли ради поддержания суверенитета «закручивать гайки» в демократических институтах.

Так, в некогда обсуждаемой концепции «суверенной демократии» сторонники сильного государства могли одобрить «суверенную», либералы — сослаться на обоснование «демократии», но выделить ключевое основание не представлялось возможным. Схема не указывала идейную основу, на которую можно опереться в выстраивании идеологии.

Во многом подобная ситуация объясняется необходимостью делать реверансы в сторону либеральных ценностей, сторонников которых огромное число среди чиновничьего аппарата, бизнеса и СМИ, а также находить поддержку исполненной «державнических ценностей» массы народа.

Обоснование власти «от противного» в силах оставаться господствующим в условиях наличия фигуры правителя, воспринимаемой как сакральной. Если этой фигуры не станет и начнется идеологическая схватка — страну ждут потрясения.

Четверть века идеологического вакуума — причина распада во многих сферах. Рано или поздно стране придется выбрать в качестве идеологического фундамента либо права личности, либо служение стране и народу. Хотелось бы, чтобы подобный выбор не был вынужденным