Дзен
Телеграм
Юрий Апухтин — один из лидеров Русской весны в Харькове. В начале 2014 года он был координатором движения «Юго-Восток», но вскоре стал политзаключенным и провел несколько лет в СИЗО.
В конце 2017 года вышел на свободу по обмену. С июля 2022 года работал в военно-гражданской администрации Харьковской области (до сентября 2022 года находилась в Купянске, потом в Белгороде). Колумнист-обозреватель «Ридуса» Александр Александровский побеседовал с Аптухиным обо всем, что изменилось.
«Ридус»: Юрий Михайлович, давайте вспомним события десятилетней давности. В феврале — марте 2014 года Харьков был в авангарде сопротивления Юго-востока майданному перевороту и майданному режиму. Но к февралю 2022 года он уже был в авангарде нацистского «азовского»* движения, причем базирующегося на русскоязычных гражданах. Что за десять лет произошло с русским Харьковом?
Юрий Апухтин: В 2014 году я написал для журнала «Наш современник» очерк, где расписал историю, все те события, в которых участвовал непосредственно. Действительно, Харьков поднялся десять лет назад и был в авангарде Русской весны. Мы контактировали с движениями в Крыму, в Донбассе, в Одессе. И, к сожалению, тогда нас не поддержали из России. Поддержку получил только Крым. И наше движение ушло в небытие.
Я и многие мои соратники попали в тюрьму. Кто-то погиб, кто-то уехал из Харькова. Но с февраля по апрель 2014 года Харьков гремел. Видеокадры ключевых выступлений, например 1 марта 2014 года, свидетельствуют о том, что в подавляющем большинстве город нас поддерживал.
И тогда бы никакие российские войска не потребовались — достаточно было одного батальона, который вошёл бы в город. Его поддержали бы, и на этом бы всё закончилось. На тот момент в Харькове не было украинских войск.
Здесь располагались две бригады нацгвардии в неполном составе. Одна стояла на Холодной горе, как раз возле СИЗО, где мы потом сидели. Это оттуда выезжали 8 апреля на площадь Свободы автобусы с нацгвардейцами, которые пацаны разгромили. Меня в том числе за это судили, шесть лет дали…
А вторая бригада находилась на «Хартроне», в бывшей пограншколе.
Это не войска. Серьезного сопротивления они не могли оказать.
Но, сожалению, в Москве тогда был другой настрой. Крым вернулся, а ни Харьков, ни Донбасс не нужны были.
Но что состоялось, то состоялось. Мы проиграли. Поэтому началась затяжная война, которой уже десять лет. За это время Харьков и весь Юго-восток менялись. Все пророссийские силы, к 2014 году активно действовавшие в Харькове, были ликвидированы. На Украине не осталось пророссийских политических движений. Были попытки партии ОПЗЖ закрыть эту нишу… Но это же был чистый блеф! Так и «Партия регионов» когда-то пыталась играть в пророссийское движение. Всё это фикция, которая на выходе…
«Ридус»: …ничего не давала…
Юрий Апухтин: Киевская власть медленно и уверенно проводила свою политику. Харьков постепенно менялся. За эти десять лет выросла молодежь, которая не видела происходящего во время Русской весны. Тем более она понятия не имеет, чем жил Харьков до 1991 года. И, действительно, пронацистские настроения в молодежной среде усиливались, подкреплялись конкретными шагами.
Напомню, что «Азов»* зародился в Харькове, на базе организации Билецкого «Патриот Украины». Это движение обрастало мелкими шавками из числа фанатов «Металлиста». Их в марте 2014 года изгнали из Харькова (это было после того, как боевики Билецкого убили на Рымарской двоих наших ребят-антимайдановцев Артема Жудова и Алексея Шарова). Но в тот период министром внутренних дел был Аваков, который всё делал для того, чтоб в Харькове была пронацистская власть. Билецкому и его подельникам дали возможность создать «Азов»*. И в этот гадючник стали сползаться нацисты со всего мира.
«Ридус»: Тут нужно заострить внимание на том, что в середине марта, после событий на Рымарской Билецкий сбежал из Харькова. Противники майданного режима разгромили офис «Патриота Украины». Протестные настроения были очень сильны в этот период, а отморозков Билецкого спасали и отмазывали то Аваков, то СБУ.
Юрий Апухтин: Да, март и первая половина апреля — это был очень интересный период. Майданная власть ничего не могла поделать с харьковскими протестами. В Харькове в это время не было местной власти, кроме Кернеса, который пытался как-то…
«Ридус»: …вылавировать…
Юрий Апухтин: Пытался по крайней мере сохранить в «первой столице» статус-кво. То есть Кернес отводил Харькову роль пусть и не пророссийского города, но при этом и не промайданного.
«Ридус»: Но местное самоуправление уже ничего не значило в стране. От Кернеса мало что зависело, по большому счету…
Юрий Апухтин: Однако он пытался сохранить органичную общественную атмосферу, сохранить то, что называется духом города. В конце апреля 2014 года его убрали как активного игрока, организовав покушение.
Тем не менее и после покушения, имея проблемы со здоровьем, Кернес и в инвалидной коляске руководил городом.
А губернаторская власть всегда была прокиевской.
«Ридус»: И загнав под плинтус местное самоуправление, Киев проталкивал свою повестку в Харькове через губернаторов?
Юрий Апухтин: Да, и итог этой политики к 2022 году был очевиден: здесь уже не было пророссийских движений; любое действие, даже любое слово в интернете грозило тюрьмой.
«Ридус»: Очевидно, к этому времени люди научены были горьким опытом? Поэтому те пророссийские граждане, которые оставались еще в городе, либо приглушили свою общественную активность, либо не афишировали свое инакомыслие и недовольство, замкнулись внутри себя… Были и разочаровавшиеся за восемь лет. Но уже другой вопрос: как менялись после 24 февраля 2022 года их настроения?
Юрий Апухтин: Исход наших сторонников с твердыми убеждениями из Харькова, как я уже сказал, состоялся в основном еще до 2022 года. В целом же население ещё в большей степени стало проукраинским, относится отрицательно к России. Это тоже понятно. Люди действительно страдают от военных действий, от обстрелов. Когда они теряют имущество, автомобили, когда нет воды, света, тепла, их прежние представления могут быть разрушены.
Это совсем не означает, что многие из них при этом резко полюбили украинскую власть. Но на фоне всех этих тягот украинская пропаганда накачивает их ненавистью к России: вот, смотрите, что она сделала, это всё русский мир! И в то же время там запрещено говорить, в чем же причины потрясений, которые начались 24 февраля 2022 года.
«Ридус»: Не только говорить, но и думать об этих причинах.
Юрий Апухтин: Да, люди избегают этих мыслей, не задают себе вопрос: почему же Россия не стала захватывать Украину, например, в 2014 году? Сегодня они не торопятся вспоминать о том, что России всего-то нужен был нейтральный статус Украины, чтоб обезопасить собственные границы. А Украина на это не пошла. Она на официальном уровне пыталась встроиться в НАТО…
«Ридус»: Минуя волеизъявление народа. Этот курс и при Кучме, и при Ющенко выбирали, не спрашивая мнения населения.
Юрий Апухтин: Ни украинцам, ни харьковчанам не объясняли, что СВО началась из-за попытки России обеспечить свою безопасность. Им вливали в уши, что Россия развязала войну, чтоб захватить украинские земли, потому что это ее вековые стремления. Поэтому многие люди переобулись.
Я пытался беседовать с человеком, которого знал десятки лет… И он летом прошлого года мне говорит: мы возьмём Крым. Человек был наших взглядов, а сейчас такое выдает. Поэтому нечего удивляться, что теперь всё резко поменялось…
«Ридус»: Как, по вашему мнению, будут развиваться события на харьковском направлении?
Юрий Апухтин: Нам нужно готовиться к тому, что для освобождения Харькова потребуется время.
На Украине все говорят, что после того, как российские войска отошли от Харькова, его штурма не будет. Так ли это?
Харьков — крупнейший промышленный, научный центр, транспортный узел. Он был третьим промышленным городом в Советском Союзе. В Харькове остались ещё около трехсот предприятий, которые могли бы выпускать продукцию. Значение этого города мы все понимаем.
Сейчас уже не приходится рассматривать варианты, что народ в Харькове восстанет. Тем более — что в Киеве народ проснется и сместит эту власть. Невозможно это сделать. Только силой России придется брать Харьков. Другого пути уже точно нет.
Многим трудно свыкнуться с мыслью, что мы были под Харьковом и ушли оттуда. Да, это тяжело было наблюдать. Тем более когда ты в этом участвовал. В феврале 2022 года российский корпус подошел к окружной дороге. Но в Харьков так и не зашли. Это была очередная ошибка. Надо было брать Харьков. Тогда ещё его жители не были так настроены, как сегодня. Корпус растворился, и вокруг города начались бои. А в сентябре 2022 года мы покинули ту территорию области, которая была подконтрольна России.
Укры сейчас говорят, что они в боях отбросили российские войска и вернули Харьковскую область. Это далеко не так. Я видел, как российские войска отходили. И только через день-два туда приходили украинские войска. То есть боевых столкновений не было. Был приказ уйти. И не совсем понятно, почему ушли до границы. Теперь укры обстреливают Белгородскую, Курскую и Брянскую области. То есть здесь, по всей видимости, была допущена ошибка.
Мы всё чаще слышим, что необходимо создавать зону безопасности в Харьковской области. В любом случае город придется брать. Да, было неприятно, что ушли из-под Харькова. Но, с другой стороны, могу напомнить события 1942–1943 годов. За это время Харьков пытались четыре раза брать. И только в августе 43-го — успешно. Харьков был самым трагичным городом в этот период Великой Отечественной войны. И сейчас все происходит не так просто. Но мы туда вернёмся, потому что Харьков — русский город. Точно так же, как в Великую Отечественную был 1941 и был 1945 год.
«Ридус»: По каким признакам мы всё же определяем, что Харьков — русский город?
Юрий Апухтин: Я прожил там десятки лет. И мне нигде не потребовался украинский язык! Он, по сути, нигде не использовался. Был только театр украинской драмы. Все преподавание велось на русском. Документация на предприятиях велась на русском. И так далее. Это исконно русский город, который должен вернуться в состав России.
«Ридус»: И как это вам видится? Скептики скажут: обсуждая взятие города-миллионника с огромной промзоной, надо вспомнить, сколько продлились штурмы Бахмута и Авдеевки.
Юрий Апухтин: Напомню, Харьков был оплотом Юго-востока. В 2014 году это понятие — «Юго-восток» — было в ходу. На нем же базировалось и движение «Новороссия», которым руководил Олег Царев. И мы в нем участвовали. Речь шла об объединении Юго-востока от Харькова до Одессы под покровительством России. Да, тогда не получилось. Но сейчас это будет происходить.
Со всего Юго-востока уже пять регионов вошли в состав России. Осталось четыре — Днепропетровск, Николаев, Харьков и Одесса. Не так долго нам ждать того времени, когда и они отдельными регионами будут входить в состав России. Будут проводиться референдумы. И народ наверняка проголосует за вхождение в состав РФ. Поэтому, дорогие харьковчане, надо готовиться к тому, что вы будете в составе России. Мы считаем, что будет Новоросский федеральный округ в составе РФ.
Этот процесс очень длительный. Тем более что настроения в городе и в области совершенно разные. Есть люди, которые ждут, что вернётся российская власть (в тех районах, где она уже была в 2022 году). Есть люди, которым просто деваться некуда. А есть активные сторонники укронацистского режима, которые и дальше будут бороться за него. Предстоит долгий процесс интеграции. Это будет связано не только с боевыми действиями, но и с тем, что нас ждет после них.
Первый этап — это военно-гражданская администрация, чтоб не было безвластия. Этот путь опробовали и в Херсонской, и в Запорожской областях, когда уже ушли из-под украинской юрисдикции, но ещё не оказались под российской юрисдикцией. И в Харьковской области в 2022 году ВГА работала в тех районах, которые пришлось потом оставить. Главные задачи ВГА на первом этапе — наладить хозяйство, пресечь грабежи, обеспечить людей всем необходимым, создать необходимые условия для того, чтоб можно было начинать процесс интеграции в российское административно-финансовое поле.
«Ридус»: Давайте подробней вспомним опыт ВГА в Харьковской области 2022 года.
Юрий Апухтин: ВГА функционировала с мая по сентябрь 2022 года в Купянске. И под ее юрисдикцией находилось девять районов. С сентября 2022 она была под Белгород перебазирована. И до сих пор там находится.
Исходя из прошлого опыта, могу сказать, что предстоит много работы. Есть две категории харьковчан, которые оказались в составе России. Во-первых, это беженцы со всей области. Во-вторых, это села харьковского приграничья, прифронтовая территория, которая находится под контролем российских войск. С ее жителями работает ВГА, как и с беженцами.
«Ридус»: Сколько беженцев из Харьковской области оказалось на территории России? Чем им помогала ВГА?
Юрий Апухтин: Порядка 80 тысяч. Многие из них — в Белгородской области. Но есть и в Ростовской, Воронежской областях, в Москве и Подмосковье… По всей России. На первом этапе был пункт временного размещения, где их нормально кормили, была крыша над головой. Многие потом переместились к родственникам, друзьям, знакомым, сами обустраивались и находили жильё. Но многие из этих людей оказались без документов. Надо было восстанавливать их, надо было за счёт чего-то жить, оформлять пособия по десять тысяч, которыми российская власть обеспечивала. Ведь среди них было много пенсионеров.
Потом начали оформлять гражданство. Это тоже происходило через ВГА. У беженцев часто не все документы были с собой. Это затрудняло и без того длительный процесс. Вот, скажем, все жители Крыма после присоединения 2014 года стали гражданами России. Со мной сидел в харьковской тюрьме один из моих соратников Сергей Юдаев, который получил гражданство, находясь в тюрьме. Потому что он был прописан в Керчи. Сейчас этот процесс идёт более сложно. Это тоже объяснимо, потому что люди с непонятными взглядами и непонятными интересами пытаются получить гражданство.
Беженцев надо трудоустраивать. Это тоже делали. Хотя это не так просто. Потому что те же медики должны подтвердить свой статус, квалификацию и так далее. Или, например, людям предлагали переселяться в Мурманск. Немногие пошли на это, прожив многие годы в южнорусских климатических условиях. Но предлагают работу и в других регионах — на улице люди не остаются
Но, конечно, в первую очередь беженцев надо было кормить. Им оказывали гуманитарную помощь через российские структуры. Многие политические, общественные организации, просто граждане России доставляли продукты, необходимую одежду. Хотя тоже случались бюрократические казусы. Например, МЧС России оказало помощь продуктами жителям 26 населенных пунктов Харьковской области на контролируемой нами территории (это по состоянию на конец прошлого года). Мы эту гуманитарку доставляли. Но при этом МЧС не имеет права оказать такую помощь тысячам харьковских беженцев. Я обращался через депутатов Госдумы в МЧС с этим вопросом. Но они не могут нарушить инструкцию…
«Ридус»: А сколько на сегодня населенных пунктов Харьковской области находятся под контролем России?
Юрий Апухтин: Около тридцати. И необходимость их обустраивать, естественно, растет. Они в страшном состоянии.
«Ридус»: Расскажите, как живут люди в упомянутых 26 прифронтовых населенных пунктах.
Юрий Апухтин: Эти села между границей и линией фронта постоянно под обстрелами. Там нет газа, нет света. При этом там проживают порядка двух тысяч человек, в том числе около ста детей. И эти люди не хотят оттуда уезжать. Общался с некоторыми их них. В основном объяснения схожие: как только человек покинул свой дом, его жилье постепенно растаскивается, разграбляется — и мародёрами, и местными жителями. Некоторые местные жители рассказывали также, что российские солдаты, когда видят, что дом опустел, снимают ворота, растаскивают шкафы, заборы, обустраивают окопы, блиндажи.
Один дедушка семидесяти лет говорит: «Не могу уехать из своего дома, в нем мой прадед ещё до революции жил».
Этих людей надо снабжать, обеспечивать, чтоб они могли как-то быт обустраивать. Поскольку нет газа, им необходимы дрова, уголь. Проблемой угля мы занимались с лета прошлого года. И только в январе его поставили туда. Все было готово, но финансирование из Москвы не поступило вовремя. Такие бюрократические проволочки, мягко говоря, не способствуют удовлетворению потребностей этих людей, находящихся в очень тяжёлой ситуации.
Следующая проблема — лекарства, медицина. Там нет аптек, нет врачей. Иногда туда приезжают наши врачи-харьковчане из ВГА (там есть Минздрав), привозят какие-то лекарства. Но этого очень мало. Жителям этих сел (а большинство их — старики) необходима постоянная помощь. Еще раз хочу заострить внимание: проблема с лекарствами там колоссальная. Мы этот вопрос как-то пытались решать через российские государственные структуры. Но пока это лишь на стадии разрешения.
В прифронтовой зоне как-то выращивают зерно. Скотина осталась, которую кормить нечем, потому что там, где заминировано, не походишь. Но вывоз всего этого на территорию России резко ограничен. Не работают санитарные службы, которые должны все этот проверять. Всё это приходится решать в индивидуальном порядке. И не так это просто.
Сёла попадают под обстрелы. Постоянная проблема — восстановление разрушенного жилья. Уже началась с января этого года поставка стройматериалов. Это кирпич, пленка (чтоб окна закрыть). Самое необходимое, чтоб в этих селах люди восстанавливали дома и могли спокойно жить.
Еще одна трудность — оформление документов и гражданства. Получить его жителям этих сел (как и беженцам) очень сложно. Там надо собрать массу документов. Не все они есть у людей в тех условиях. Это типичная ситуация. Я сам уехал из Купянска ни с чем, документы там остались. Ну, восстановил быстро, потому что уже давно гражданин РФ. А люди, которые остались без документов и были гражданами Украины?.. Вопрос надо решать как-то более централизованно. Но и подходить к нему менее формально.
Ну и надо сказать о детях школьного возраста. Разумеется, школ в этих селах нет. Наши структуры ВГА организовывают детям учебники, передают туда рюкзаки с письменными принадлежностями. Все это кто-то должен делать. Это необходимый этап, пока здесь ещё не Россия, но уже не Украина. Этим и занимается ВГА.
«Ридус»: А как трудятся люди в этих прифронтовых селах? Какие работы там возможны?
Юрий Апухтин: Например, в мае 2023 года мы организовали пекарню в одном селе. И там женщины работали на ставке в ВГА, пекли хлеб просто потрясающий. Но им в месяц требуется 15–20 тонн муки. А МЧС по своим нормам даёт им полторы тонны (на полторы тысячи людей так положено). То есть в десять раз меньше необходимого. Должны быть директивные документы. Попытки выйти наверх через депутатов Государственной думы, чтоб как-то сдвинуть этот воз (увеличить количество поставляемой муки), ничем не увенчались.
Получается, есть нужная работа, но не так-то просто ее наладить.
Важно, чтоб такие проблемы более оперативно решались. Тем более когда начнется процесс непосредственно в Харькове.
«Ридус»: Если уж мы заглядываем в будущее относительно Харькова, то давайте смоделируем ситуацию, с которой придется столкнуться.
Юрий Апухтин: Мне приходилось заниматься промышленностью в Харькове. В городе около 300 предприятий, которые ещё живут. Было их более 500. Многие разрушены и уничтожены. Необходимо разбираться ещё до того, как мы войдём в Харьков: а нужны ли эти предприятия российским структурам?
Там есть предприятия по производству самолётов, автоматических систем управления ракетно-космической техникой, танков, турбин (крупнейших в СССР). Всё это надо согласовывать с российскими структурами соответствующими, комитетами, министерствами, в чей круг интересов входят соответствующие предприятия. И нужно определяться заранее, как они будут работать: что будет государственным, что достанется частному бизнесу. И определяться с теми людьми, которые ими владеют или пользуются, чтобы включить их в состав российского промышленно-финансового комплекса.
Харьков — это не иждивенец. Здесь можно производить много чего! Но только надо организовать и профинансировать это производство, и город сам себя будет обеспечивать и работать спокойно на российский бюджет.
Это научный центр Украины. Здесь более ста научно-исследовательских и проектных институтов, мощная научная база, которую надо использовать. Даже если за тридцать с лишним лет что-то умерло, то люди-то живы, которые способны восстановить, которые до этого работали с колоссальной пользой для Советского Союза и могут работать и сейчас.
Ещё один момент, который очень волнует людей в Харьковской области, — это земля. В регионе более миллиона гектаров пахотной земли. Это ценность, которую сейчас пытаются распродавать и коммерческие структуры, и местные олигархи, выкупившие ее или взявшие в долгосрочную аренду. И надо будет определяться, что с этой землёй делать. Мы всем объясняли, что земельные паи, которые были у собственников, никто не заберёт, они так у них и останутся. А те договора, которые были заключены нечестно или под давлением украинской власти, будут расторгаться. И сейчас уже хозяева этих земельных участков будут определяться — сами будут работать, или сдавать в аренду, или продавать. Это может быть продажа только тем структурам, тем физическим и юридическим лицам, которые будут в составе России. А те, которые ушли, находятся за границей, здесь покупателями уже не будут.
Предстоит масса работы по всем направлениям. И сейчас, и когда российские войска войдут в Харьков. Интеграция нашего города — это еще и очистка того, что там накопилось за эти годы. Она потребует времени, думаю, не один год.
«Ридус»: Можно говорить о том, что существует «другой Харьков» (те люди, которые не смирились с государственным переворотом, вынуждены были покинуть родной город), который в ближайшее время станет здоровой альтернативой местным приспешникам киевского режима? Насколько эти люди квалифицированны, готовы ли брать на себя эту большую ответственность?
Юрий Апухтин: Да, в ВГА есть специалисты разной направленности, которые знают свое дело. И они будут работать.
Есть люди, которые в сельской местности сейчас пытаются делать свое дело. Может, недостаточно квалифицированно, потому что в тех условиях найти специалиста на нужную вакансию не всегда получается. Но они стараются…
При этом, чего греха таить, есть в ВГА и такие люди, которые и близко не готовы работать, позорят администрацию. Процесс очищения наверняка пройдет. Все станет на свои места. Всему свое время.
Жаль только, что сегодня в ВГА довольно мало собственно харьковчан. Не хватает людей, которые знают специфику города, которые жили и работали там, знают, как работать с его жителями, как его восстанавливать. Но потихоньку из других регионов РФ и других стран вернутся люди, которые были с нами в 2014 году. Постепенно естественная среда русского Харькова восстановится, и кадры отыщутся.
В Харькове и области предстоит процесс денацификации, который, как и демилитаризация Украины, был заявлен в основных целях СВО.
«Ридус»: И это как раз может мотивировать многих представителей «другого Харькова», то есть настоящего, русского Харькова, сплотиться и поработать на эту цель.
Юрий Апухтин: У денацификации много аспектов. Это очень серьезный процесс. Предстоит разбираться с теми людьми, с теми СМИ, которые работали на укронацистский режим, с теми структурами, которые были специально созданы. Предстоит жестко и тщательно разбираться с военными преступниками, подобными «Кракену», с теми, кто убивал людей не только на фронте, но и пленных, инакомыслящих. Этот процесс предстоит пройти гражданам, которые работали в государственных структурах, в госуправлении, в местной власти, в системе образования…
Речь о тех, кто запятнал себя именно активной работой с укронацистским режимом, кто проводил политику дискриминации людей по национальному, языковому, религиозному признаку.
Каким бы долгим и трудным ни был процесс интеграции, Харьков всё равно будет в составе России. И денацификация нашего региона — непременное условие этой интеграции.
«Ридус»: Известно, что внутри ВГА производилась чистка рядов. То есть были случайные попутчики, от которых пришлось избавляться… Была информация, что кто-то из них пытался «обилечивать» местный бизнес, местных производителей…
Юрий Апухтин: ВГА образована в мае собранием представителей четырех или пяти регионов Харьковской области. Главой администрации избрали Виталия Константиновича Ганчева. Он работает под кураторством Администрации Президента РФ. И в рабочем порядке все вопросы по взаимодействию ВГА с российскими структурами решаются.
В процессе становления ВГА действительно проявились люди, которые запятнали себя очень серьезно. Они были отстранены от работы и привлечены к уголовной ответственности. Когда я работал там, контингент менялся — одни уходили, другие приходили. Но костяк работал. К сожалению, остались люди, которые показали себя не очень хорошо по административной деятельности, по личным взаимоотношениям. Но процесс очищения идёт. И к моменту, когда мы будем в Харькове, состав ВГА, я думаю, улучшится, придут профессионалы, которые заслуживают работать там.
Действительно, были попытки наложить руку и на мелкий бизнес, и на местные производства. Кто-то из администрации, из местной публики и в Купянске, и в других городах пытался заниматься этим.
Но самое серьезное — это попытка подмять под себя вывоз подсолнечника с территории Харьковской области в Россию. А это большие объемы. Например, в июле 2022 года я, переезжая границу, насчитал 273 зерновоза, которые вывозили зерно. Представляете масштаб? И вот эти сотрудники ВГА пытались какую-то мзду брать. Но органы разобрались. И тех людей поставили на место.
Были также попытки на местах взять под контроль фермеров. Ко мне на прием, помню, приходил фермер из Шевченковского района, жаловался, что даже с помощью российских военных пытались надавить на него. Но со всем этим разбирались и как-то решали проблему. На сегодня в подавляющем большинстве это устранено. Хотя устранить коррупцию на 100% нигде в мире не удавалось. Что есть, то есть. Но массово у нас этого не наблюдалось. Принимали меры и закрывали проблему.
«Ридус»: То есть была обратная связь с населением? Люди не боялись идти в ВГА с жалобами на всякие перегибы и рецидивы?
Юрий Апухтин: Куда чаще были жалобы другого характера. Население всегда шло и идёт со своими вопросами. Например, когда ВГА находилась в Белгороде уже, в неприемные дни не только в подъезде, но и на улице выставляли стулья. Десятки беженцев приезжали из удаленных сел, где в тот момент размещались. У кого-то были проблемы с оформлением документов. Местные власти такие проблемы не решали. Кому-то нужны были лекарства для стариков. А их не было в месте размещения.
Жители прифронтовых сел жаловались на представителей власти: их назначила ВГА, а они старались уклониться от своих функций. Естественно, народ местный все видит, знает… И люди приезжали на прием, сообщали. И мы пытались решать проблему.
Обращалась, например, ко мне многодетная семья, которой надо было помочь одеждой и продуктами.
ВГА была не замкнутой организацией, а открытой для людей. В каждом селе были розданы листовки с указанием контактов ведомств, которые занимались интересующими людей вопросами. Был отдел по приему граждан. Там они могли оставить свои жалобы. Действовала комиссия, которая их рассматривала и принимала меры.
«Ридус»: Вам не приходилось наблюдать такую тенденцию: как только на новых территориях (в том числе и на оставленных осенью 2022 года) намечалась какая-то уверенность, что из этих населенных пунктов Россия уже не уйдет, тут же появлялись на горизонте люди с амбициями это всё возглавить? Как правило, таких в любом движении, в любом деле следует воспринимать как элементарных падальщиков, как плохую примету…
Юрий Апухтин: Я эту ситуацию хорошо знаю, она через меня прошла. Мы таких тоже повидали. И проработав в ВГА, я знаю, в ней и на сегодня есть люди, которые недостойны там находиться. Все это очень сложно. Мне пришлось там с одним так схлестнуться, что слов нет. Есть люди, которые ради карьеры готовы на всё.
«Ридус»: Летом 2022 года, когда в Изюме, Купянске, Балаклее, Волчанске ситуация было более-менее стабильной, там многие пиарились с волонтерской помощью на фоне местных жителей. И если для одних эти селфи и эти кадры были просто пиаром, то для кого-то из местных осенью того же года они могли стать приговором. Судьба наших людей в этих регионах — трагическая страница.
Юрий Апухтин: Это сложная тема. И в ней действительно есть неприятные, проблемные моменты. Многие люди за свой счёт везут гуманитарку. Например, к нам приезжала из Нижнего Новгорода одна монахиня. Или из Мурманска привозили гуманитарку. География большая. Многие помогают. Да, и многие пиарятся на этом.
Осенью 2022 года один фонд помощи ученикам прислал нам очень серьезную гуманитарную помощь. Оказалось, что его возглавляет дочь депутата Госдумы. И они прислали следом команду телевизионщиков: снять и распиарить всё. А нам позвонили из Москвы и сказали: «Ни в коем случае этого не делать!» И я так аккуратно объяснил. Они обиделись и уехали.
Конечно, тяжело говорить о купянской трагедии… Люди погибли. Все мы помним кадры с телами, разбросанными с обрыва. Я общался с купянскими, с волчанскими ребятами, которые знают всех местных. Они рассказывали, что, когда мы ушли оттуда, людей арестовывали, допрашивали. Кто-то получал пять — десять лет.
Уход оттуда был неожиданным. И технику бросали. И часть людей оказалась незащищенной, к сожалению.
У меня все документы сгорели там. Нам сказали: садимся в машину, поедем, а рано утром вернёмся. Но мы уже не вернулись в Купянск. Три дня ездили. И нас привезли в Белгород.
Это действительно правда, что людей бросили. Даже не все сотрудники ВГА успели уйти. Они потом, через несколько дней, кто как мог выбирались.
«Ридус»: Возвращаясь к пиару на гуманитарке… Когда журналисты работают с военными, как правило, лица закрыты, личные данные не оглашаются. А тут ради собственного пиара светили и волонтеров, и сотрудников, и учителей. Мелкое тщеславие часто оборачивается злом.
Юрий Апухтин: Когда мы возили гуманитарную помощь в села, снимали только подарки в руках у детей, лица не показывали. Но мне жаловались волонтеры, что когда приезжали от депутата Госдумы, уроженца Харьковской области, то рекламировали, называли фамилии людей. А у них могут быть родственники на украинской территории и так далее. Мне звонили: что же он делает?! Жаловались, что так поступать нельзя.
Депутат Госдумы приезжал с бригадой, пиарился, снимал себя. У нас скандалы были в ВГА с ним.
И такое было постоянно. Люди не очень представляют, куда они попадают, и, не считаясь с обстоятельствами, занимаются самопиаром. Не задумываются о возможных последствиях для других. Но структуры, которые работают с гуманитаркой серьезно, так не поступают.
__________________
* «Азов» — запрещенная в России террористическая организация.