Книга «Хроники хаоса» представляет историю беспокойного XVII века как единый кризис для России и западных держав. В это время как в Европе, так и в России наблюдается тяжелый процесс секуляризации общественной жизни, отказа от средневековых ценностей и постепенного перехода в Новое время. Это показывает, что Россия издавна была включена в общеевропейские политические процессы, а не пребывала в изоляции до вступления на престол Петра Великого. 

Данный отрывок из книги посвящен истории пиратства в западном мире, и в частности истории флибустьеров — пиратов на службе государства.

Флибустьеры: «казаки» Карибского моря

Согласитесь, суровый адмирал ван Ноорт мало похож на капитана Джека-Воробья из «Пиратов Карибского моря». Но это не значит, что таких типажей не существовало вовсе. Судя по источникам, вполне встречались. Просто это были люди нового типа. Ван Ноорт, так же как и знаменитый англичанин сэр Френсис Дрейк, один из участников разгрома «Непобедимой армады», был морским воителем, сражающимся прежде всего во имя своей страны, ну и конечно, параллельно ради добычи.

Другое дело флибустьеры, типажи, появляющиеся к сере­дине века на островах Карибского моря. Для них просто есть страны, подданных которых они грабят, а есть те, кого не тро­гают. Не из патриотических соображений, а потому, что им про­сто нужно прибежище в портах, этими странами контролиру­емых. И еще очень важный документ — каперская грамота, которая выписывалась английским или французским губерна­тором и давала право грабить все тех же общих врагов, испан­цев. Соответственно, с добычи капер перечислял определенный процент в казну, ну, а точнее, конкретному должностному лицу.

Исследователь пиратства Виктор Губарев так объясняет сам термин:

«Слово „флибустьер“ (flibustier) попало в русский язык из французского. Французы называли флибустьерами морских разбойников Вест-Индии, которые, базируясь на островах Тор­туга, Эспаньола (Гаити) и др., совершали нападения на испан­ские корабли и поселения в Америке. По данным Р. Лаприза, этот термин впервые появился во французском языке в 30‑е годы XVII века в форме fribustier в результате контактов француз­ских пиратов с их голландскими и английскими „коллегами“ по ремеслу. В нидерландском языке слово „фрейбейтер“ (frijbuiter) означает „вольный добытчик“; в XVI—XVII веках его применяли не только по отношению к пиратам, но и к корсарам, сухопутным разбойникам, солдатам-наемникам. Такое же значе­ние имело английское слово „фрибутер“ (freebooter). Англий­ский словарь 1676 года называет фрибутерами солдат, которые совершали набеги на вражеские территории с целью захвата скота и иных трофеев или действовали без жалованья, получая плату в виде определенной доли в военной добыче».

Флибустьеры были разного рода и племени. Разными путями они попадали в центры морского разбоя, столицу Ямайки Порт Ройял или на знаменитую Тортугу. Вели они абсо­лютно раскрепощенный образ жизни, периодически (под кон­кретное предприятие) собираясь в команды или даже в довольно крупные группировки. Для успешного нападения на какой-ни­будь город, принадлежавший испанцам, требовалась и эскадра из нескольких кораблей, и боевой потенциал в несколько сот клинков.

Во многом они напоминают наше родное казачество. Про­сто их «граница» была вынесена далеко за море. И если у каза­ков была функция защиты русских земель, то голландцы, англи­чане, французы только атаковали и только грабили. Кроме того, их образ жизни был еще свободнее казацкого. В промежут­ках между походами они вовсе никому не подчинялись. Капи­тан — старший только в море. Только во время набега. На суше, в пиратской гавани он не «атаман».

Очень по-разному складывались судьбы флибустьеров. Например, Франсуа Олоне, прославившийся захватом и разгра­блением в 1666 году богатого города Маракайбо на побережье Венсуэлы, кончил свою жизнь весьма экзотически и печально. Выделявшийся среди отнюдь не мягкосердечных флибустьеров своей жесткостью, он и смерть принял предельно жестокую. Уго­див в руки индейцев, он был ими зажарен и съеден.

А вот Генри Морган сумел сделать фантастическую карьеру, как среди флибустьеров, так и на «госслужбе». Как он оказался на Ямайке, «пиратоведению» в точности не известно. Впрочем, это касается многих героев абордажных атак. Но этот по-своему уникален.

Генри Морган.© zen. yandex.ru / Мемуары Замечательных Людей

Первая достоверно известная операция, в которой он при­нимает участие, относится к 1663 году. И Морган уже имену­ется капитаном. Он и еще четверо вожаков командуют группи­ровкой из 150 человек, которая орудует поначалу на побережье Мексики, где был разграблен город Вилья-Эрмоса. После этого в Гондурасском заливе они захватывают город Трухильо. Затем по реке Сан-Хуан они проникают в озеро Никарагуа и обруши­ваются на никак не ожидающий подобного вторжения город Гранаду.

И только летом 1665 года флибустьеры триумфально воз­вращаются в Порт-Ройял. Через три года Совет Ямайки дает Моргану специальное поручение «собрать английских прива­тиров и захватывать пленных испанской нации, посредством чего он мог бы узнать о намерениях неприятеля вторгнуться на Ямайку». Генри использует эти полномочия с выдумкой и фантазией.

Он собирает флотилию из 12 кораблей, на которых в общей сложности находилось более 700 приватиров (синоним для понятия «флибустьер»). Его цель — город Пуэрто-Прин­сипе, расположенный в отдалении от побережья Кубы. То есть, опять же, гарнизон вряд ли ожидал атаки морских разбойников. Разбив испанский отряд, он овладевает городом. Добыча соста­вила впечатляющую сумму в 50 тысяч пиастров золотом, сере­бром и различными товарами.

В июне 1668 года он берет штурмом город Пуэрто-Бельо. Помимо добычи, захваченной непосредственно в ходе грабежа, он получает с горожан выкуп — 100 тыс. пиастров. Как сооб­щал испанский посол в Лондоне, «доля каждого солдата соста­вила 600 (унций), или 80 фунтов в полкроновых унциях, откуда можно представить, сколько досталось офицерам, губернатору и их доверенным лицам».

Осенью того же года Морган грабит Маракайбо (где всего за два года до этого лютовал Олоне) и Гибралтар в Венесуэле. На обратном пути он разгромил испанскую эскадру, пытавшу­юся преградить ему путь.

Летом 1670 года побережье Ямайки подверглось ответному набегу испанских корсаров. И тогда Совет острова принимает решение «пожаловать каперское поручение адмиралу Генри Моргану, чтобы быть ему адмиралом и главнокомандующим всех военных кораблей, приписанных к этой гавани, и всех офи­церов, солдат и моряков, приписанных к ним».

Вскоре Моргану удается собрать армаду, в которую вхо­дило около сорока кораблей. Это было самое грандиозное и дерз­кое из его предприятий. Целью был крупный и весьма богатый город Панама, находившийся… на Тихоокеанском побережье. А поскольку Панамского канала тогда, разумеется, еще не было, флибустьерам пришлось продираться к нему сквозь джунгли.

Зато, увидев наконец город-добычу, пираты возликовали. Но, прежде чем насладиться грабежом, им предстояло выдер­жать одно из самых необычных сражений, пожалуй, что даже в мировой истории. Дело в том, что испанцы, не сумев опроки­нуть конной атакой плотный строй флибустьеров, паливших по ним из мушкетов, выпустили на них стадо быков. Но это не смутило Моргана сотоварищи. Они дали очередной залп, и ошалевшие от грохота быки развернулись и, ринувшись прочь, смяли испанскую кавалерию.

В итоге город был не только разграблен, но и сожжен дотла. Современный построен в семи километрах от того, что был уничтожен Морганом.

Экспедиция имела беспрецедентные межгосударственные последствия. Английский посол в Испании Уильям Годолфин писал, что королева-регентша, узнав о взятии Панамы, была «так расстроена, так рыдала навзрыд и металась в ярости, что те, кто был рядом с ней, боялись, как бы это не сократило ей жизнь». Англо-испанский мирный договор, подписанный накануне похода Моргана (знал ли об этом губернатор Ямайки, санкцио­нируя рейд?), оказался под угрозой расторжения.

Карл II велел арестовать губернатора Модифорда, а при­бывший ему на смену новый начальник арестовал Моргана. Обоих доставили в Англию. И для обоих разбирательство закон­чилось более чем удачно. Разобрав вопрос всесторонне, король назначил Модифорда главным судьей Ямайки, а Моргана посвя­тил в рыцари и назначил… вице-губернатором острова.

Генри занимал этот пост четырнадцать лет. Высокая долж­ность развратила его вконец. Врач, осматривавший его незадолго до смерти, констатировал, что букет болезней — следствие «пьян­ства и [распутной] ночной жизни». Вот так вот, все как полагается: «Йо-хо-хо и бутылка рома»…

Морган скончался в 1688 году. Время разбойников «на службе его величества», казалось, уходило вместе с ним.

Губарев констатирует:

«В 70−90-е годы XVII века характер и цели пиратского про­мысла в Вест-Индии претерпели ряд существенных изменений. Становление английской, французской и голландской колони­альных империй и развитие международной торговли пришли в противоречие со сложившейся в Карибском море системой флибустьерства. Большая часть грузов (примерно 90%), шедшая в конце XVII века из Америки в Испанию, принадлежала ино­странным предпринимателям, поэтому от набегов флибустье­ров на испанские суда стали страдать не только испанские купцы и судовладельцы, но также голландские, английские, немецкие, итальянские и французские дельцы, вложившие деньги в испа­но-американскую торговлю.

После Мадридского мира 1670 года английское прави­тельство предприняло решительные шаги по ликвидации фли­бустьерства в Карибском регионе. Флибустьерам, проявившим покорность, жаловалась амнистия за все преступления, которые они совершили с 1660 года (со времени реставрации монархии в Англии).

Лишившись удобной базы в Порт-Ройяле, многие флибу­стьеры перебрались с Ямайки на Тортугу и в Пти-Гоав, откуда стали нападать не только на испанские, но и на английские суда и прибрежные поселения. Поэтому ямайские власти вынуждены были разработать ряд дополнительных мер, чтобы „напугать, уменьшить и наказать всех пиратов“.

Строительство мощных крепостей и заметное усиление присутствия военных эскадр в водах Карибского моря неумо­лимо вело к постепенной ликвидации независимых флибустьер­ских сообществ в указанном регионе. Часть из них была „погло­щена“ колониальными системами, часть уничтожена в ходе торговых и морских войн конца XVII века, а остальные пред­почли поднять на мачтах черные флаги, сделавшись „врагами всего человечества“».

Но время этих «врагов», типа Бартоломео Робертса или Эдварда Тича по кличке Черная борода наступит уже в XVIII веке и, соответственно, выходит за рамки нашего повествования.

Но вот, об одном пиратском проекте рубежа столетий (то ли реальном, то ли мифическом), нельзя не упомянуть, поскольку он вырастает из магической утопии начала XVII века.

Тайна пиратской республики

Этой загадке скоро исполнится триста лет. В 1724 году в Англии была издана книга некоего «Капитана Чарлза Джон­сона» «Всеобщая история грабежей и убийств, совершенных пиратами». Почему имя автора в кавычках? А потому что иссле­дователи еще в прошлом веке пришли к выводу, что за этим псевдонимом скрывается не кто иной, как Даниель Дефо, автор «Робинзона Крузо». И соответственно, кое-что в ней плод худо­жественного вымысла, ну, а некоторые сюжеты вообще выдумка от начала до конца.

И вот историю о пиратской республике Либерталии отнесли именно к этой категории. Просто потому, что больше нигде не упо­минается ни о ней самой, ни о двух основных участниках описан­ной эпопеи. Впрочем, в нашем случае это не принципиально. Если этого не было, то значит Дефо пополнил ряды мыслителей-утопи­стов. И совсем небезынтересно ознакомиться с его вариантом иде­ального государства. Но с другой стороны, есть те, кто и по сей день принимает нижеследующий рассказ за чистую монету. Значит, тем меньше оснований его игнорировать.

Капитан Миссон© zen. yandex.ru / Мемуары Замечательных Людей

Итак, якобы (употребим это слово один раз сразу для всего, что последует дальше) находясь в Генуе, офицер французского королевского флота Тьерри Миссон знакомится с молодым доминиканским монахом Караччиоли. Последний оказывается последователем Кампанеллы. Кстати, тот ведь тоже, как и Бруно, был, как мы помним, доминиканцем. Дефо демонстрирует неплохую осведомленность…

И, видимо, постепенно у них рождается некий план. Караччиоли сбрасывает рясу и поступает простым матросом на корабль, где служит Миссон. У берегов Мартиники на них нападают английские корсары. После ожесточенной схватки, в живых из офицеров остается только Миссон. Воспользовавшись ситуацией, они с Караччиоли «распропагандировали» матросов и подняли над кораблем флаг с лозунгом: «За Бога и свободу».

После этого они начинают пиратствовать, но обходятся с командой захваченных судов исключительно корректно. И забирают только самое необходимое: продовольствие, спирт­ные напитки, порох и боеприпасы. Но при этом ведут агитацию. И таким образом число последователей двух пиратов-проповед­ников растет.

По пути из Карибского моря к берегам Африки они захва­тывают голландский корабль, перевозивший «черный товар» — негров-невольников.

«Капитан Джонсон» приводит речь, которую произнес Миссон, освобождая рабов: «Это ли не пример позорных зако­нов и обычаев, против которых мы выступаем! Можно ли найти что-либо более противоречащее Божьей справедливости, чем торговля живыми людьми?! Разве этих несчастных можно про­давать, словно скот, только потому, что у них другой, чем у нас, цвет кожи? У разбойников, наживающихся на торговле рабами, нет ни души, ни сердца. Они заслуживают вечных мук в геенне огненной!

Мы провозглашаем равенство всех людей без исключе­ния. Поэтому в соответствии с нашими идеями я объявляю этих африканцев свободными и призываю всех вас, братья мои, обу­чить их нашему языку, религии, обычаям и искусству морепла­вания, дабы они могли зарабатывать на жизнь честным трудом и защищать свои человеческие права».

После этого новые «кампанелльцы» начинают уже целена­правленно, из идейных соображений дочиста обирать попадаю­щихся им работорговцев, а невольников освобождать.

Через некоторое время они успешно огибают все тот же роковой мыс Доброй Надежды, но в Мозамбикском про­ливе подвергаются нападению португальского военного судна. В жестоком бою благородные пираты побеждают, однако Карач­чиоли тяжело ранен, и хирург вынужден отрезать ему ногу. Но даже став одноногим, как и полагается настоящему пирату, бывший монах продолжает оставаться таким же «лучом света».

Вскоре Миссон и доминиканец приходят к выводу, что пора уже где-то строить «город солнца». Подходящее место находят на берегу бухты Диего-Суареш в северо-восточной части острова Мадагаскар.

Когда поселок был построен, Миссон снова обращается к последователям с речью: «Среди нас есть французы, ита­льянцы, англичане, голландцы, португальцы, гвинейцы. Наци­ональность здесь не имеет значения. Отныне все мы — жители города Свободы, который только что возвели. Назовем его Либерталия, а сами будем называться либерами, что по-латыни означает „свободные люди“».

Миссон периодически продолжает пиратствовать и при этом агитировать. Вскоре к ним присоединяется капитан Томас Тью. И вот это уже реальный исторический персонаж. Правда, исследователи утверждают, что как раз в это время и в этом месте он никак не мог оказаться.

Флаг Томаса Тью.© zen. yandex.ru / Мемуары Замечательных Людей

Либерталия живет, развивается. Управляется она сугубо демократически. Казалось бы, вот-вот она станет центром миро­вой революции. Однако, пока Миссон был в очередном походе, на «город солнца» напали дикие аборигены из глубин острова и уничтожили зародыш нового мира.

В финале саги Миссон, Караччиоли и Тью покидая пепе­лище, выходят в море на трех кораблях. Но вскоре они попа­дают в жестокий шторм и теряют друг друга. Тью в конце кон­цов добирается до Америки, а вот двух проповедников больше никто не видел. Эти события относятся примерно к 1710 году. Однако реальный Тью, согласно известным источникам, погиб лет на пятнадцать раньше в бою с конвоем торгового каравана государства Великих Моголов.

Комментарии тут, пожалуй, излишни. Мы начали разго­вор о пиратах с легенды. Ею же и завершаем. Но можно сказать наверняка, что в «золотой век» пиратства группам отчаянных, забубенных людей местами на недолгое время и весьма дорогой ценой удавалось реализовать мечту о почти безграничной сво­боде…

А что касается Мадагаскара, то там действительно были серьезные пиратские базы. И примерно лет через десять после гибели мифической Либерталии островом вполне реально и все­рьез заинтересовался император Петр I. Активно агитировал государя вступить в контакты с пиратами и принять их в рос­сийское подданство швед, перешедший на русскую службу, вице-адмирал Вильстер. Проект потерял актуальность в связи с безвременной смертью самодержца.

Эту и другие книги автора можно скачать по ссылке.