Дзен
Телеграм
Разговоры о том, что великий роман Алана Мура «Хранители» должен бы иметь какое-то продолжение, велись с момента его первой публикации в 1986-м. Учитывая не самый оптимистичный финал той истории, с развитием сюжета в будущее имелись определённые проблемы, но ничто не мешало рассказать предысторию ставших культовыми персонажей. Ничто, кроме авторских прав — и, видимо, отсутствия должного напора.
Но вот успешное переиздание комикса, осуществлённое в связи с выходом в 2009-м экранизации Зака Снайдера, придало давнему замыслу ускорение. Сам Мур принимать участие в создании приквела наотрез отказался, но в условиях рынка это обстоятельство за серьёзную помеху принято не было.
Новые рассказы о весьма нестандартных супергероях вышли в итоге без одобрения человека, вдохнувшего в них жизнь, но всё же с должным к нему уважением. Они не гениальны, но талантливы. Их «беда» только в том, что они по замыслу лишены былого величественного масштаба — это именно что рассказы, а не роман, призванный сокрушить либо переосмыслить основы. Великими потому их не назовёшь, но любопытными — пожалуйста.
В российском издании сборника «Хранители. Начало» собраны шесть глав про Комедианта и четыре главы про Роршаха (автор Брайан Аззарелло, художники — Джей Джи Джонс и Ли Бермехо соответственно), а также выходившее к ним бонусом «Проклятие Красного Корсара» (авторы Лен Уэйн и Джон Хиггинс, художник Джон Хиггинс).
«Комедиант» Брайана Аззарелло опровергает высказанное в фильме Снайдера утверждение, что именно Эдди Блейк застрелил Джона Кеннеди в Далласе. В данной версии Блейк был близким другом всего семейства Кеннеди, и оброненная им фраза «Завалить президента — это всё, что нужно для моего резюме» не ушла за пределы футбольного поля. За убийством стояло, судя по всему, ФБР — в нужный день отвлёкшее Комедианта пустяшным заданием.
Впрочем, вина Блейка перед всем миром от этого вовсе не уменьшается: оказывается, именно он повинен в смерти Мэрилин Монро — а заказала «эту обдолбанную пергидрольную шлюху» не абы кто, а сама Джеки Кеннеди:
Знаешь, какой у неё язык? Без костей, да. Я знаю, что ты не идеалист… Но, думаю, ты понимаешь, что надо сделать, Эдди.Спустя несколько лет Блейк будет в курсе, что на Роберта Кеннеди также совершат покушение, но вместо того, чтобы его предотвратить, сам доведёт начатое до конца. В противном случае страна с её «высокими идеалами» узнала бы о его преступлениях — а их было множество, особенно во Вьетнаме. Информацию об устроенной им резне можно было бы «похоронить» («…Крайне важно, чтобы количество убитых не превысило 500. Мы оба знаем, что 500 — это предел приемлемости для американцев»), но метящий в президентское кресло сенатор на свою беду оказался слишком «правильным»:
— Ты вошёл в деревню и уничтожил там всё живое!
— Верно. Они были на войне. Против нас.
Во Вьетнаме Комедиант просто недопонял правила игры. Его позвали туда «как символ», для поднятия боевого духа, но вовсе не для вечной войны: в Юго-Восточной Азии США имели долговременные «экономические интересы», и «настоящий супергерой» со своим превратно понимаемым патриотизмом в определённый момент оказался помехой: «Блейк — безумец. К счастью, он наш безумец».
Чёрта с два. Нахер грёбаные рукопожатия после финала. Надо порвать им задницы. Выбить дурь из любого, кто пойдёт против нас. Все должны до усрачки бояться враждовать с нами. Чёрт, да если мы чуток проголодаемся, перекусим их младенцами.Возражения типа «вся планета нас возненавидит» Комедиантом не принимаются: «И что? Не любовь хранит этот мир. Мир хранит страх».
Политический фон отыгран Аззарелло в полной мере. Упомянуты Хрущёв («Ты же пробовал Никитину водку», — бросает Кеннеди Комедианту) и Никсон («А Никсону почему не плевать?» — «Потому что он не урод. Он просто так выглядит»), и даже Кассиус Клей кричит после победы над Сонни Листоном: «Я король! Я король мира!». Во Вьетнаме Вашингтон был «намерен остановить распространение коммунизма», но отсутствие должного финансирования привело к тому, что война велась за счёт продажи наркотиков:
— Проблема в том, что американцы потребляют недостаточно наркоты.
— Это мы исправим.
«Эдди, мы живём в стране, которая борется за определённые ценности… Свободу, равенство и… За то, что правильно», — говорит Роберт Кеннеди накануне гибели, и этот его идеализм натыкается на массу непреодолимых противоречий. Взять хотя бы непримиримость ЦРУ и ФБР: «Между этими конторами идёт борьба за власть, давняя, как наша свара с Советами. Чёрт, да у Управления отношения с КГБ лучше, чем с Бюро». В такой ситуации глупо звучит обвинение в том, что «ты пересёк черту»:
Как ты не понимаешь, Бобби? Нельзя пересечь черту… Потому что нет никакой черты.
Несколько дней из жизни Роршаха не столь эпичны, но также по-своему выразительны. В июле 1977-го он разыскивает в Нью-Йорке маньяка Стихоплёта, который оставляет кровавые письмена на обнажённых женских трупах и тем самым «держит город в напряжении»: «Бритва теперь не единственное его оружие. Играет на беззащитности общества, как на рояле…». Вместе с этим в поле зрения борца с преступностью попадает банда криминального авторитета, уверявшего, что он и есть сама преступность, но не рассчитавшего сил в момент, когда «город показал своё истинное лицо».
Вы все боитесь меня. Но я не он. Я — одиночка, преследующий палача.
Если в «Комедианте» Брайан Аззарелло играл с тем фактом, что Блейк крутился в высших сферах, то в «Роршахе» он показывает героя из самых низов — буквальным образом сбрасывая его в канализацию. Прячущему своё лицо Роршаху не до президентов и не до коммунизма, его поле битвы локально, а задачи конкретны. Поэтому неудивительно, что в один из вечеров он встречается с не менее легендарным «Таксистом»: персонаж Роберта Де Ниро из классического фильма Мартина Скорсезе некогда повлиял на самого Алана Мура при создании образа Роршаха. Так что и здесь дух оригинальных «Хранителей», как мы можем убедиться, сохранён, как и их мрачная философия:
Мир по сути своей — холодное место. Неопровержимый факт, который каждый пытается опровергнуть. Ему плевать, жив ты или мёртв, как ты живёшь или как ты умрёшь. Миру ты не важен. Ты не важен своим ближним. Они не пожертвуют за тебя своей жизнью. И не должны.
Осознав эту истину, я испытал огромное облегчение. Обрёл ясность. Обрёл миссию. Я понял, что в этом мире есть два типа людей. Жертвы… И я.
Третья часть книги — «Проклятие Красного Корсара», собрание одностраничных глав, изначально печатавшихся дополнением к отдельным выпускам комикса и отсылающих читателя к «Легенде Чёрной шхуны». Младший офицер флота Его Величества короля Георга III Гордон Маклахлан был обвинён в мятеже, в результате чего попал на «Летучий голландец». Теперь у него есть лишь один способ «обрести свободу, какое-то право на искупление» и вернуть свою бессмертную душу:
— Сперва нужно раздобыть три предмета, дабы обменять их на твою свободу. Первое, что ты должен принести мне, это золотая серьга нерождённого младенца. {…} Вторая вещь — татуировка с груди мертвеца.
— А третья вещь?
— Она откроется тебе в свой срок, если, конечно, сможешь раздобыть первые две.
Этот полный «испытаний, ужасов и истязаний» рассказ — безупречный мастер-класс по построению неослабевающей сюжетной интриги с использованием приёма, называемого «клиффхэнгером»: непривычно короткие главки заканчиваются всякий раз таким завлекательным «крючком», что легко представить, как мучились первые читатели в ожидании следующего выпуска. Нам повезло больше — и всю историю мы можем теперь проглотить залпом.
Бонусов в настоящем издании немного, примечания кратки, зато в справке об авторах можно обнаружить изумительно-прелестную биографию художника «Комедианта»:
Джей Джи Джонс в детстве был спокойным ребёнком. Деревенским пай-мальчиком с улыбчивой мордашкой и грязными пятками. Никто так и не понял, где именно он оступился.
Как-то так вышло, что его заманило в опасную и прибыльную индустрию комиксов. А начиналось всё вполне невинно. Кто-то из старших пацанов подкинул ему первый комикс на школьной площадке, или, быть может, он сам попробовал, чтобы казаться крутым. Не успел он и глазом моргнуть, как обнаружил себя в чреве Большого Города торгующим рисунками за деньги.
