Проехался в поезде от аэропорта, вышел где-то в центре, прошел по двум улицам, и поспешил обратно на вокзал, чтобы поскорее убыть в Брюгге и Гент. Потому, что такого количества мигрантов, арабов, конголезских иссиня черных и других негров на один квадратный метр не встречал, пожалуй, нигде.

И это не были дружелюбные белозубые ребята. Это были хмурые, всегда чем-то недовольные и развязно ведущие себя типы. Даже если они улыбались тебе, читали газеты, болтали друг с другом, чувство нереальности не покидало меня.

Главным был вопрос — зачем их здесь СТОЛЬКО? Какая экономическая, социальная, культурная целесообразность, я уже не говорю о вопросах безопасности. Я посетил практически все европейские столицы, практически везде, кроме может Будапешта и Белграда, там есть проблемы с мигрантами, но никогда себя не чувствовал столь неуютно, как в Брюсселе!

Первая столица государства в моей жизни, которую расхотелось посещать. И это при том, что у самого в Москве миллионы непрошенных гостей, которым тут не рады.

Но в сегодняшних взрывах в столице Бельгии и ранних терактах во Франции виноваты не африканцы и арабы.

Главный убийца Европы, а в перспективе всего мира — либерализм. И гнусное лицемерие европейцев, главным образом англосаксов, толкающих на протяжение последних сотен лет Европу в различные авантюры, колониальный грабеж, навязывание идеологий насилия над нациями и над личностью.

Поклонение либеральным ценностям стало религией, хотя и полагают себя все больше европейцев атеистами. Навязывают по сути новую религию, где изображения Бога нет, но сам он, несомненно есть, только по-другому называется.

Именно противостояние религий является основанием будущей сверхвойны. Православие, ислам и другие религии резонно противостоят новому цивилизационному вызову. Да и большая часть Европы, не потерявшая голову и традиции угасающего католицизма, продолжает свое сопротивление, вялое только. Ибо либерализм с одной стороны не так уж и мягкотел, как кажется, а с другой, вымывает энергии пассионариев силой идеологий и законов.

Брюссельская цивилизация — это мое название — и сильна, и саморазрушительна. 

Чем отличаются моджахеды, режущие горло пленникам в оранжевых одеждах, от адептов европейского либерализма? Только тем, что исламист выглядит диковато со своей бородой лопатой, что-то рычит в камеру, размахивает ножом. 

Противоположный спикер, наоборот, в хорошем костюме, у него типичное заботливое лицо Столтенберга, бровки домиком, на мизинце длинный ноготь. Для него отвратительно запачкаться кровью даже при бритье. Но он применяет куда более разрушительное оружие, уничтожая целые страны с безопасных расстояний и вкладывая гигантские деньги в распространение пропаганды в глобальном информационном пространстве, благодаря чему любой не покорившийся объявляется диктатором, а весь мир устойчиво верит, что Ким Чен Ын скармливает генералов армии КНДР собакам.

Но у либерализма есть и слабые стороны. Его адепты лишаются природной маскулинности, тяги к сопротивлению и протестам, так как адепт убежден, что все вопросы и неудобства со временем за него решит только специально уполномоченный орган, например, полиция или армия. Но либерализм живет не в безвоздушном пространстве, и веганы, геи, лесбиянки, прогрессивные журналисты и прочие толерантствующие проникают и в эту среду; и вот уже полицейский не всегда может ударить дубинкой агрессивного преступника или кельнского мигранта, ибо это может испортить ему карму, а друг Карл может лишить его секса на две недели, так как не одобряет насилия над людьми.

Гости с азиатского и африканского континента, устроившие свои кварталы в любом европейском городе, терпеть не могут европейское лицемерие и двойные стандарты потому, что они и сами используют эти приемы по любому поводу. Большинству из них чужды «европейские ценности», на которые так молятся идеологи современной Украины, но они едут сюда, в Брюссель и Лондон потому, что им позволено то, что не запрещено.

И со временем, все меньше даже в среде спецназов и полиции будет тех, кто будет уметь применять к ним насилие во имя их либеральных законов.