Инцидент во Владимире, где сотрудники Росгвардии в начале июля пытались изъять мобильный телефон у местного журналиста Кирилла Васильева, вышел за рамки частного случая и вырос до вопроса (довольно риторического): есть ли у граждан России хоть какие-то права, которые не превращаются в пыль по щелчку пальцев представителей власти?

Наши владимирские коллеги немедленно запросили объяснений у местных правоохранителей, но ответ никого (кроме разве самих росгвардейцев) удовлетворить не может, поскольку его содержание идеально иллюстрирует поговорку про закон и дышло.

В Росгвардии заявили, что сотрудники ведомства вправе задерживать подозреваемых в совершении преступления до передачи в полицию, а также досмотреть и самих людей, и их вещи. Как уточняется, если росгвардеец имеет достаточно оснований считать человека подозреваемым в совершении преступления, то мобильный телефон может быть признан вещественным доказательством. Если же оснований считать гражданина подозреваемым недостаточно, то сотрудник ведомства может предложить ему показать телефон в добровольном порядке, а также с его согласия ознакомиться с содержимым гаджета. Также, согласно ответа, полученного журналистами из Росгвардии, в соответствии с федеральным законом «О войсках национальной гвардии РФ», росгвардейцы не обязаны при обращении к гражданину называть свою должность, звание, фамилию, а также предъявлять служебное удостоверение. Им рекомендуется представиться для того, чтобы не было конфликтных ситуаций, но не в случаях пресечения преступлений и административных правонарушений.

Действительно, это так, обескураживает председатель Коллегии адвокатов «ТАМИР» Оксана Михалкина.

В ряде российских законов, в том числе в законе «О Росгвардии», содержится оговорка, которая сводит на нет любые самые демократичные положения закона. Эта оговорка звучит так — «в исключительных обстоятельствах». Однако нигде в правовом поле России не существует описания, что под такими обстоятельствами подразумевается, — сказала она «Ридусу».

Эта маленькая оговорка приводит к тому, что граждане России действительно находятся в полной зависимости от любых действий представителей правоохранительных органов — даже таких действий, которые в иной ситуации сами по себе подпадали бы под понятие уголовного преступления.

Ведь что такое — отнять телефон у гражданина? Это квалифицируется как грабеж. Но если сотрудник Росгвардии сочтет, что обстоятельства были исключительными, это оправдывает любые его действия, и доказать противоположное гражданин не сумеет, — говорит юрист.

Недоказуемость наличия или отсутствия исключительных обстоятельств состоит в том, что само понятие «исключительности» — это оценочное суждение, которое существует (опять же исключительно) в голове у конкретного «гвардейца».

Если дело дойдет до суда, то практика показывает, что во всех случаях судьи становятся на сторону правоохранителей, поэтому рассчитывать на то, что гражданин сумеет в суде доказать превышение полномочий со стороны полицейского, скорее всего, не следует, — полагает Михалкина.

Вряд ли гражданам в случае конфликтов с полицией смогут помочь и видеорегистраторы, о возможном использовании которых руководство Росгвардии упоминало ранее на этой неделе в связи с инцидентом у здания Мосгоризбиркома.

Способ «поставить на место» сотрудников Росгвардии существует, но он не быстрый, предполагает адвокат Александр Железников.

Этот способ состоит в оспаривании положений самого закона «О Росгвардии» как неконституционных, через Конституционный Суд — потому что исключительные полномочия, которые этот закон дает сотрудникам Росгвардии, нарушают целый ряд статей Основного Закона, — сказал он «Ридусу».

По мнению юриста, в существующем виде закон дает росгвардейцам полномочия, которые ставят их в исключительное положение по отношению к обществу в целом — таких полномочий нет даже у ФСБ.

Сейчас сотрудники Росгвардии выделены в совершенно особую касту, своего рода «орден меченосцев», которым по закону «О Росгвардии» никакой закон не писан. Таким статусом до сих пор были наделены разве что латиноамериканские «эскадроны смерти» да еще разве «секуритате» — «преторианская гвардия» румынского диктатора Николае Чаушеску.

Мы по факту сейчас имеем вооруженную силу, которая может совершенно дискретно, на свое усмотрение, применять эту силу во внеконституционном порядке. Любому правоведу понятно, что конституционные права граждан на неприкосновенность личной жизни, переписки, собственности имеют примат над любыми прочими. Именно поэтому закон «О Росгвардии» должен быть оспорен в КС, — подчеркивает Железников.

Это в самом деле единственный способ прекратить правовой беспредел со стороны правоохранителей, соглашается адвокат Виолетта Волкова.

Просто идти в районный суд и жаловаться на неправомерные действия росгвардейцев — дело достаточно безнадежное, принимая во внимание судебную практику по таким делам. Надо пытаться не бороться с системой по конкретным случаям, а менять саму систему, и сделать это можно только через КС, — советует она.

Но сделать это может и должен не Бог, ни царь и не герой, а только сам гражданин, который считает, что действия бойца Росгвардии нарушили его гражданские права. В данном случае, заявителем может выступить только сам владимирский журналист.

Анна Полякова, журналистка газеты «Про Владимир», рассказала «Ридусу», что федеральные СМИ заинтересовались инцидентом с Васильевым намного больше, чем даже он сам.

Насколько мне известно, Кирилл не собирается как-то раскручивать эту тему, подавать в суд или как-то еще. Мы как редакция тоже, в общем, удовлетворены тем, что нас заметили на федеральном уровне, и подавать в Конституционный Суд вроде не намерены, — сказала она.

(смотреть со звуком)