Пора уже делать новые открытия в политологии, ибо безумное ковидное время, которое наступило год назад и пока не думает заканчиваться, к этому очень располагает. Ведь, собственно, когда наступает время открытий и всяческих переворотов в науках? Естественно, тогда, когда старые теории перестают объяснять и предсказывать слишком изменившуюся реальность. В физике так, в химии, в биологии… Почему же в политологии должно быть по-другому?

Антология ковидной истерии

Люди гуляют на ВДНХ в Москве.© Артем Геодакян/ТАСС

Политология — наука гуманитарная, а значит, подвергающаяся ежесекундно настолько мощному цензурному, идеологическому и прочему репрессивному давлению со стороны всех заинтересованных групп, какое ни одному физику или химику никогда и не снилось. Поэтому объяснений «изнутри», скорее всего, еще долго не будет: ученые не дураки и подвергаться всеобщему осмеянию и всяческой обструкции с последующим «вон из профессии» никто добровольно не захочет, у всех есть семья и невыплаченная ипотека. Что же, возьмусь я — вольный как птица социолог, мне ведь не страшно (по известной пословице о нищем и пожаре).

Объяснять-то требуется много чего — феномен разворачивается у всех на глазах. Почему ковидная истерия, сопровождающаяся воистину массовым попранием прав и нарушением элементарных свобод, бушует и усиливается именно в странах, которые принято считать истинно демократическими, цивилизованными, более всего озабоченными как раз соблюдением прав человека — то есть в ЕС, Англии, США, Австралии и Канаде? И почему, наоборот, та же самая истерия проявляется в наиболее мягкой и щадящей форме в такой «явной автократии», как Россия?

Как так получается? Может ли объяснить сей казус современная политология? Почему безумие «ковидных ограничений» уже почти год на глазах у потрясенных наблюдателей в Европе и США растет практически по экспоненте (чего никак нельзя сказать о самой «эпидемии»)? Население этих стран подвергается почти тюремному заключению в собственных домах, произвольно вводятся какие-то «комендантские часы», детям не дают учиться в школах, студентам — в вузах, произвольно останавливается работа предприятий малого и среднего бизнеса, людей в массовом порядке подвергают людоедским штрафам, в случае протестов — бьют дубинками и поливают — зимой! — холодной водой из брандспойтов (привет всем плачущим по «жестоким» разгонам митингов в РФ), и никто по факту не в состоянии этому противостоять?

А в это же время в «антидемократической» России даже те ограничения, которые вводились, оказывались по факту в разы слабее нынешних «западных», но, что еще интереснее, даже они уже почти отменены или находятся на грани отмены. То есть по факту жизнь в России в последние как минимум полгода намного свободнее, чем практически в любой из стран «свободного и демократического» Запада (и также не в пример свободнее, чем жизнь в тоталитарном Китае, в чем, безусловно, еще один парадокс).

Открытие первое: чем авто- (клепто-) кратии лучше демократий

Карантин в Нидерландах.© Zuma\TASS

В чем же тут дело? «Традиционная политология» пока не может придумать тут ничего лучшего, кроме как начать упрямо, глядя в глаза реальности, называть черное белым, то есть будто бы массовое сидение людей по домам в пришпиленных к лицу под страхом репрессий масках — это и есть «настоящая свобода» (понимаемая неожиданно по-марксистски — как «осознанная необходимость»), а толпы свободно разгуливающих по городам России людей, по дороге из кафе на стадион — это как раз самый тоталитаризм и есть.

Ну а как иначе? Не признавать же, что в автократии народ может быть более свободен, чем в демократическом государстве? Это же полный подрыв основ!

Между тем — да. Ковид сорвет еще, видимо, и не такие маски. Поскольку «критерий истины — практика» (В.И.Ленин), мы видим, что на практике именно так и получается. Вопрос: почему? Или, если перевести вопрос в чуть более пафосный режим, как же так получилось, что народы из самых демократических государств мира настолько покорно и почти безропотно сдали свои священные права и свободы своим правительствам?

Ответ на самом деле прост. Сдали так покорно именно потому, что привыкли жить в демократическом государстве и свободно избирать себе правительство.

Ковид вскрыл эту не особо замечаемую прежде особенность автократических государств. Получается, что автократии в каком-то смысле менее свободны в обращении с собственным населением, чем страны демократические (как США или, скажем, какая-нибудь Голландия), и одновременно менее свободны в обращении с населением, чем страны тоталитарные (такие как Китай). В этом смысле автократии — ровно посередине. Причина в том, что автократии гораздо менее уверены в своей легитимности.

Тоталитарным монстрам типа Китая или КНДР легитимность не нужна — они и так держат свое население за горло и за яйца одновременно; а демократическим в полной мере странам не надо заботиться о легитимности правительств — они ее там и так имеют в полной мере. Отсюда и проистекает парадокс: демократические государства могут (и не опасаются) позволить себе в отношении населения такое, что автократы делать попросту не решаются.

Открытие второе: политические и базовые права

Карантин в Калифорнии, США. © AP/TASS

На этом, однако, список моих открытий не исчерпан (хотя уже первого достаточно, чтобы предать безумца анафеме и поставить на нем самое страшное клеймо — клеймо конспиролога). Есть и второе открытие, которым мы тоже обязаны ковиду: это различение политических и базовых прав.

Раньше я об этом различении как-то не задумывался — не было повода. Вроде со школы знаем, что бывают права политические (скажем, право избирать и быть избранным), есть экономические (к примеру, право открыть свое дело и право получать оплату за труд) — ну, и чего же боле? Тем более давно всем ясно, что в РФ с политическими правами полный швах и надо за них бороться, «чтобы было, как на Западе».

Но вот у нас возникла (да не то что «у нас» — во всем мире!) новая ковидная реальность, и стали проявляться неожиданные вопросы. Вот, скажем, право выйти из дома — это какое право? А право пройти по улице? Это что — политические права? Можно сказать, что это право передвижения, но… как-то не совсем. Обычно ведь под правом передвижения всегда понималось право типа «уезжать из своей страны и возвращаться в свою страну» — оно в таком виде и в Конституции есть. Но право на выход из своей квартиры?! Хм…

Или право пойти в магазин купить какой-то товар. Опять по аналогии вспоминается что-то вроде прав потребителя (из области экономических прав). Но опять как-то не то: ведь под правами потребителя мы обычно понимаем всякого рода сутяжничество покупателя и продавца — кто кому чего обязан и за сколько. Но если тебя просто тупо не пускают в сам магазин? А владельцу магазина одновременно так же тупо запрещают с тобой торговать — это какое право?

Или вот еще — право носить или не носить определенные предметы на собственном лице. Это какое право? Тоже ведь явно не политическое. Настолько не политическое, что в Конституции об этом праве ничего нет. И во всякого рода кодексах — тоже нет. Может к тебе на улице подойти полицейский и потребовать, чтобы ты надел, скажем, прищепку себе на нос? И потом так с этой прищепкой и ходил дальше, ни в коем случае ее не снимая?

А потребовать надеть себе на голову дурацкий колпак? А объявить обязанность для всех покрасить себе лицо в зеленый цвет — под страхом, скажем, штрафа в 1500 евро? До 2020 года такие вопросы даже нельзя было бы озвучить всерьез, особенно если бы речь шла о «демократических странах Запада» — тебя бы точно записали в сумасшедшие. Но ведь всех обязали носить маски (а кое-где с февраля сего года — двойные маски), и никто не пикнет, «нормально, Константин».

Так вот что это за права такие странные? Я бы предложил назвать их просто — базовые. Право на выход из дома — базовое, право гулять по улице ночью — базовое, право носить или не носить на лице разные причиндалы — базовое. Они и не политические, и не экономические — они слишком элементарные и личные для этого. И вот тут еще один парадокс: оказывается, что авторитарные государства с легкостью отбирают у граждан их политические права, но не могут — опасаются — отбирать базовые. А демократические государства — наоборот: они блюдут и всячески права политические, но при этом с легкостью отбирают у населения права базовые.

Или то же правило, но с переменой слагаемых: в демократических государствах население держится за политические права, но легко сдает свои базовые права, а в автократиях население довольно равнодушно к своим политическим правам, но готово вцепиться в права базовые.

Разве это не удивительно?!

© pixabay.com

Хотя я могу предложить объяснение и этому. Дело, похоже, в том, что политические права по своей сути — права коллективные, «права сообществ»; они ведь, собственно, если посмотреть в историческом разрезе, и возникали именно через сообщества, которые так или иначе боролись за власть. Беда в том, что в соответствии со всякой там диалектикой сообщества по ходу исторического процесса «снялись» (гегелевское словечко). И за политическими правами внезапно никого не осталось… но традиция соблюдается — в том смысле, что, раз сообществ по факту нет, то мотор демократии крутится вхолостую, и власть по ходу выборов де-факто не меняется. Поэтому политические права в демократических государствах остаются — они не мешают тем, кто и так у власти.

А базовые права — права личные. За личные права политическая борьба невозможна — поскольку нет, опять-таки, сообществ, то есть некому выдвигать требования и ставить своих представителей. Но зато возможен бунт (то есть восстание одиночек), или, говоря еще более русско-исторично, смута. Толку от смуты, понятно, никогда и никакого быть по определению не может, но она может снести все до основания, а вот этого автократия (которая и без того сама не понимает, на чем держится) рефлекторно боится. И на базовые права населения старается не посягать, а если уж затрагивает, то делает это по принципу «шаг вперед — два шага назад».

Еще один, совсем уж революционный вывод из моей политологии (опять же навеянный ковидом): пресловутые народные массы в странах демократического Запада внезапно стали жертвой гегелевской спирали. То есть их политические права по ходу «отрицания отрицания» вдруг превратились в тыкву. Ибо (зададим уж наконец этот логически вытекающий из всего предыдущего текста вопрос) чего стоят политические права, если они не обеспечивают реализации базовых прав?