Мы, кто был в те «веселые» годы жив — ещё, к счастью, не умерли. Хотя на центральной, «афганской» аллее кузьминского кладбища столицы — четверо моих одноклассников. И еще несколько, уже из другой школы, — лежат в других, не менее интересных местах.

Обычные московские школы.

Обычный район.

Не в этом дело…

…Просто нам, к счастью, память еще не отшибло, и мы помним все. И вечные «волны дефицита»: то зубной пасты, то шампуней, то сигарет — этот был самый страшный, вспыхивали стихийные бунты, переворачивались пустые табачные киоски — и за этим с ужасом наблюдали ничем по советскому времени не вооруженные розовощекие милиционеры.

Пустые — даже в Москве — полки магазинов.

Гордость от купленных «по случаю» рулонов туалетной бумаги, вожделенные «трущиеся» джинсы от ста двадцати до двухсот пятидесяти рублей у спекулянтов, «престижные» профессии таксиста, халдея и мясника, не говоря уж про Валютную Проститутку.

«Колбасные электрички» из Москвы, даже загадка была такая «длинное, зеленое, колбасой воняет».

И, самое главное и страшное — тотальное спокойное, уверенное в себе враньё.

Я, к примеру, при вступлении в комсомол перечислял звонким голосом ордена комсомола. Кому? Замечательному человеку, третьему («идеологическому!») секретарю Фрунзенского райкома ВЛКСМ города-героя Москвы Михаилу Борисовичу Ходорковскому. Который наверняка внимательно читал (и даже кое-где конспектировал) идеологический журнал «Коммунист», в котором трудился редактором внук замечательного пролетарского писателя и сын яркого партийного журналиста-международника Егор Тимурович Гайдар.

А на стене школьного кабинета истории висел «полный иконостас» членов Политбюро ЦК КПСС, откуда на советских школьников смотрели мудрые глаза Эдуарда Амвросиевича Шеварнадзе, Александра Николаевича Яковлева, и, я уж не говорю, не к ночи будь помянут, Михаила Сергеевича Горбачева. Борис Николаевич Ельцин там, кстати, тоже присутствовал, хоть и не очень долго…

…И вы мне хотите сказать при этом, что «поздняя советская власть» к тому времени еще окончательно не прогнила?!

И тем не менее. Не прошло еще и тридцати лет со времен ее безвременной кончины, а «красный проект» снова становится достаточно привлекательным, причем в глазах не только утомленного вакханалией «первичного накопления капитала» обывателя, но и вполне себе даже и интеллектуалов. Я не «профессиональных интеллигентов» имею в виду, а вполне себе достойных людей.

Так в чем дело?!

А все просто.

Дело в задачах, которые перед этим самым «красным проектом» стояли и которые, к сожалению, так и не были в рамках данного проекта разрешены.

В том числе дело в такой актуальной ныне, на фоне все более очевидного (и не менее отвратительного, чем «поздний советский социализм») кризиса капиталистической формации задачи построения «общества нового типа». С равенством хотя бы «прав» и «возможностей» и обязательной, хотя бы «социальной», справедливостью. Ибо тот же комсомольский секретарь М. Б. Ходорковский, бывший едва ли не символом «загнивания советского социализма» тогда, является не меньшим символом «загнивания глобального капитализма» сейчас.

От перемены мест слагаемых сумма не меняется. И вот поэтому нам так и важно сейчас понять и тщательнейшим образом разобраться в собственном историческом опыте, чтобы понять «что» и, самое главное, «когда» в «красном проекте» пошло как-то не так.

Ведь «советский социализм» не всегда был таким прогнившим и феерически неэффективным, как в пресловутые 80-е, и я здесь даже не сказочные уже времена «индустриализации» имею в виду.

Мы быстрее всех европейцев и без всяких «планов Маршалла» преодолели последствия второй мировой войны первыми в Европе, кстати, отменив за ненадобностью послевоенные «продуктовые карточки» (помните знаменитое Высоцкого «было дело, и цены снижали?»). Мы первыми полетели в космос, первыми придумали и испытали «водородную бомбу». В свое время у нас было самое современное радио и даже телевидение, а анекдотически «косорукий» советский автопром с успехом продавал свои «Москвичи» в самые что ни на есть «западные страны», и на них даже с удовольствием раскали некоторые «культовые» британские рок-звезды в шестидесятые. Да и с точки зрения потребительских рынков уровень жизни советских людей почти до конца шестидесятых был едва ли не самым высоким в Европе, и это такая же правда, как тотальная нищета тех же самых людей времен конца 80-х.

И вот тогда и только тогда, когда мы найдем ответы на эти далеко не самые простые вопросы, мы сможем считать, что из истории нами кое-какие уроки все-таки извлечены. И применять успешную часть опыта «красного проекта» к нашей современной жизни.

Вот.

Такие дела.