Дзен
Телеграм
Сегодня Борисыч снова на Донбассе, и передает оттуда новости из первых рук.
Однако не менее актуальными остаются и захватывающие рассказы о прошлогодних приключенях гражданского журналиста — практически с самых первых дней вооруженного конфликта на Украине, отправившийся на Донбасс автостопом Олег Кузнецов — в самой гуще событий. Читайте ниже новую четвертую главу Дневников Борисыча.
Предисловие автора. «Почему я отправился год назад на Донбасс»
Глава первая. «Как меня пропустили на украинской границе прямо на Донбасс»
Глава третья. «Выехать из России на Донбасс оказалось намного сложнее»
Глава четвертая. «Моя самая первая ночь на Донбассе»
Не сложно представить состояние человека, который пару часов назад пересек границу и уже успел увидеть блокпост с бетонными плитами и мешками, наполненными песком, и тем более вооруженных людей. А если учесть, что тебя еще и положили спать в комнату, где на соседней койке полулежа, в обуви, спит человек, соскакивающий от малейшего звука и хватающийся за оружие, то картина вырисовывается достаточно яркая и однозначная. Попробуйте уснуть в такой обстановке.
Я лежал в темноте с закрытыми глазами, прислушиваясь ко всему, что доносилось с улицы, и пытался составить очередной план действий, с учетом наихудшего возможного развития событий. Оказалось, что эта задача невыполнима.
Я раз за разом прокручивал в голове то, что возможно начнется стрельба, и даже, если она начнется не со стороны единственного выхода, то пытающийся спуститься вниз по открытой деревянной лестнице, со второго этажа, я, при любом раскладе, был бы как на ладони — стреляй, не хочу. А если учесть, что я не имел абсолютно никакого понятия, куда бежать, даже, в случае успешного преодоления лестницы, то ситуация казалась, далеко не самой радужной.
В общем, воображение сценариста увесистыми узорчатыми картинками обрисовало мне возможные трагические перспективы. Что люди чувствуют в такие моменты, к чему обращаются… К Богу? За несколько лет до этого я был, как мне казалось, верующим человеком. Я изредка ходил в церковь, как и большинство «верующих» моего типа, выторговать себе какую-то выгоду, в обмен на купленную там же свечку, поставленную перед какой-нибудь из правильных икон. Как бы цинично и некрасиво не звучало сказанное мной выше, но чего уж греха таить очень многие люди воспринимают свой диалог с Богом именно так, в форме: «Господи, дай мне вот это и вот то! Пожалуйста!» и т. д. и т. п. Исходя из личной статистики, а я часто спрашиваю у людей, заводящих разговор о религии, читали ли они Библию, знаю, что хорошо, если человек, хотя бы полистал ее детский вариант с картинками, ну, хотя бы со своим ребенком, пытаясь показаться хорошим родителем. Так вот, несколько лет назад, я встречался со своим приятелем, актером в центре Москвы, мы зашли в книжный на Новом Арбате, и он неожиданно подарил мне библию. Спустя какой-то не очень большой промежуток времени я прочел ее, снял с себя крестик и стал атеистом. Я решил для себя, что-либо нужно верить искренне и беззаветно, соблюдая и чтя все законы и правила, либо не быть лицемером и не обманывать, прежде всего, самого себя…
© Андрей Краснощеков/Ridus.ru
Короче говоря, к Богу в эту ночь я обращаться тоже не стал. В итоге, проворочавшись и пролежав в ожидании чего-то неизвестного, я заснул, когда на улице уже светало. Проспал всего три-четыре часа, встал разбитым, когда соседа по комнате уже не было…
А с утра, от казаков из Станицы Луганской, взявшихся охранять эту турбазу, я узнал, что не так давно там был убит какой-то, не то бандит, не то зарвавшийся бизнесмен, не то еще кто-то. Мне даже показали дырки от пуль пять сорок пять, и пути отхода стрелявших вдоль берега Северского Донца. А я же себе, в воображении, накрутил возможные сложнейшие спецоперации со шквальным огнем из всего на свете.
Завтракал на том же самом блокпосту, у Станицы Луганской. Теперь, при дневном свете, удалось разглядеть его более детально. В принципе, как я пойму позже, это был стандартный блокпост с выставленными посреди дороги преградами, которые вынудили бы водителя значительно сбавить скорость, даже в случае нежелания остановиться по требованию, потому что для преодоления участка дороги пришлось бы сделать несколько крутых зигзагов.
Как я уже писал выше, находился блокпост сразу за крестовым перекрестком у Станицы Луганской, прямо перед подъемом на мост через Северский Донец, по дороге в Луганск. Несколько мужчин с автоматами останавливали и досматривали проезжавшие машины. На кухне было довольно много еды, что-то приносили местные из Станицы, что-то привозили проезжавшие мимо машины. В целом обстановка на блокпосту царила дружная и какая-то патриотически-теплая.
Вот уже там, в то самое утро, я почувствовал какой-то гипертрофированный русский, и, как следствие, пророссийский патриотизм, такого я не ощущал ранее, даже находясь в Москве. Вскоре после того, как я позавтракал, одна из проезжавших мимо машин, старенькой советской модификации, чуть съехав с дороги, остановилась на обочине, рядом с блокпостом. Из машины вышел полноватый человек, тридцати с небольшим лет. Он довольно тепло поздоровался с ребятами, дежурившими здесь, о чем-то пошутил. Со стороны он производил впечатление чего-то доброго, светлого и воздушного…
Тут кто-то вспомнил обо мне и попросил его добросить меня к «избушке». Он с радостью согласился. Я погрузил рюкзак в багажник его допотопного транспортного средства, и мы поехали. Познакомились, пожав друг другу руки, когда его машина набирала скорость, въезжая на мост через Северский Донец.
Первое мое впечатление, при взгляде на него со стороны оказалось безошибочно точным. Это был очень позитивный, буквально светящийся доброй улыбкой человек. Такой, про которого без преувеличения можно сказать, что хорошего человека должно быть много. А его, и правда, было много — водительское сидение его старенькой машины сдвинуто до упора назад, а правое плечо нависало практически над ручкой переключения скоростей.
Разговорились очень быстро. Я сразу рассказал, кто я и зачем приехал, он оказался еще и очень внимательным слушателем, ему все было интересно. Выслушав меня, он начал строить возможные варианты того, как мне лучше было помочь, в итоге вариант был найден. Он позвонил какому-то своему знакомому, которого мы подобрали по дороге, уже въехав в Луганск. Знакомому было, наверное, немного за сорок. Он сел на заднее сидение позади меня, и мы поехали дальше. Выслушав мою историю, он сказал, что мы сейчас приедем в «избушку», он отведет меня к коменданту и все решит. Он оказался таким человеком, которых наверняка многие встречали в жизни, человеком, который всех знает и решает проблемы.
Мы приехали к зданию СБУ. Улица, на которой оно находилось, была перегорожена высокой баррикадой из всякого подручного хлама, от традиционных «майдановских» шин, до каких-то труб, дорожных знаков, стволов деревьев. Когда мы втроем подошли к узкому проходу, наш «старший» важно показал какой-то долгоиграющий пропуск и, пройдя вперед, за спины стоящих в проходе людей, сказал, что мы с ним. Нас пропустили.
© Андрей Краснощеков/Ridus.ru
Как оказалось, дальше была еще одна стена баррикады и еще один пост пропуска, здесь меня попросили показать рюкзак. Пока я его расстегивал, наш провожатый объяснил, кто я и зачем, но рюкзак мне все-таки пришлось до половины разобрать. Увидев мою камеру и штатив, проверяющие потеряли ко мне интерес.
Мы пошли дальше.
— Неделю назад здесь один «правосек» старика ножом. Сука! Поэтому меры безопасности усилили. Вообще никаких пьяных, и тем более наркоманов. Даже с запахом алкоголя не пропускают. А если нормальный человек, проходи, пожалуйста, — описывал мне обстановку наш провожатый.
Я с интересом наблюдал множество людей снующих туда-сюда, без дела. Так мы подошли к скверу, который представлял из себя палаточный городок с большой кухней и несколькими большими телевизорами, стоящими вдоль тротуара, на которых транслировался какой-то российский новостной канал.
— А вот здесь кухня, можно поесть в любое время! Ты хочешь? — заботливо интересовался добродушный владелец раритетной машинки.
— Подожди, сейчас к коменданту. Познакомлю. Пропуск ему выпишут, потом устроим его, а потом уже и пообедать можно будет, — обрисовывал план действий наш провожатый.
Мы перешли через дорогу к зданию СБУ. Вход перегорожен и тут уже стояли люди с оружием. Провожатый показал свой пропуск, сказал, к кому мы направляемся и нас пропустили. Мне было жутко интересно и я, буквально, пожирал все вокруг своими глазами. Еще буквально неделю назад я рассматривал фотографии этого места, какие-то видеозаписи, репортажи в интернете. А теперь я находился тут сам, и от этого мне было очень волнительно.
Я оказался в месте, в котором творилась новая история. Мы прошли в одну из небольших комнат, расположенных на первом этаже здания, недалеко от выхода. Здесь находились несколько мужчин. Наш провожатый представил нас, мои вещи вновь посмотрели, но теперь уже совсем не придирчиво — оказалось, что комендант в хороших отношениях с нашим провожатым.
Мне выдали бумажку, по которой предварительно шлепнули небольшим штампом с надписью «пропуск» и чей-то подписью. Как оказалось, наш провожатый еще и хлопотал за какой-то долгоиграющий пропуск для добродушного великана, не вспомню, получил он его или нет.
Выйдя из здания, мы перешли улицу и углубились в сквер. Провожатый заглянул в одну из палаток, сооруженную из подручных средств, переговорил там коротко и меня пригласили внутрь. Он уже все сказал за меня.
© Юрий Стрельцов/РИА Новости
Люди внутри оказались очень добродушными, и стали наперебой предлагать мне места, куда бросить вещи и вообще, где расположиться. Сама палатка представляла собой большой навес оборудованный вокруг дерева, здесь же под деревом был обеденный стол, кажется из деревянной двери, на земле поддоны, а из этого «центрального зала» можно было пройти еще в три-четыре «спальных комнаты», это были как бы отдельно стоящие палатки, пристроенные выходами под один большой общий навес.
— Ну, пойдем, перекусим теперь, — предложил провожатый. Я было запереживал, о своих вещах, так удобно пристроенных в уголок, но меня успокоили, что никто и ничего здесь не тронет, более того, в палатке постоянно кто-то есть. И мы пошли.
Кухня представляла собой тоже одну большую палатку, с самодельными стеллажами для всяких съестных припасов, а рядом была полевая армейская кухня, на которой готовили горячее. Короче говоря, все это выглядело, как столовая в полевых условиях. Мы взяли что-то поесть, отошли к стоячему столику.
— У тебя крестик есть? — спросил вдруг у меня добродушный великан, когда мы доедали. Сказал он это с какой-то искренней заботой. По сути, этот наш обед был прощальным, после него мы расставались.
— Нет, — также добродушно попытался ответить я, не вдаваясь в подробности собственных атеистических взглядов. И он куда-то убежал, чему я не придал никакого значения. А когда он вернулся со своими сияющими добротой глазами, в его руках был крестик на черной веревочке. — У нас тут палатка церковная есть! Я тебе взял! Надень, — сказал он душевно, с полной уверенностью, что отсутствие на мне крестика, это какое-то дурацкое недоразумение, и протянул руки к моей голове, намереваясь надеть на меня его самостоятельно. Я не знал, как мне быть, но видя его доброе лицо и, самое главное, искренность его посыла, я подался головой вперед.
— Подожди! — оттянул он назад свои руки. — Сперва перекрестись, — потребовал великан, разговаривая со мной, как с неучем.
Мне ничего не оставалось, кроме как перекреститься, потому что, начни я объяснять теперь, что не являюсь верующим человеком, после того, как уже подался головой вперед, было бы вообще глупо. И он надел на меня крестик, с чувством выполненного долга и гордости. С тех пор крестик потемнел, а еще зимой, когда я был в Никишино, веревочка стерлась, но, кто-то из ребят подарил мне новую...